Почему Достоевский писал мыльные оперы

Фото Наиля ФАТТАХОВА

Зрелище во главе угла

Еще в конце прошлого сезона питерский режиссер Дмитрий Астрахан был замечен в челябинском театре, который ему «сосватал» вице-губернатор Вадим Евдокимов.

- Я был в вашем городе на кинофестивале «Человек труда», тогда и получил предложение поработать с вашим театром, - объясняет Дмитрий Хананович.

- И вы так сразу, не глядя, согласились?
- В свое время я работал в Свердловске и знал, что в Челябинске есть театр, тогда им руководил Орлов – это был хороший, серьезный театр, в нем работало много известных артистов. Понятно, что это крупный театр, где в принципе любая пьеса распределяется. Так и оказалось. Мы решили сделать большую постановку, где много персонажей, это дает коллективу возможность сделать яркое, интересное зрелище.

Яркое зрелище решено было делать на основе американской мелодрамы. Написал сей опус Роберт Рискин, откорректировал Олег Данилов, а Дмитрий Астрахан растиражировал. С его легкой руки легкая мелодрама «Леди на день» появилась и в московском театре имени Пушкина, и в Риге, и в Севастополе.

- Что вас, как творческого человека, привлекает в повторах?
- Каждый раз это совершенно другой спектакль: это другие артисты, они по-другому играют. К тому же, как показывает опыт, это история, которая нравится публика, и с большим успехом идет во многих городах десятилетиями. И потом, знаете, хорошие идеи не часто приходят в голову, отчего же их не повторить? – признается постановщик. -История театра знает множество примеров, когда многие режиссеры какие-то свои успешные работы хорошо придуманные, интересно сделанные повторяют, потому что их видит другая публика, другой город, в другое время.

Кто лучше Дюма или Достоевский?

«На вооружение» театр драмы решил взять историю о том, как в благородном порыве все население Бруклина во главе с бескорыстным жуликом помогает нищей торговке яблоками выдать себя за знатную леди, чтобы ее дочь смогла выйти замуж за испанского графа.

Как всем и давно известно, театральная аудитория делится на две части: одна хочет повеселиться, другая поплакать. В новой работе имеется и то, и другое.

- Почему публика так любит мелодраму? Никто не хочет смотреть серьезных философских вещей…
- Хм, а вы считаете, что Достоевский не писал мелодрам? В «Бесах» используются все приемы мелодрамы, – последовал неожиданный ответ. – Вообще, что такое мелодрама? Это драма, в конце которой никто не умрет. Вот и все отличие от драмы. Это сказал не я, это сказал великий теоретик драмы Эрик Бентли. Это очевидная вещь. К сожалению, наши критики малообразованные и театральные деятели малокультурные просто этого не понимают. И спорить с ними бессмысленно. Поэтому среди них мелодрама считает чем-то приземленным. На самом деле мелодрама присутствует в любой истории. У того же Шекспира ни одной пьесы нет без мелодрамы. Если мы перескажем обыкновенным языком «Гамлет», это будет совершенно мелодраматическая история: сын вернулся из дальних краев, папу убил любовник матери, мать вышла за убийцу замуж, Офелия полюбила принца, сошла с ума – ну просто бульварная мыльная опера. Но только при этом в ней есть что-то еще. В этом смысле есть очень хорошее определение: что такое драматическое произведение искусства? Это мыльная опера плюс что-то еще. Так Бентли определяет. Если убрать что-то еще останется просто мыльная опера – сюжет, интрига. Но если убрать мыльную оперу, то ничего не останется. Поэтому во всех великих пьесах есть мыльная опера. Если мыльной оперы нет, значит, пьеса не очень великая. Вообще, не стоит относиться к мыльной опере пренебрежительно. Вспомните ту же «Рабыню Изауру» - ведь ее весь мир смотрел, те же интеллектуалы, просто они это скрывали.

