Чем челябинская «Богема» отличается от столичной. Или найди 10 отличий
Фото из архива театра оперы и балета
Премьера челябинской реплики «Богемы» в постановке Фредерика Мирдиты состоялась 5 мая при полном аншлаге. Для городских меломанов – это настоящий праздник, оперу в областном центре дают нечасто.
Первый же, беглый взгляд на сцену вызвал вздох разочарования. В московском оригинале из окон мансарды, где снимают жилье главные герои, открывался чудный вид на крыши Парижа. Тихонько падал снег в сгущающемся сумраке. Предвкушение праздника, атмосфера Рождества витала в воздухе.
«Челябинская» мансарда выглядела неуютно и угрюмо – окна заколоченные или мутно замерзшие. Что поделать, зимы на Урале суровые, да и за окном – смог. Обстановочка весьма мрачненькая, зато гармонирует с печальным финалом.
Фото из архива театра оперы и балета
Думаю, не стоит зацикливаться на вокальных данных, сравнение в данном случае просто некорректно, понятно, что все лучшее всегда стекается в столицу, оставляя в регионах проблемы.
Главная и самая большая проблема челябинской оперы – ненасытно грохочущий оркестр, не оставляющий солистам практически никаких шансов.
А ведь в свое время у нашего театра были неплохие шансы: только на не слишком большой памяти пристрастного зрителя целых два – Андрей Лебедев и Антон Гришанин (один теперь в «Новой опере», другой – в Большом театре; к сожалению, у талантливых людей зачастую бывает плохой, в смысле неудобный характер).
Финал третьего акта в московской постановке выглядел почти фантастично. Мими и Рудольф, помирившись, уходили в обнимку вглубь сцены, звук удалялся вместе с ними и слабел, при этом не теряясь в оркестровом звучании – идеальный звуковой баланс, высший пилотаж вокального и дирижерского мастерства. Вполне логично, что этот трюк в нашем театре даже не пытались повторить.
Фото из архива театра оперы и балета
Помнится, с вердиевской «Травиатой» на премьере случился конфуз. Девушка страдала чахоткой, как известно, однако партию поручили розовощекой, пышущей здоровьем певице. Такое явное несоответствие рассмешило публику и обеспечило провал.
Исторический факт вызвала в памяти четверка бедных голодных студентов, радующихся булке хлеба с селедкой. Станиславский внутри периодически протестовал: «Не верю!»
Вообще распределение ролей в челябинской постановке вызвало некоторое недоумение. Старикашка-любовник Мюзеты оказался слишком юн, свеж и худ. Понятно, что в опере при выборе исполнителей значение имеют совершенно иные критерии, к тому же театр – искусство условное, а опера – условное вдвойне.
Впрочем, актерское мастерство еще никогда никому не мешало. «Богема» в постановке Мирдиты весьма классична. Сюжет не слишком насыщен событиями, и режиссер вполне логично делает ставку на взаимоотношения героев.
Фото с сайта Большого театра
Сцена ревности Мюзетты с последующим примирением с Марселем, объяснение Мими и Рудольфа, финальная сцена смерти Мими – артистам явно не хватило режиссерской поддержки (той же Екатерины Васильевой, которая умела прекрасно работать с челябинскими артистами!).
Словом, из Большого театра ушла одна «Богема», в челябинский пришла другая. Точно также, как одно и то же платье на разных артистках смотрится по-разному. Копию получить не удалось, а нужно ли?
Театр пополнил свой репертуар шедевром оперной классики, в какой-то степени пусть и опосредованно, познакомился с новым и зарубежным режиссером, в конце концов подражание и стремление к высоким образцам не так уж плохо. К тому же молодые артисты получили шанс заявить о себе, а публика – запомнить новые имена.