Журналисты «Вечернего Челябинска» вспоминают самый яркий Новый год в своей жизни

До боя курантов остаются считаные часы. Пожалуй, никогда еще у нас не было такого странного года. Прожитые нами 366 дней навсегда останутся в нашей памяти, как и те события, которые пришли с ними в нашу жизнь. В последние дни уходящего года многие подводят итоги — личные, профессиональные, творческие, а журналистский коллектив «Вечерки» решил поделиться со своими читателями воспоминаниями о самой необычной новогодней ночи.

Бой курантов в дыму

В жизни главного редактора «Вечернего Челябинска — онлайн» Максима Бодягина встречи Нового года всегда проходят в теплом семейном кругу. А самый необычный, в чем-то даже небезопасный Новый год случился в 90-е годы.

— Для меня Новый год — праздник сугубо семейный, поэтому ничего курьезного я вспомнить обычно не могу, но один случай удалось припомнить.

Дело было ближе ко второй половине девяностых, когда уже стала отступать нищета, когда расцвели коммерческие рестораны, но все равно было много странного. Например, запомнилась почему-то израильская лимонная водка, которой мы с одним будущим полицейским начальником начали активно заправляться уже с утра, закусывая мандаринами и почему-то шпротами. Видимо, решили компенсировать травму детства, ведь там, в детстве, шпроты считались атрибутом достатка.

Удачно размявшись перед основным торжеством, мы внезапно обнаружили диво дивное — бенгальские огни. Тогда было туговато с новогодней мишурой и всякими праздничными штуками, поэтому мы сразу взяли по пять пачек. Причем помню, что по сравнению с советскими бенгальскими огнями эти выглядели прямо бройлерами. Реально в палец толщиной. «Я без тебя их зажигать не буду», — доверительно сказал будущий начальник, уткнувшись носом мне в макушку. «Спасибо, друг», — ответил я и вытер скупую слезу под носом.

И вот настал час торжества. Ельцин на фоне елочек, вот-вот зазвенят куранты. Девушки в шелках, ребята в модном, все краснощекие и молодые, все с криком открывают шампанское и готовятся произнести самый главный тост в году. И тут мой друг вспоминает про бенгальские огни… Мы не застали окончание ельцинской речи, куранты и вот это всё. Потому что бройлерные китайские огни наполнили квартиру плотной стеной дыма, такого едкого, что из канализации сбежали крысы, на стенах съежились обои, а сумасшедшая соседка баба Нина на время пришла в себя и поняла, что никакого НЛО над домом действительно нет.

К счастью, квартира находилась на первом этаже и мы успели выбежать наружу, побросав ядовитые «бенгальские огни» в сугроб. Потом открыли окна. Соседи, конечно, подумали, что у нас пожар, но бройлерные огни, по счастью, никаких, собственно, огней не давали, зато дымили на двести процентов. Время было дурное и бесшабашное, израильская фруктовая водка и поддельные бенгльские огни, но почему-то так весело было только тогда. Когда можно было всё, всё было впереди и всё лучилось возможностями.

Новый год под питерским дождем

Заместитель главного редактора «Вечерки-онлайн» Ирина Яббарова вспоминает свой необычный Новый год в Северной столице.

— Уже не первый год бой курантов слушаю дома, что, в общем-то, тоже замечательно. Тем не менее самые необычные новогодние праздники связаны именно с путешествиями. Приходилось отчитывать обратный отсчет до наступления Нового года и в кругу друзей на горнолыжке, и среди малознакомых людей в небольшом семейном ресторанчике на окраине Рима, и в экзотической Индии в прямом смысле под пальмами и в окружении шумной и веселой компании. Но самые яркие воспоминания оставила встреча Нового года в Санкт-Петербурге.

В Питер мы с приятельницей приехали в последних числах декабря. Новогодняя иллюминация города на Неве сразу покорила, решили: будем гулять до потери пульса и любоваться мостами, которые переливаются разными огнями, сияющим Невским проспектом, бесконечной вереницей елок, которые были установлены на каждой небольшой площади и в каждом сквере. В общем, новогоднего настроения Северная столица заметно прибавила. А потом наступило 31 декабря, а вместе с ним с самого утра зарядил жуткий проливной дождь, к которому мы оказались совершенно не готовы.

Добрая бабушка, у которой мы снимали комнату в большой квартире на Литейном проспекте, поделилась своим оригинальным зонтиком. Она даже предлагала остаться дома, заметив, что, скорей всего, дождь надолго и мы промокнем насквозь. Но перспектива сидеть в четырех стенах нас не радовала, поэтому мы, вооружившись зонтом, отправились гулять по Питеру, в котором сырости тут же заметно прибавилось, казалось, что ветер стрелял колкими каплями дождя прямо в лицо, ноги были все время мокрые, да и верхняя одежда тоже.

