Дом, в котором ты живешь. Четверть века с НХТ. Интервью с Евгенией Зензиной

Актеры – птички певчие, легко уместятся вместе на одной ветке, подпоют, поддержат друг дружку. С режиссерами сложнее – им простор для творчества подавай. Редко в каком театре по нынешним временам бок о бок два режиссера уживаются: то ли комплексы мешают, то ли зарплата. В Новом художественном - помимо самого большого и главного художественного руководителя еще целая режиссерская тройка имеется. Причем имеется не формально, а вполне результативно.


Последняя премьера прошлого сезона «Прибайкальская кадриль» сошла с  легкой руки Евгении Зензиной. Также на счету Евгении «Триптих для одной актрисы», «Малахитовая шкатулка», «Стрекоза» и еще несколько режиссерских работ

- НХТ - это судьба. Она привела меня на курс Гельфонда и Щукиной, затем в театр, где я получила возможность творческой реализации и нашла людей, близких по духу. Признаюсь, несколько раз хотела уйти в сторону, но театр возвращал меня.

- Но почему? Чего не хватало?

 - Казалось, что двигаюсь очень медленно, хотелось подтолкнуть. Я мечтала быть режиссером, но ставить начала недавно. Это теперь я понимаю, что надо было обрести какой-то опыт, научиться говорить на одном языке с актерами, самой пройти этот путь. А тогда, как человек сомневающийся, я думала, что что-то не так, пыталась найти причину в себе. Плюс к этому бытовые неурядицы. Я иногородняя, Челябинск - тяжелый город, найти, занять свое место здесь очень трудно. И только в последнее время я поняла, что сомневаться можно и рефлексия – это нормально, драма – вечная борьба, а людям с таким внутренним конфликтом самое место в театре.

- В вашем театре есть яркий, сильный лидер – Евгений Гельфонд. Как с ним работается младшим товарищам-режиссерам?

- О-о-о! Какой вопрос, - с шумом втягивает воздух. – Это личность мощная, я бы сказала – глыба! Чтобы понять его, иногда приходится прикладывать усилия. Следуя восточной философии – пройти путь послушания, чтобы понять, насколько он прав, и открыть истину. В режиссуре очень важен целостный взгляд, которого нет у актера, и это я взяла себе в копилку. Да, с такой личностью безумно трудно, но и столь же интересно. Трудно терпеть его бешеный темперамент, резкость, контрастность, непримиримость в некоторых моментах. Но с другой стороны, это именно он сделал театр таким, не похожим на другие.

 - И в чем принципиальное отличие?

- В позиции. Она отражается в нашей манере игры – сочувствие персонажу, сопричастность и сопереживание. Это христианская позиция.

 - Такое впечатление, что театр занимает большую часть жизни…

 - Это правда. До появления дачи он забирал восемьдесят процентов, а теперь… - на секунду притормозила и засомневалась: - Процентов семьдесят.

 - Даже после рождения малыша? – искренне изумляюсь, зная, что совсем недавно Евгения в третий раз стала мамой.

 - Да! У меня актерские, режиссерские работы, если у театра есть запрос на меня в профессиональном плане – надо работать!

- А как же семья?

 - Все прекрасно понимает. Старшая дочь хочет быть актрисой и режиссером, играет в школьной самодеятельности, сын тоже подтягивается, поглядывает в нашу сторону – пусть.

- Традиционный вопрос: что стоит пожелать юбиляру, чего не хватает для полного счастья?

- Не хватает площадок! Мне бы хотелось, чтобы была возможность репетировать параллельно. Хорошо бы взять в труппу молодых, красивых парней, чтобы с ними поработать на интересном материале – мы-то уже все старички, - оправдывается.

– Можно пожелать побольше фестивалей всяких и разных. И последнее – умного, понимающего зрителя.
Фото зензина