Поехала машина… Рецензия на спектакль «Машина едет к морю»

Все эти неповторимые особенности стиля постановщика превратили крепкую, с неплохими диалогами пьесу в некий экзистенциальный перфоманс, в котором интереснее наблюдать за тем, что происходит на сцене, чем пытаться разобраться в сюжете. Впрочем, сюжет у драматурга, который пишет почему-то под скандинавским псевдонимом Алекс Бьерклунд (хотя по национальности русский и живет в Екатеринбурге), достаточно прост – слепой дедушка и его внук-аутист живут в некой квартире, куда приходит местный дворник, из жалости взявший на себя обязанность помогать этим людям.

Дедушка и внук принимают помощь без видимых признаков благодарности. Старик – в силу вредности характера, а мальчик, как и все аутисты, сосредоточен на своих занятиях – например, рисовании. Он рисует некую машину, которая едет к морю. И постепенно у двух заточенных в квартире людей вызревает мечта о плане побега. Безумном, но манящем – ведь в случае его осуществления герои «станут свободными»…

Эту ситуацию сыграть очень сложно, но актеры питерского театра «Особняк» продемонстрировали такой высокий класс, что аплодисменты зрителя после представления все же больше были адресованы им…

Дмитрий Поднозов удивил публику тем, что почти не играл слепого. Его персонаж – философствующий, капризный парадоксалист – только время от времени проявляет признаки слепоты. И, кстати, именно он первым говорит о плане побега и о том, что у него есть машина.

Монументальный дворник Борис (Анатолий Хропов) – герой, кажется, самый немногословный в спектакле. Но он является своеобразным воплощением терпения, особенно когда подолгу замирает в статичных позах, как будто памятник.

Но самое большое сокровище спектакля – это актриса Алиса Олейник, которая играет мальчика Виктора. Режиссер постановки признался в интервью, что многое в его спектаклях делают сами актеры. Следовательно, именно актриса так тщательно изучила поведение аутиста, что убедительно воспроизвела его на сцене. Но ее роль – это не просто демонстрация некоего состояния психики. Это путь к пробуждению – от механического вождения карандашом по бумаге к сотрудничеству с Борисом в сцене, когда они пытаются поднять лежащего в обмороке деда и посадить его в кресло. Вскоре сцена эта перерастает в своеобразный «спектакль в спектакле», сыгранный с минимумом реплик. Но наблюдать за этим действием очень интересно.

В финале именно Виктор, облаченный в некое подобие скафандра, готов выйти «в открытый космос» и отправиться в путь – может быть, самоубийственный. Однако три персонажа, скованные невидимыми узами, замирают на пороге, так и не решаясь его переступить.

Фото Дмитрия Куткина