КАК СДЕЛАТЬ СКАЗКУ ИЗ СТЕКЛА

Паучок отбросил лапки
В выставочном зале я в первую очередь увидела толпу, собравшуюся вокруг мужчины в скромной синей кофте и темных брюках. Это и есть творец, чьи работы стоят по миллиону рублей?! Ни тени пафоса. Не знаю ни одного другого художника, который выглядел бы так просто и так же просто общался со своими поклонниками. Как оказалось, многие из посетителей выставки приехали из дальних уголков нашей области, чтобы встретиться с Алексеем Олеговичем. А у него было всего несколько часов, чтобы ответить на сотни вопросов, потом — на поезд и обратно в Москву. Непросто было вытащить художника из любопытствующей толпы.
Алексей Зеля родился и вырос в Москве в семье военных. Учился на биофаке, в университете встретил свою любовь и будущую жену (она, кстати, сопровождает его на всех выставках). Чтобы обеспечить семью, бросил учебу и пошел работать стеклодувом. Тогда в этом занятии для молодого Алексея не было и намека на творчество. А через несколько лет родилась идея — создать нечто хрупкое и прекрасное из стекла, точнее из кварца. Но тогда Алексей еще мало знал о качествах выбранного им материала. Просидел в мастерской несколько дней и сделал… тарантула — сверкающего на солнце паучка размером с ладонь.
— Моя семья была просто в восторге! Увидели и ахнули от такой красоты. Долго все любовались на тарантула, а потом поставили его на секретер, — рассказывает Алексей Зеля. — На следующий день возвращаюсь с работы, а паука моего уже нет, одни осколочки. Мама говорит, что его не трогала, только слышала звон — ровно восемь раз. Это у паучка все восемь лапок по очереди отвалились. Вот такая некачественная была моя первая работа.

Последний подарок генсеку
Сейчас на счету художника, или, как он сам себя называет, кварцедува, более 160 настоящих произведений искусства. Экспозиция в Челябинске — предъюбилейная. 20 ноября хрупкая красота уедет в Подмосковье на свою сотую выставку.
— На какие темы особенно приятно творить? — спрашиваю я, разглядывая сверкающих кварцевыми чешуйками дракончиков, застывшие, словно во льду, цветы, парусники.
— По произведениям Пушкина. Однажды я сказал себе, что хотя бы одну работу в год буду посвящать образам этого великого писателя. К сожалению, обещание свое выполнить не сумел, сделал пока только шесть таких работ. Сейчас тружусь над «Болдинской осенью» и «Болдинской зимой» параллельно. Как-то, путешествуя из одного города в другой со своими экспонатами, я проезжал Болдино. Впечатления от этого сказочного места ярки до сих пор. Так что я отложил сейчас все 19 других начатых работ ради этих.
— Журналисты пишут, что у вас феноменальная зрительная память.
— Да врут! (Смеется.) Память у меня самая обычная, трудолюбие тоже на среднем уровне. Так хочется, бывает, на диване полежать… но работать надо. Из-за выставок я стал совсем мало создавать нового. Раньше по 15 работ в год делал, а сейчас — когда три, а когда и вовсе одна получается.
— Многие ваши работы есть в коллекциях VIP-персон. Расскажите, что вы создали для Теттчер и Ельцина.
— Чаще всего я случайно узнаю, что какая-то моя работа попала к какому-нибудь высокому лицу. Вот и про Ельцина мне уже потом клиенты рассказали. Для него заказывали «Брик «Меркурий». Для Теттчер я делал красивую корзину с цветами. Ее в качестве подарка увезла в Лондон российская делегация. А вот такой же корабль (показывает на один из экспонатов. — Авт.) я сделал для исторической фигуры — Константина Черненко. У меня было много времени для выполнения заказа, я сделал два одинаковых корабля. Они очень красиво смотрелись нос к носу. Как-то после смерти Черненко ко мне пришли журналисты и удивились: «Это же «Фрегат «Берлин», который вручили генеральному секретарю!» Тогда я им рассказал, что сделал себе копию. А они мне в ответ рассказали очень интересную историю. Мою скульптуру вручали Черненко перед самой смертью. Сказать точнее — в этот момент генсек уже был практически мертв. Но по телевизору выглядел вполне здоровым человеком. А было все вот как. Вручение происходило в стенах кремлевской больницы, которую телевидение замаскировало кадрами из парадного зала Кремля. Народу ведь нужно было показать, что вождь жив. Черненко укололи, подняли. Двое, лежа на полу, держали генерального секретаря за ноги. Третий, сидя на корточках, подпирал его сзади. Чтобы была видимость ровной спины, под пиджак засунули доску. Вот так ему и вручили мой корабль. А через несколько дней Черненко скончался.

