Опять микроскопом забивать гвозди

«А кто же будет бороться с наркомафией? – резонно вскрикнул искушенный обыватель. – Похоже, ей удалось пролоббировать указ президента».

Челябинцы тут же вспомнили, как в лихие 90-е была ликвидирована группа уголовного розыска в городском УВД, специализирующаяся на борьбе с незаконным оборотом наркотиков. Эта легендарная группа в короткий срок смогла вывернуть на белый свет такое, что начальство схватилось за голову. «У вас здесь что? – кричали там, наверху, – Чуйская долина или Приморье?» Вал раскрываемости напугал, потому что путал благостную картину отчетности. Отдел мгновенно ликвидировали. И это означало только одно – задетыми оказались чьи-то интересы.
Теперь вот пришла очередь региональных управлений ФСКН. А почему – не слишком очевидно.

На встрече с начальником управления ФСКН генерал-лейтенантом полиции Евгением Савченко и его подчиненными начальник главка МВД Андрей Сергеев сказал вполне обнадеживающе:
– Накопленный сотрудниками наркоконтроля опыт оперативной, следственной и профилактической работы, несомненно, пригодится при дальнейшей службе. Надеемся, что преемственность эта будет сохранена и приумножена.
Однако ликвидация структуры, которая в ежедневном режиме давила наркотическую гидру, началась так стремительно, будто подстроенное крушение. А новая структура пока не заработала. Почему? Что происходит в настоящий момент?

Об этом рассуждает экс-глава управления ФСКН Евгений Савченко.

Сохранить боевой костяк

На интервью в «Вечерку» Евгений Савченко пришел в штатском, словно бы отстраняясь от прежней работы. А ведь совсем недавно – стремительный взлет карьеры. В 45 лет он уже генерал-лейтенант. И вдруг, на самом взлете, – пенсионер во цвете физической и интеллектуальной формы. Но держится превосходно и говорит открыто:
– Как управленцу, мне указ президента крайне понятен. Когда очень серьезные экономические проблемы в стране, госаппарат требует оптимизации. Когда доводили до личного состава суть этого президентского указа, речь шла о том, что кадровый и весь остальной потенциал ФСКН перейдет в МВД. Предполагалось, что как таковая структура, в принципе, сохранится. Понятно, что пострадал бы генералитет, тыловые подразделения, но боевой костяк, оперативно-следственный стержень должен был сохраниться. Таким образом, рабочий процесс не нарушился бы. Здесь очень многое зависит от критериев новой службы.

– Как началась «оптимизация»?
– Я уже рассказывал, как в 30 декабря 2014 года получил указание подготовить к 3 января 2015-го предложения по сокращению управления на 15%. Вызвав руководителей 2 января, я собрал предложения и начал их анализировать. До личного состава тогда ничего не довели, чтобы не портить людям встречу Нового года. Руководители предложили следующее: если сокращаться, то пропорционально, отовсюду понемногу. Получалось начальник подразделения плюс «полтора землекопа». Как отрезать понемножку от кошки, но чтобы она обязательно ловила мышей?
Порушить сложный, тонко настроенный механизм ведомства оказалось легче легкого. Но как из остатков слепить настоящее боевое подразделение – задача! Штат придумывают не зря. Люди имеют свойство болеть, они обязаны уходить в отпуск. А еще есть долгие дежурства, после которых полагается отдыхать. Сокращение до критического минимума дает в результате неуправляемую, даже бессмысленную службу.

