Меню

Праздник фамильной борозды

27.04.2007 00:00 77 (10712)


Время идет, традиции меняются. Вот уже и не помнят сегодняшние двадцатилетние о смысле любимого их родителями Первомая. Между тем дата эта неминуемо приближается, поэтому хочется определить для себя, что праздновать будем.

Дежурный наблюдательь Марина КУДРЯШОВА

Я, например, прекрасно помню, как сначала школьницей, а потом студенткой с красной ленточкой и традиционной гвоздикой в руке выходила на демонстрацию в знак солидарности с рабочими всего мира. Спроси сегодня нас, бывших советских граждан, с кем мы солидаризировались, ежегодно таская на первомайских демонстрациях гигантские портреты членов «ленинского Политбюро ЦК КПСС», ответить будет непросто.

Ведь если вдуматься, СССР являлся единственной в мире страной, где 1 мая трудящиеся выходили бороться не за свои конкретные права, а за абстрактное в общем-то понятие, воплощением которого был чернокожий дядя Том из романа Гарриет Бичер-Стоу, страдалец, мечтающий о свободе.

Но уже тогда сама идея была не главной, важнее было вместе со всеми в едином порыве и в одной колонне порадоваться грядущим теплым майским дням, настоящей весне и насладиться роскошью общения в неформальной обстановке.

Однако иной раз эта обязаловка утомляла, хотелось потратить весенний денек на что-то другое — более мирное и полезное. Но мы шли и кричали: «Да здравствует…» Сейчас другие ценности и другие лозунги. Привычные «Мир. Труд. Май» сменили новые понятия: лизинг, ипотека и национальные проекты.

Можно, конечно, и их поместить на транспаранты и бодро пройтись по главной улице города. Только кому это надо? Да и глупо скандировать такую, к примеру, агитку: «Дело лизинга живет и побеждает!» Вот и устремляемся мы не на демонстрацию, а на собственные огороды и дачи.

Наши бабушки и дедушки, папы и мамы начинают с этого дня самозабвенно ковырять землю и страдать из-за резких перепадов погоды. А мы на весеннем солнышке жарим шашлыки и принимаем по рюмочке без всякого  революционного подтекста и дум о пролетариях всех стран. Странно вот только, что этот день до сих пор остался в нашем календаре красным.

Нужно сказать, что чикагские товарищи (впервые затеявшие все это) так и не оставили внятного объяснения, почему проблема рабочего дня взволновала их именно 1 мая. Между тем этот день и без того богат традициями. Когда-то в это время римляне приносили жертвы богине плодородия, ожидая хорошего урожая.

Европейцы почитали либо деву Марию, либо всех влюбленных, либо майское дерево, куда на ленточках привязывались заветные желания. Вот и мы наконец-то тоже озаботились собственными урожаями больше, чем мифическими проблемами заграничных  рабочих.

Хотя, если честно, специфика ударности осталась. Только теперь не абстрактные доярка Иванова и шахтер Петров дают стране в шесть раз больше молока и угля, а твои собственные близкие родственники, не щадя живота своего, пластаются на огороде, мечтая собрать картошки и помидоров больше, чем в прошлом году. Они, как советские физкультурники, заставляют своих ленивых детей-потребителей принимать форму буквы Г.

Именно в этой позе я тоскую об эпохе исторического материализма и уже готова вместе с пролетариатом нести знамя и кричать: «Ура!» Только вот незадача: партия признавала в качестве уважительной причины состояние здоровья, принимала справку и разрешала на демонстрацию не ходить.

А папа с мамой таких отговорок, как насморк, не принимают. Они, как дядя Том, выходят на неравный бой с колорадской напастью, короедами и муравьями, настойчиво предлагают проявить солидарность в борьбе с ними и отметить праздник (кстати, длиной в четыре месяца) в фамильной борозде.