Взлеты и падение… в овраг
— Говорят, что вы только по России выставку возите. Почему не жалуете заграницу? Думаю, что вас и туда зовут.
— Зовут, например в Австралию. Но я не хочу. Туда интересно туристом съездить, а не с выставкой. Наши люди мне роднее. Вот пришли вы, пришел я, мы поговорили. У меня здесь свой, любимый зритель есть. Вот, например, в Киеве моя выставка стояла полгода. В выходной день ее посещали от полутора до четырех тысяч человек. В Москве вообще были шестичасовые очереди в музей имени Глинки, когда я там выставлялся. Это был мой звездный час. Тогда по телевизору сюжет показывали про меня, и эту очередь бесконечную засняли. У меня видеозапись есть. Что мне еще нужно? Да и возить хрупкие скульптуры на дальние расстояния опасно — разбиться могут.
— А были такие случаи?
— Однажды под Новый год ехали в Старый Оскол. На трассе перед нашим автобусом выскочили «Жигули». Лобовое столкновение. Мы летим в овраг, а я думаю: «Все, накрылись мои скульптуры. Ни одна не выживет после такого». Оказалось, что серьезно повреждены всего две работы: «Аквариум» и «Доброе сердце». Я их восстановил, вы можете видеть их на этой выставке.
— Мне представляется, что ваша работа похожа на волшебство: из куска кварца вылупляется чудесный цветок…
— Поверьте, вам бы наскучило наблюдать за процессом их переработки. Очень длительное, по большей части монотонное и утомительное занятие. Например, для скульптуры сосны нужно сделать несколько тысяч иголочек. И вот сидишь весь день эти иголки катаешь. Они ломаются, а ты снова их делаешь. Уснуть можно и обжечься. Но когда придумываешь сюжет будущей работы, самому всегда интересно, как же это будет выглядеть. Стекло и кварц непредсказуемы. Вот это действительно волшебные материалы.
— Что вас в таком случае больше всего привлекает в процессе работы?
— Огонь. Работа происходит в пламени. Можно смотреть на него и думать о чем-то.
— Так все-таки фигуры выдуваются или лепятся?
— И то и другое. Если какой-то шар нужен, то он выдувается. Остальное лепится под высокой температурой. Это похоже на то, как вяжут крючком ажурные салфетки. Я тоже беру палочки и вяжу, только в огне. Руками, конечно, задевать нельзя. Из множества изготовленных деталей уже собирается вся скульптура. А вообще все начинается с рисунка — эскиза. На одну работу уходит два-три месяца. Некоторые ждут своего завершения годами.

Лучше, чем хрусталь
— Почему же все-таки кварц, а не обычное стекло?
— Один мой приятель вырезает фигурки из горного хрусталя. Однажды мы поставили его и мою работы рядом. Не отличить. Кварц выглядит не менее благородно, чем настоящий хрусталь. Так же прозрачен, так же сияет на свету. Но по свойствам он более долговечен. У каждого дома, наверное, есть хрустальные вазы, которым уже не один десяток лет. Загляните в них — и увидите осадок. Он особенно сильный, если в вазу ставили цветы. Хрусталь выделил щелочь, и ваза помутнела. Незнающие хозяйки пытаются ее отмыть, но это бесполезно. С кварцем такое не может случиться. Он вечен. Если, конечно, не разбить саму скульптуру. А простое стекло — это совсем не то. В нем много примесей, которые со временем выбираются на поверхность. Правда, раньше у меня то же самое происходило и с кварцем. Но я научился делать правильные смеси.
— Вы говорите про цветной кварц?
— Именно. Я долго не мог поймать цвет. Потом стал добавлять различные оксиды, смешивать кварц с металлами, подбирать температуру для каждого оттенка. Бывало, цвет сначала есть, но потом он выгорает. Особенно сложно было с черным. Для него требуется добавление железа, из-за которого кварц делается ломким, крошащимся. Однажды я привез из одного музея агат. Расплавив этот камень, получил натуральный черный кварц. Так обрадовался! Однако больше ни разу, сколько ни пытался, не смог добиться такого же результата. Потом я, конечно, вывел сотни формул для множества цветов.
Посетители выставки, у которых я отняла художника, постепенно подтянулись к нам и включились в беседу. Всем хотелось знать, как же все-таки художник изобрел формулу цветного кварца и какими инструментами он работает. Ничего не понимая в разности температур и химических соединениях, я ушла любоваться хрупкими шедеврами. Вот «Доброе сердце» — наградная скульптура, которая делалась для одноименной ассоциации по заказу Наины Ельциной. Как можно изобразить сердце? Зеля сделал нежно-розовую полупрозрачную вазу с цветущими бутонами. Почему-то она кажется теплой, хотя изготовлена из стекла. Умилительны мышки с колосьями в экспонате «Воришки», вызывает улыбку дракон с букетом цветов — подарок жене «На 8 Марта». Вообще все скульптуры живые, насколько это можно себе представить. Белки изображены в прыжке, чайки — в полете над парусниками. Хочу предупредить наших читателей: фотографии, тем более черно-белые, не могут передать всей этой красоты. Нужно прийти и увидеть все, как оно есть на самом деле.

Подготовила Ирина МАКСИМОВА.
Фото Владлена ФЕРКЕЛЯ.