Ловушка для маньяка

На особо опасных преступников полицейским приходится ставить «психологические капканы»

Как остановить шквал криминальных правонарушений? Как защитить от преступников самых беззащитных членов нашего общества — детей? Почему Северо-Запад может скоро захлестнуть волна преступности? На эти и другие вопросы корреспонденту «ВЧ» ответил начальник отдела полиции № 7 УМВД России по Челябинску подполковник Александр Лисяной.

«Квартирная» зацепка

— Александр Александрович, ваш район считается спальным, а потому в нем происходит меньше убийств, грабежей и прочего. Это так?

— Это неточная информация. Курчатовский район достаточно большой, и он активно застраивается. Естественно, что при этом увеличивается число жителей. А вот штат полицейских остается прежним. Если ситуация не изменится, то не исключено, что через некоторое время правоохранительные органы нашего района перестанут справляться с тем валом преступлений, которые у нас происходят. Кстати, их не меньше, если не больше, чем в других районах.

— Какое преступление за годы работы в полиции вам показалось самым страшным?

— Около пяти лет назад в нашем городе в районе бассейна «Ариант» начали пропадать дети, мальчики шести-восьми лет. Дня через два-три их находили, к счастью, живыми, но в отношении детей было совершено то, что в Уголовном кодексе называется «насильственные действия сексуального характера». К нам, а я тогда работал в уголовном розыске Калининского района, поступило только два заявления. Мы выехали на место и узнали, что на самом деле пострадали не два ребенка, а гораздо больше, — об этом рассказали работники бассейна. Просто родители не желали травмировать детей еще раз и не обращались в правоохранительные органы. Мы допросили некоторых мальчишек. Естественно, на допросах присутствовали и родители, и психологи. Дети рассказали, что их отводили от бассейна, потом завязывали им глаза и далее около получаса вели дворами в какую-то квартиру. Мальчишки смогли рассказать, какой была обстановка в ней. Мы примерно определили район и начали проверять там каждую квартиру. У нас было только ее описание и ничего больше.

— Под каким предлогом вы заходили в квартиры?

— Ни под каким. «Откройте, милиция!» — говорили. Смотрели, совпадает ли обстановка жилья с тем описанием, которое дали нам дети, и... уходили: нужная квартира нам не попадалась. Но мы все-таки нашли ее. Одна из квартир была заперта, мы понадеялись на удачу и спросили соседей, могут ли они что-то сказать о том, какая там обстановка. Нам повезло: соседи дали точное описание квартиры. Мы выяснили, кто хозяин, и решили действовать. Задержание проходило совсем не так, как показывают в кино. Мы просто подошли к этому мужчине, предъявили документы и вежливо попросили проехать с нами. Он спокойно прошел в служебную машину. Однако мы должны были убедиться в том, что это действительно он.

— Как вы это сделали?

— Мы провезли его мимо бассейна «Ариант», откуда он похищал детей, потом довезли до его дома, постояли несколько секунд у подъезда и поехали в участок. Он очень сильно изменился в лице. Нам стало ясно, что мы попали в точку.

Таких надо расстреливать

— Он во всем признался?

— Да. Мы предложили ему написать чистосердечное признание. Он согласился после того, как мы пообещали, что в этом случае у него будет надежда на отбытие наказания в камере-одиночке. Этот человек знал, что в преступном мире делают с такими, как он, поэтому согласился сотрудничать со следствием. Он получил девять лет колонии, но я не считаю, что это справедливое наказание. Учитывая то, что мы действительно качественно проделали свою работу и поймали именно преступника, а не невиновного человека, то его следовало расстрелять за это. Не боюсь показаться жестоким, но я считаю, что за преступления в отношении детей такие маньяки должны расставаться с жизнью. Только это поможет защитить наших сыновей и дочерей.

— К чему вы так и не смогли привыкнуть за годы работы в полиции?

Я до сих пор не могу смотреть на тела маленьких детей. Говорят, что человек привыкает ко всему, отчасти это действительно так. Но совершенно одно, когда ты видишь труп взрослого человека — это страшно, но к этому можно привыкнуть, если занимаешься расследованием убийств каждый день. А привыкнуть к тому, что приходится видеть тела маленьких детей, нереально.

— На ваш взгляд, не следует делать наказание для преступников более гуманным?

— У нас много об этом говорят, но я не считаю, что это правильный выход. Жулики — народ грамотный и интересный, они не хуже нас с вами знают УК РФ. И о том, какое им грозит наказание в случае нарушения закона, тоже осведомлены неплохо. Тем не менее это их не останавливает. И чем строже будет наказание, тем больше вероятность, что человек не станет нарушать закон.

«Не заложить» — национальная особенность

— Часто ли люди выгораживают своих близких?

— Можно сказать, эта национальная особенность — неистребимое желание «не заложить» своего — очень сильно мешает нашей работе. Например, приезжаем на вызов: на жертву напал ее родственник, и она, чтобы выгородить близкого человека, начинает нести такую околесицу, что это даже слушать невозможно. Тем не менее мы работаем, восстанавливаем картину преступления, выясняем имя истинного преступника, а пострадавший все равно ни в чем не признается и начинает настаивать на своей бредовой версии. В итоге наше время потрачено зря, но гораздо хуже то, что преступник после этого уверяется в собственной безнаказанности. А это никак не способствует его желанию не нарушать законы.

— Какое преступление за годы вашей работы было самым глупым?

— Это произошло несколько лет назад, мы тогда задерживали группу этнических преступников. Нас было семь человек, бандитов — трое, обосновались они в частном секторе. Задержание прошло отлично, до отдела мы решили прогуляться пешком. И тут к нам подъехали на мотоциклах какие-то молодые люди и спросили, что мы здесь делаем. Мы спокойно ответили, что тут прошло задержание преступников. Дальнейшее не поддается никакой логике. Один из этих парней разогнался и сбил одного из моих коллег. Просто так, безо всякого повода, они даже знакомы не были. Преступления глупее я больше не встречал. К счастью, мой коллега не сильно пострадал, а нарушителя мы тогда доставили в отдел.

— В чем вы видите залог успешной работы полиции?

— Установить доверительные отношения с людьми. Я уверен в том, что нет таких преступлений, при которых нет свидетелей. Свидетели есть всегда. Но люди порой нам не доверяют, поэтому и не сообщают о преступлениях. А это сказывается на нашей работе. Если нам удастся эту ситуацию изменить, то лучше будет всем, кроме, разумеется, тех, кто стоит по ту сторону закона.

Фото Лидии МУХАМАДЕЕВОЙ