Но поскольку поиск легких путей — не про нас, по промозглому, сырому и дождливому Петербургу мы прогуляли весь день, даже не заметили, как стемнело. И только в 11 часов вечера опомнившись, что скоро Новый год, а дома нас ждет шампанское и вкусная, а самое главное, горячая еда, решили возвращаться. В этот момент мы были не очень далеко от Литейного, но все-таки подумали, что на общественном транспорте будет быстрее. Правда, у него на счет нас оказались другие планы.

Помню, как бежали за троллейбусом, но он сделал вид, что нас не заметил, и благополучно уехал встречать Новый год без нас. А второй троллейбус просто проехал мимо. До наступления Нового года оставалось чуть больше 10 минут, а мы, замерзшие и мокрые насквозь, стоим и провожаем взглядом уезжающий от нас троллейбус. Приятельница не намерена была сдаваться, а потому, закричав: «Мы обязательно успеем, надо бежать!», рванула с места. Я, если честно, не поняла, куда бежать и что успеем, но на всякий случай тоже побежала. Оказывается, когда очень надо, можно бегать очень быстро. Примерно за пару минут до Нового года мы вбежали в парадную дома. Приятельница, которая бегает быстрее меня, летя по ступенькам, закричала мне, еле ползущей где-то за ее спиной: «Быстро, срывай с себя одежду на ходу!» В этот момент я сначала подумала: «Боже, пусть это никто не слышал», а потом на меня напал смех.

К Новому году мы все-таки успели: влетели в квартиру, аккурат когда начал вещать президент. Правда, отдышаться пришлось уже после боя курантов.

А дождь лил почти все каникулы, а закончиться решил, когда мы начали собирать чемоданы. Хоть я и поняла тогда, что такой сырой климат зимой не для меня, почему-то не могу без улыбки вспоминать Новый год в Санкт-Петербурге — даже с ностальгией.

Праздник в актерском коллективе

Дождливый Новый год, причем на Южном Урале, случился как-то и в жизни главного специалиста по культуре в нашем журналистском коллективе Виктории Олиферчук.



— Самый необычный Новый год, пожалуй, случился еще в студенчестве. Тогда еще все сидели по родительским домам, а отпраздновать хотелось в студенческой компании. Проживающих в общаге на нашем актерском курсе не было, так что этот вариант отпал сам собой. Долго искали, где накрыть поляну. Помог друг нашего сокурсника, который подрабатывал ночным сторожем в каком-то офисе. Он отдал нам ключи с условием, что мы «посторожим» до утра.

Девчонки накрошили салатиков, ребята притащили шампанского и ящик прочих напитков. Когда все было «на мази» и уже двигалось к полуночи, вдруг отключили свет. Мы взяли шампанское, бокалы и решили пойти на улицу, что в темноте-то сидеть. Оказалось, что там идет… дождь! Самый настоящий. На Урале 31 декабря. Пробки понеслись к тучам, а на нас сверху хлынули потоки воды вперемешку с шампанским. В общем, почти как в сказке: по лицам текло, а в рот не попало. Благо в офисе оставалось еще достаточно живительной влаги. Сушились салфетками и бумажными полотенцами, случайно оказавшимися под рукой. А еда в темноте даже вкуснее. В общем, когда друг пришел утром на работу, зрелище было живописным.

Спасение волшебных огоньков

Журналисту «Вечерки» Андрею Ваганову запомнилось не сама встреча Нового года, а то, что произошло накануне. Праздник едва не сорвался из-за проблем с электричеством.



— Было это еще в те далекие времена, когда в детских садах не запрещали выступления приглашенных артистов. Наша самодеятельная бригада в лице Деда Мороза, Снегурочки и Лисы договорилась о нескольких выступлениях в детсаду на утренниках.

И вот морозным утром (но не таким морозным, чтобы отменить занятия в школах) мы отправились работать. Подходя к детскому саду, мы увидели, что окна в корпусе не горят. Свет давали только фонари во дворе, и в их свете родители с укутанными в пуховики детишками уже спешили на елку.

Как оказалось, в здании полностью выключили свет. Что делать? Дети же не виноваты в аварии, зачем лишать их елки. И руководство садика приняло решение — елку проводить!

Переодевались дети в свете переносных фонариков ночных сторожей. Затем вошли в зал, освещенный только светом из окон (погода была на удивление безоблачная). Переоделись и приглашенные артисты.

В результате сценарий был отработан в сопровождении музыкального работника садика, которая играла на фортепиано весь известный ей репертуар. А роль волшебных новогодних огоньков, которые по сценарию похищает коварная Лиса, снова сыграли фонарики ночных сторожей.

А какова была радость детей, когда после традиционного «Раз, два, три — елочка, гори!» гирлянды на елке вспыхнули ярким светом (к тому моменту починили электричество). В тот день мы отыграли еще две елки. Но самая первая запомнилась навсегда.

