Меню

«Золотая маска» и балет из Иерусалима: чем удивил публику фестиваль Максимовой

28.06.2017 13:13
Девятый раз в Челябинске прошел фестиваль балета «В честь Екатерины Максимовой». Поклонникам Терпсихоры предложили традиционный набор – три спектакля и гала-концерт. Однако нынешний форум явно претендовал на новый, международный уровень: впервые к нам пожаловали гости из дальнего зарубежья – «Иерусалимский балет», ажиотаж усилила золотомасочная постановка «Ромео и Джульетта» от самого маэстро Самодурова, которого называют не иначе, как «новой надеждой русского балета».
«Золотая маска» и балет из Иерусалима: чем удивил публику фестиваль Максимовой


Выгодная компенсация

Максимовский фестиваль стал долгожданным событием для челябинской публики, пребывающей на голодном пайке по части театрально-музыкальных постановок: в нынешнем сезоне в челябинском оперном театре случилось всего-то полторы премьеры (с учетом оперы «Алеко», которую после режиссерской вивисекции Олега Иванова реанимировала Екатерина Василева). К тому же, в этот раз зрители лицезрели исключительно современные балетные постановки, которые на сцене местного оперного театра появляются редко и, как правило, во время фестивалей или еще более редких гастролей. При таком раскладе балетный форум стал своего рода компенсацией в условиях дефицита премьер на сцене местного театра оперы и балета, можно сказать, что надежды он оправдал.

Все три фестивальных спектакля привлекли внимание зрителя, хозяева не остались в стороне: продемонстрировали балет «Любовь и страсть Иды Рубинштейн», премьеру которого громко сыграли в начале сезона. Новый проект изначально задумывали для зарубежных гастролей, чтобы не ударить в грязь лицом на ведущие партии пригласили столичных артистов. На родной сцене экспортный вариант показали всего пару раз. Поскольку приглашенным звездам выступать в репертуарных спектаклях провинциального театра не слишком интересно, да и театру накладно, по приезде состав подкорректировали за счет местных оставшихся прим. Так что «Ида» получила свое второе рождение, точнее перерождение.

Впрочем, эксклюзивность постановки, которая создавалась исключительно для челябинского проекта, сыграла на повышение ставок. Оригинальная хореография Надежды Калининой, дорогие костюмы и эффектные декорации, французские лавры и комплименты сделали свое дело - родная публика, не успевшая разглядеть премьеру в октябре, в июне не скупилась на овации.

Ромеи и Дж.Меркуцио.jpg

Автора, автора!

Екатеринбургский театр оперы и балета в последнее время устойчиво держится в передовиках производства, а заодно и «Золотой маски». В прошлом году он номинировался аж по 15 пунктам, в этом чуть меньше, зато заполучил сразу две награды – за лучший спектакль и лучшую мужскую роль, и как раз в спектакле «Ромео и Джульетта», заявленном на челябинском фестивале. Приезд екатеринбургской труппы ждали с придыханием, билетов было не достать, публика, недополучившая высокого и вечного во время сезона, требовала сатисфакции.

С трудами праведными того же Самодурова, возглавившего екатеринбургский театр оперы и балета шесть лет назад, челябинцы немножко знакомы – в 2014-м северные соседи уже привозили к нам «Вариации Сальери», также отмеченные на «Маске». Теперь «новая надежда русского балета», как называют молодого, но уже прославившегося хореографа из Екатеринбурга некоторые критики, замахнулась на «Вильяма нашего Шекспира».

У входа в зал присоединяюсь к кучке журналистов, претендующих на случайно свободные места ( в оперном театре не слишком жалуют пишущую братию). Администратор дает отмашку, и мы пристраиваемся кто где. Бодрый голос ведущего подогревает предвкушение шедевра.

- Сергей Рахманинов. «Ромео и Джульетта», - раскатисто, с переливами прозвучало, как песня. Кто-то из зрителей в сумерках судорожно пытался заглянуть в программку, а кто-то на слово поверил, что Сергей Васильевич успел сваять новый шедевр. И только истинные интеллигенты тихо знали, что сей балет сочинил тоже Сергей, но Прокофьев.

Возрождение со шлейфом

Самодуровский опус произвел на пристрастного зрителя неоднозначное впечатление, вызвавшее целую гамму эмоций. Постановщик отошел от классической трактовки балета и предложил свою, авторскую версию, явно тяготеющую, как сейчас модно говорить, к синтетическому жанру.

Нечто подобное всего две недели назад в Челябинске с успехом представил московский драматический театр имени Пушкина – свой сплав хореографии, пантомимы и драматического театра на примере «Дамы с камелиями» демонстрировал Сергей Землянский, тоже хореограф и тоже выходец из Екатеринбурга, но работающий с драматическими артистами. Самодуров делает ставку на танцовщиков, пытаясь драматизировать хореографический рисунок, наполнить его актерской игрой. И ему это иногда удается: блестяще выполнены массовые сцены, батальные эпизоды, начиная с первой уличной драки, когда противники сходятся стенка на стенку, оставляя после отхода тела убитых в пылу боя.