- Откуда вы знаете?
- Подтверждений тому масса. Есть вполне реальная история. Принимали еще в старое время в Ленинграде одного поэта. Такой старичок еврей, никому неизвестный, пишет датские стихи,- приуроченные к определенным датам. Много написал всего – по совокупности его и принимают. Все сидят, болтают, он никому неинтересен. Дедушка говорит: «Я так волнуюсь, для меня такой важный день. Знаете, я хочу признаться, у меня в молодости был грех, я написал два пошлейших стишка: «Собака лаяла на дядю-фраера» и «На Дерибасовской открылася пивная». Зал встал и начал ему аплодировать, потому что он написал два великих произведения, которые разошлись в народе. И он был единогласно принят, без обсуждений. А он всю жизнь стеснялся своего таланта, считал, что создал примитив. Представляете, как ему заморочили голову эти высоколобые критики? Все жанры хороши, кроме скучного. Это говорил Вольтер, и ничего не изменилось. Как можно сравнивать: чем Дюма хуже Достоевского или лучше? Они оба великие в разных жанрах. Но… при этом мелодрама присутствует у них обоих в полной мере.

Где спрятаться сложнее

Широкой публике театральный режиссер Дмитрий Астрахан мало известен. Гораздо больше на слуху его киноработы. В списке последних, кстати, и одноименный фильм «Леди на день», вышедший на большие экраны в 2002-м и украшенный целым созвездием больших артистов во главе с триумвиратом Неёлова-Табаков-Калягин. Так что автору волей-неволей, но придется соревноваться самому с собой.

- Нет, в театре все другое: другие правила игры, мера условности. В театре допустимы какие-то вещи, которые на экране неприемлемы. Кино более безусловно: если герой молодой, он должен быть таким, а в театре эту роль вполне может сыграть возрастной артист. Или наоборот. В театре много условностей, которые восполняются эмоциональным, сиюминутным присутствием зрителя.. И потом это все-таки разные способы изложения. Но что главное для меня, что отличает театр и кино, как процесс: это то, что в театре есть завтрашний день, а в кино его нет. В том плане, что ты можешь прийти на следующий день и поправить, если что-то не нравится, а в кино все твои ошибки стоят намного дороже, переснять сцену – это дорогое удовольствие. Поэтому в театре для режиссера более расслабленное существование с точки зрения процесса. С другой стороны в театре сложнее спрятаться: в кино у тебя есть монтаж, крупный план, если один артист не сыграл, можешь перевести крупный план на другого артиста и за счет него вытянуть сцену. В театре, когда все на сцене, прятаться сложнее. Скажем так: сделать хороший спектакль и хороший фильм одинаково трудно. Но сделать средний спектакль сложнее, чем снять средний фильм.

- Вы довольны своей киноработой?
- В целом да, но ведь самое главное, чтобы публика была довольна. Как показывают результаты - большинство моих картин и спектаклей люди смотрят, значит, я имею право быть довольным.

- Как у вас определяются приоритеты: вы себя считаете в первую очередь режиссером кино или театральным?
- Я не знаю: обучен как театральный режиссер, даже руководил театром, при этом я снимаю кино. Режиссер – это профессия, единая вещь. Есть, конечно, некоторые нюансы, скорее технологические, связанные с ремеслом. Другое дело, что кино – более дорогое удовольствие, спектакль в финансовом отношении сделать проще. Мне лично интересно и то, и другое – и ставить спектакли, и снимать кино.

- Последний вопрос: как вам работалось в нашем театре, что удалось сделать?
- Да, собственно я уже закончил, - смеется Дмитрий Астрахан. – Теперь дело за артистами. Артисты у вас хорошие, театр хороший, я всем доволен, очень приятно работать.

Дмитрий Астрахан, российский режиссёр театра и кино, актёр, заслуженный деятель искусств Российской Федерации. C 1981 по 1987 год возглавлял Свердловский театр юного зрителя. С 1991 по 1995 годы руководил театром комедии имени Акимова (г. Санкт-Петербург). Известен как автор фильмов «Все будет хорошо», «Ты у меня одна» и др, а также по сериалу «Зал ожидания».