ЮБИЛЕЙ

ВРЕМЯ ПРАВИЛЬНЫХ БАНКРОТСТВ

В конце января Александру УМАНСКОМУ исполнилось 50. В наше сумбурное время он представляет собой несколько необычный тип делового человека, не только ведущего здоровый образ жизни,
но позитивно мыслящего и очень последовательно действующего. Может быть, поэтому ему удалось многого добиться в той сфере, которой отдано уже немало лет жизни в зрелом возрасте. Начав заниматься практикой банкротств на рубеже тысячелетий, уже в 2003 году Уманский стал одним из лучших арбитражных управляющих Челябинской области, по версии федерального экономического журнала «Деньги». А нынешней весной он должен стать еще и первым в регионе кандидатом наук, специализирующимся на теме банкротств. Что же касается собственно профессии, уверяет, что эта работа для сильных духом.

Герман ГАЛКИН
Фото Олега КАРГАПОЛОВА

ТЕОРИЯ И ПРАКТИКА

— Александр Степанович, как вас люди воспринимают на предприятиях, куда вас назначают? Дескать, человек пришел, увидел и разорил?
— Иногда бывает и так. Недавно у управляющей компании, которая работала на предприятии в сотрудничестве с нами, главбуха рабочие взяли в заложники — там долги по зарплате были много месяцев. Разумеется, заложницу потом освободили. Но главное в другом — общими усилиями удалось выправить положение предприятия, вернуть ему платежеспособность. Потом эти горе-похитители приходили и искренне извинялись. А поначалу думали, что тоже, как и руководство предприятия, поведем себя хищнически. Приходится не просто объяснять, но и показывать, что это представление в корне неверно.
— Арбитражное управление вообще часто помогает восстановить платежеспособность предприятия?
— Увы, лишь в редких случаях. Не более пяти процентов от общего числа. Обычно процедура заканчивается конкурсным производством, поскольку дело зашло слишком далеко. Посредством продажи предприятия новому собственнику куда более реально погасить долги кредиторам.
— Вы занимаетесь банкротствами уже более пяти лет. Каким количеством предприятий пришлось за это время управлять?
— Даже не могу посчитать. Вот сейчас знаю, что у меня под управлением в разных формах восемь предприятий. В том числе есть компании в Сибири и Московской области.
— Что изменилось в практике работы арбитражных управляющих за эти пять лет?
— Многое. Во-первых, в 2002 году была принята российским парламентом третья редакция Закона «О несостоятельности (банкротстве)». И в отличие от предыдущих этот закон уже признан специалистами не только в России, но и в мире. Во-вторых, не так давно была ликвидирована Федеральная служба по делам о несостоятельности. Часть ее функций передана другим государственным ведомствам, в том числе налоговой службе. А часть — саморегулируемым организациям арбитражных управляющих (СРО). Я участник одной из двух таких крупных СРО в Челябинской области — челябинского филиала Уральской саморегулируемой организации арбитражных управляющих. В-третьих, недавно начал читать лекции в челябинском филиале Уральской академии госслужбы. Ну это уже касается меня лично.
— Какой именно курс читаете?
— Профильный для меня — «Несостоятельность (банкротства)». Я даю слушателям общее представление о предмете, отдельно останавливаюсь постатейно на новом законе и практике его применения. В том числе собственной.
— Чувствуете в себе силы преподавать?
— Дело в том, что накопился большой практический опыт. Именно на его основе и строю свои лекции. А ранее, в 80-е годы, я пять лет преподавал в системе профтехобразования.
— Кто сейчас ваши слушатели?
— Это президентская программа. Так что аудитория типичная — руководители среднего звена. Возможно, кто-то из них потом пойдет в арбитражные управляющие. Я буду этому только рад.