– Мы пошли на другой непопулярный шаг, – вспоминает Евгений Савченко, – сократили несколько межрайонных отделов и ряд подразделений внутри аппарата управления, но сохранили боевые единицы. Там, где был межрайонный отдел, появилась группа с определенным количеством оперативников, следователей, экспертов. В конечном итоге такая группа могла выполнять какую-то задачу. Тут же возникли сложности, когда не осталось ни одного аттестованного водителя. А гражданский водитель для службы – головная боль. Ему ночью спать нужно, и обед пропускать он не намерен, и вообще – какие могут быть «срочности»? Но тем не менее мы сохранили костяк службы. Теперь представьте: в масштабах страны перед президентом стоит такая же проблема – сохранить боеспособные подразделения.
Переход в структуру МВД не должен был отразиться на работе. Ну, пострадали бы в первую очередь управленцы и тыловые, кадровые, хозяйственные службы и медицинские подразделения. Но, повторяю, боевой костяк должен был сохраниться.

Офицеры за бортом

– И какова ситуация на сегодняшний день?
– Все развивалось быстро. Мы услышали слова президента. Еще не видя указа, стали думать, что все произойдет как с УВД на транспорте. Будем иметь обособленное подразделение со своими следователями, своими секретными службами. Будем иметь полноценные возможности для эффективной работы. Но первое разочарование наступило, когда все-таки увидели указ, в котором было четко написано, что службы нашу ликвидируют. Передается в МВД только штатная численность. Гарантировалось устройство только аттестованных сотрудников. К этому времени у нас фактически чуть больше половины штата были без погон. Мы же постоянно реформировались, и по ряду подразделений стали работать гражданские лица. Бюджетные работники заполнили низовое звено с окладом 8 – 9 тысяч рублей. Госслужащие – 19 – 20 тысяч рублей. Офицеры получали побольше.

С выходом указа ситуация для нас осложнилась. Мы прекрасно понимали, что наше следствие вольется в единое следствие МВД, а наша секретная служба вольется в единую секретную службу. С последней вопрос вообще непростой. Понадобятся новые специальные мероприятия. Обратишься к своей секретной службе, а у нее уже море заданий от уголовного розыска, от экономического блока, блока, воющего с экстремизмом. Все в очереди. Кто красивее «станцевал», тот и получил. А это сложности... Впрочем, здесь речь больше об управленческой способности все толком организовать.

До реформы мы работали спокойно на своем направлении. До 1 июня должны были завершить все процессы прекращения деятельности ведомства и передачи функций МВД. Мы должны были передать все оперативные материалы, техническую документацию, имущество и определиться с переводом личного состава. В указе четко определено, что перевод должен быть проведен по упрощенной форме, без переаттестаций и проверок.
В Челябинской области, считаю, очень порядочно поступил Андрей Федорович Сергеев. Он пошел навстречу, предложил собрать личный состав, чтобы не было никакой паники.

– Я заинтересован в кадровом потенциале, который вы наработали, – заявил начальник главка МВД, – чтобы не уронить качество борьбы с организованной наркопреступностью.
Людям предложили определиться со своей дальнейшей карьерой. Но для этого нужно четко понимать, какова будет новая структура. Пока же она не создана. Вот и 1 июня пришло. Но указа президента о дополнительной штатной численности в системе МВД не последовало.

И в результате МВД не может людей принять в новое управление, которое теоретически сформировано. Но без указа это мертворожденное дитя.
Естественно, начались определенные формы проверок. Бюрократическая машина, не терпящая простоев, заработала по всей стране. В результате одним сотрудникам сказали «Вы нам не нужны», другим – «Вы нам подойдете».

Генерал Савченко 31 мая подписал ряд приказов, по которым увольняли людей «в связи с оргштатными изменениями» на пенсию и «в народное хозяйство» – тех, кто не захотел служить в органах внутренних дел. Уволенные получили право на компенсации. С этими было все понятно. Вторую категорию сотрудников, написавших рапорты о переводе в МВД, пришлось разделить на две части. Тех, которых коллеги из МВД берут, и тех, которых не берут к себе на работу. Счастливчиков пока оформили участковыми, в ППС, инспекторами по делам несовершеннолетних. Все они в ожидании указа и перевода в новую структуру. Остальные экс-сотрудники оказались в сложном положении. Таких по всей стране набирается крайне много.