Знаменитый «Танец рыцарей» - один из лучших номеров. Хореография уходит на второй план, уступая место драматизму и бешеной энергетике. На сцене 18 танцовщиков (такого богатства челябинской труппе и не снилось), дамы в платьях с принтами картин художников Возрождения дополняют картинку, виртуозно играя с длинными шлейфами, полыхающими золотом и алыми бликами. Движения сдержанны, просты и четки, помноженные на яростный оркестровый напор, создают ощущение непримиримости и неотвратимости.

В эпизодах стычек Меркуцио с Тибальдом танцовщики уверенно владеют шпагой, а сцены выстроены эффектно и динамично: Меркуцио насмехается, «цепляет» Тибальда и виртуозно уходит от его шпаги, продолжая комиковать. Вообще Меркуцио в спектакле отведена роль главного двигателя, он в большей степени является носителем конфликта, чем Ромео, более яркий, выразительный, разноплановый (все-таки недаром именно Меркуцио отметили «Золотой маской»), вокруг него постоянно что-то происходит, и когда Меркуцио гибнет, действие окончательно замирает и останавливается.

Ромео и Дж.Танец рыцарей.jpg

Танцы за упокой

Впрочем, пробуксовка начинается еще раньше: после первой, громкой заявки на новые правила игры, хореография все больше и чаще подменяется пантомимой, танцовщики начинают повторяться, а действие провисать. Визуальный ряд тоже постепенно сходит на нет, и зритель начинает скучать. Особенно напряженно становится в лирических сценах, где герои пытаются передать чувства, переходя с известного им языка танца на непривычный язык жеста, все больше напоминающий разговор глухонемых.

Третий акт стал просто убийственным в прямом и переносном смысле, в сценической ткани зияли пустоты: Джульетта рыдает, не желая выходить замуж за Париса, Джульетта бьется в истерике на руках у кормилицы, Джульетта боится принять снадобье Лоренцо. Народ явно подустал от богатых внутренних переживаний и скудной внешней картинки, откровенно начал скучать – шелестеть и кашлять. В какой-то степени спасала прокофьевская музыка, но танцы с мертвой, пардон, спящей Джульеттой, финальный парад-алле действующих персонажей по авансцене стали последней каплей, погасившей былые надежды. Прекрасно, что постановщик последний акт сделал самым коротким, и неизбалованная челябинская публика с облегчением взорвалась аплодисментами.

Отелло из страны обетованной

Третий вечер отдали на откуп коллегам из Израиля. «Иерусалимский балет» должен был стать козырной картой фестиваля. На удивление особого ажиотажа приезд артистов из страны обетованной не вызывал – свободные места в зале были. Частная труппа под руководством Нади Тимофеева предложила челябинцам тройку небольших миниатюр и одноактный балет «Отелло». Признаюсь, от выступления ожидала большего – все-таки современный танец гораздо активнее развивается за границами русского классического балета.

Миниатюры «Течения», Tancici dum и «Бег» продемонстрировали прекрасную физическую форму танцовщиков и внешнее совершенство, что уже приятно. А вот фантазии хореографов даже на не слишком богатой памяти провинциального журналиста случались и покреативнее.

Традиционно неоклассика основывается на ассоциациях, набор которых предлагается зрителям. Названия дают подсказку, хорошо бы еще иметь интеллектуальный запас, чтобы вовремя вспомнить Танцующий дом в Праге. Джазовая обработка знаменитой баховской токкаты давала большой разбег для фантазии. Увы, джаз и классика абсолютно одинаково позиционировались постановщиком, оригинальность музыкальной основы оказалась до обидного лишней.

На общем фоне выделялся «Отелло» - полноценный одноактный балет. Как показалось пристрастному зрителю музыка Арво Пярта и хореография Марины Кеслер нашли достаточно точек для соприкосновения, чтобы спектакль состоялся. Постановщица сделала ставку на отношения Отелло и Дездемоны, любовные сцены за пологом спальни были красивы, сексуальны, но вполне традиционны, иллюстративны. Впрочем, не всем же повезло увидеть «Маленькую смерть» Килиана, которая попала в Челябинск с подачи бывшего худрука оперного театра Антона Гришанина. К тому же «Отелло» прекрасно уравновешивал первую, бессюжетную часть вечера, демонстрируя по максимуму репертуар и возможности труппы.

Простой классики на нынешнем фестивале компенсировал заключительный гала-концерт, обрастающий стандартным набором номеров: «Лебединое озеро», «Спящая красавица», «Элегия» и эффектное па-де-де из «Дон Кихота». Остается констатировать, что праздник балета в Челябинске успешно развивается - расширяет географические и жанровые рамки, знакомит публику с новыми коллективами и экспериментами. Хорошо бы еще, чтобы процесс шел не в ущерб репертуарному плану.