Новый год с магами

Самое необычное воспоминание, пожалуй, у журналиста «Вечерки», ответственного в нашем коллективе за тему здравоохранения, — у Натальи Фирсановой.



— Завершал свой оборот 1996 год. Настроение предновогоднее. Планов серьезных у меня не было. И вдруг звонит подруга: «Салют! Сегодня такая вечеринка намечается, все наши будут. Айда?» Не раздумывая собираюсь. Прибыли. Атмосфера экстравагантная. Но уютная. Люди в свитерах. Фуршет. Алкоголя нет, блюда вегетарианские. И все же вкусно.

1997-й наступает. Наступает время воспоминаний. Ничего сверхъестественного: друзья, старые и новые, делятся историями из жизни. И вдруг объявляют: «Объединим коллективный разум! Дабы стране родной и всем-всем-всем было счастье в новом году!» Шепчу: «Что за безумие?» Отвечают: «Так это же маги. И знаменитые экстрасенсы».

Пожимаю плечами. Маги так маги. А кто нынче не маг?

Прошло время. Завершал свой оборот 1997 год. Вспоминаю, как проводила предыдущий. Под бой курантов, взявшись за руки с магами, я желала себе, и стране, и близким, а также близким не очень — счастья. А ведь действительно. Стало так. Год был счастливый. И никакой магии.

Рапсодия из-под новогодней елки

Немного страшной историей, произошедшей в новогоднюю ночь, но, к счастью, без жертв, поделился самый большой специалист нашего коллектива в сфере образования Сергей Таран.



— Пару лет назад вместе с друзьями отправились встречать Новый год на дачу, поближе у Уральским горам. Вокруг такая сказка. Белый по-настоящему снег, царственные елки с шишками. Даже наряжать не надо. Воздух такой, что хоть в танкеры загружай и вези на продажу. Хозяин трехэтажной домины (а все скромно — дача) расстарался: и елку нарядил в большом каминном зале (зачем, когда
елки прямо во дворе?), развесил гирлянды. Стол ломился от всевозможных благодатей. А по-над жареным гусем в яблоках мигали свечи. Их огоньки миллиарды раз отражались в бокалах, бутылках, дамских украшениях (а мы-то с женой приперлись в свитерках, думали, на лыжах покатаемся). Искры сыпались, казалось, даже с рояля. Представляете, шикарный такой рояль, отливающий глубоким красным цветом: первокласснице-дочке купили инструмент — учиться.

«А кто сыграет «Мурку»?» — спросил я. Но жена сразу мне дала понять, что мои шуточки в приличном обществе лучше «засунуть в моветон».

Хозяин все норовил показать дом со всеми закоулками. Наивная назойливость. Но после того, как мужики размялись армянским пятизвездочным, решили пойти покурить на свежий воздух. Хотя уже примораживало. «Двадцатчик», — коротко бросил приятель, заглянув в смартфон. Но нам не терпелось прогуляться. День успел смениться сумерками, но виды вокруг от сияющего снега вполне читались. Отошли по тропинке метров на 100 — и обнаружили под кустом тело.

Сначала все брезгливо прокомментировали, дескать, еще до Нового года несколько часов, а уже нажрался в стельку. Потом выдвинули версию, что человек того — зажмурился. Я пытался растормошить его. Неизвестный замычал и затих. Возникла озвученная вслух дилемма: оставить как есть или забрать в дом.

«Как оставить? — говорю собутыльникам. — Запросто замерзнет — не отмоемся».

В общем, притащили тело. Мужик оказался перепачканным грязью (где нашел в этом царстве чистого снега?), воняло от него совсем уж неприлично. Он ничего не говорил, только мычал. Инсульт? Когда установили, что он него разит водярой, стало легче. Посадили дяденьку (вообще не умею определять возраст мужиков) на какой-то топчанчик и занялись праздником.

«Что будем делать с бомжом?» — время от времени спрашивала хозяйка дома.

Но вопрос тонул в общем гомоне. Казалось, посторонний никого не напрягает. Но это было не так.

Тем временем мужик как-то незаметно оттаял, поднял голову, повел замутненным взором вдоль горизонта стола и говорит: «А давайте я вам поиграю?»
Конечно, тут явилась немая сцена, как в «Ревизоре». А бомж стряхнул грязные варежки и, разминая пальцы, направился к красному роялю, бесполезно выглядывавшему из-за елки. Сел, обнажил клавиши и…

Поверьте, это было классно, потому что играл он божественно, причем нетленную классику, которая почему-то в лесу звучит так, будто «вся жизнь».

Фото Дмитрия Куткина, а также из личного архива журналистов «Вечернего Челябинска»

Читайте «Вечерку» на «Яндекс.Дзен» и подписывайтесь на наш телеграм-канал!