– Печально, что я и мои замы – начальники служб и начальники отделов – все оказались за бортом, – отмечает генерал. – Понятно, что когда людям предложили рядовые должности, они от них отказались.
У меня в новой структуре останется заместитель по оперативной работе. А все его высококвалифицированные сотрудники сегодня уходят в гражданскую жизнь. Все следствие бывшего управления тоже осталось не у дел, за исключением одного начальника отдела.

Опять микроскопом забивать гвозди

– Как можно отказаться от выращенных «снизу» руководителей, которые максимально знают оперативный процесс и особенности современной наркопреступности и формы борьбы с ней?
– Надо помнить, что мы всегда боролись с организованной преступностью. Обычно ее рядовой гражданин не видит. Да и как увидишь поставщиков крупных партий наркотиков? В этой работе мы были лидерами на протяжении всех лет деятельности наркоконтроля. Более 80% всех раскрываемых преступных организованных групп ложились на долю наркополицейских. Это всегда были оптовые партии. Меня никогда особо не восхищала информация об изъятии 20 или 100 килограммов каких-либо наркотиков. Потому что мне этот вес ни о чем не говорит. Мне как профессионалу всегда было важно узнать, помимо вида наркотика, каково его качество, из какого канала он поступил. Если, скажем, цыгане прятали «бутар» – смесь, перемешанную с героином. Героина здесь менее одного процента. Когда цыган ловили, они ради помощи следствию выдавали 5 – 7 килограммов героина.

Мы единственная правоохранительная структура, которая, когда задерживали оптовую партию, обязательно изучала действие морфина. А по содержанию героина в веществе могли оценить, какой уровень группировки мы перехватили. Допустим, из Афганистана в Россию в среднем поступает наркотик с содержанием действия морфина 60 – 70 процентов. До рядового потребителя он поступает с содержанием действия морфина до 1 – 2 процентов. Сказываются цепочки всех этих перепродаж зелья, потому что одна из наработок прибыли – перемешивание. С «синтетикой» такая же ситуация. Если мы поначалу радовались перехвату килограмма «опыленных» синтетиков, то потом поняли – лучше всего перехватить концентрат, который дает наркотический эффект с 0,002 грамма. И мы научились такие концентраты перехватывать, выходить на такого рода каналы. Только в этом году, на момент указа президента, в стране было изъято более полутора тонн концентрата синтетических наркотиков. За этим – мощное интернациональное преступное сообщество.

Не может не тревожить, что в большинстве своем специалисты, умеющие бороться с наркопреступностью, остались за бортом, даже не в органах внутренних дел.

– Какой путь им предстоит выбрать, когда они получат окончательный отказ с выходом указа о штатной численности?
– Они будут вынуждены в судебном порядке решать свои вопросы. Или менять основание своего увольнения, или трудоустраиваться в органах. Сегодня эти люди остались без средств к существованию.

– В стране свирепствует наркоэпидемия. И вдруг такая пертурбация. Не навредим ли этим всему делу борьбы с наркотрафиком?
– Вот почему нужно, чтобы новая структура поскорее заработала. Мы отслеживаем ежедневные отравления наркотиками. Кстати, это мы смогли мониторить не сразу. Только с 2014 года в минздраве нам пошли навстречу. Если в октябре 2014 года в области фиксировалось примерно 12 отравлений в сутки без летальных исходов, то к моменту нашей ликвидации фиксировалось шесть отравлений. А после указа мы практически прекратили свою деятельность, потому начали терять правовые основания.

Тем не менее понимать колоссальную сложность специфики необходимо. Сложилась сетевая наркопреступность. Организаторы, как правило, за рубежом. Через Интернет организуются схемы доставки и распространения, где нижние звенья никогда не знают о верхних. В помощь преступникам – разного рода платежные системы. Такую сеть просто так не выявить. Это титанически сложная работа. И останавливать ее нельзя ни на минуту.