ПРИЧИНЫ И СЛЕДСТВИЯ

— Ваш практический опыт выделяет какую-то главную причину банкротств в России? Что это — объективная рыночная ситуация, откровенные злоупотребления или банальная неэффективность управленцев?
— Всего понемногу. Часто не бывает преобладания какого-то одного из перечисленных факторов. Хотя иногда заметно, что, например, на этом предприятии нарушения руководителей сильнее сказываются, а на том долги государства накопились.
— Долги государства — частая причина банкротств?
— Да, большая часть банкротящихся предприятий — это ГУПы и МУПы, где один собственник — администрация региона или города. В основном при этом под банкротства попадают предприятия ЖКХ. На мой взгляд, именно в системе жилищно-коммунального хозяйства МУПы окончательно изжили себя. Должны работать частные предприятия, у которых будут ответственные владельцы, относящиеся к этой работе как к бизнесу.
— В списке сегодняшних предприятий, находящихся под вашим управлением, есть тарный завод в Снежинске…
— Это особый случай. Его строили в условиях действия льгот для закрытых административных образований. Завод был рассчитан на 350 рабочих мест. Начали его строить в 2001 году. Однако вскоре, как вы знаете, субвенции для ЗАТО были отменены. Строительство было приостановлено. Сейчас совместно с администрацией Снежинска и кредиторами стараемся выйти на мировое соглашение. Цель его — достроить завод с привлечением инвестиций от третьих лиц.
— И много инвестиций нужно?
— Много. Порядка 300 миллионов рублей. Не удивляйтесь цифре. Дело в том, что этот завод будет делать уникальную продукцию — гофрокартон и пластиковую тару. Пока ее выпускают на всю страну два города — Красноярск и Пермь. Основными потребителями продукции завода будут фармацевтика и пищевики. Рынок потенциально очень большой.
— Вот мне интересно. В Уголовном кодексе есть статьи за преднамеренное банкротство. На деле они применяются?
— Долгое время эти статьи, можно сказать, не применялись. За пять лет моей практики не помню ни одного случая. А по стране в целом даже при явном наличии признаков совершения преступления по статье УК «Преднамеренное банкротство» всего полпроцента из общего объема становились предметом уголовного расследования. Потребовались годы, чтобы следственные органы наконец овладели необходимыми экономическими знаниями. Да и законодательство за эти годы совершенствовалось.

ДОЛЖНИКИ И КРЕДИТОРЫ

— Значит, специалисты называют новый российский закон о банкротстве прогрессивным.
— Именно так. Если закон 1998 года работал в интересах должников, то нынешний — в интересах кредиторов. Это, на мой взгляд, более логично. Хотя в законах разных стран акценты в этом смысле расставлены по-разному. Но это отдельная тема.
— Приоритет интересов кредиторов — единственное отличие нового закона?
— Нет, почему же… Есть еще такая существенная деталь, что сократилось число очередей. Раньше были кредиторы первой очереди, второй… пятой. Сейчас их всего три. К третьей относятся кредиторы и частные, и государство.
— Есть ощущение, что пик банкротств в России уже пройден…
— Неправильное ощущение. Другое дело, что меньше стало фактов откровенного передела собственности с использованием силовых, подчас криминальных методов борьбы. Это все осталось в 90-х годах. Правительство России много сделало для того, чтобы сломать плохие тенденции. В целом процесс сейчас в самом разгаре. И без уголовщины, в рамках закона. Минимум лет на десять активной работы еще хватит поводов.
— В какой сфере сейчас можно ждать сюрпризов, в том числе журналистам?
— Начинаются банкротства в оборонной сфере. В Челябинске, пожалуй, первый кандидат — автоматно-механический завод. Долги накоплены большие. Другого выхода просто нет. Подходит срок банкротства ряда предприятий, ранее входивших в состав естественных монополий: в энергетике, железнодорожных перевозках, у нефтяников и газовиков. Кстати, могу, пользуясь случаем, сказать: я арбитражный управляющий в Челябинской области, имеющий законное право на антикризисное управление предприятиями естественных монополий.
— Стало быть, в этом разрезе вы сами теперь монополист?
— Всякое дело начинается с упорства, целеустремленности. Чтобы получить сертификат на право антикризисного управления предприятиями в сфере естественных монополий, надо было внести деньги, прослушать курс лекций, сдать серьезный экзамен из 200 вопросов — и все это в Москве. Не все готовы серьезно тратить время и силы. Но понимание к моим коллегам придет совсем скоро.

ЛИЧНОСТЬ И ОБСТОЯТЕЛЬСТВА

— Вы по сей день занимаетесь боксом. Что общего у бокса и арбитражного управления?
— И там, и здесь ты один против обстоятельств. Единоборство, как показала жизнь, это мое. Поэтому и с арбитражным управлением все складывается, слава Богу, удачно. Наверное, делу помогает мой здоровый образ жизни. Горные лыжи, купание в проруби даже в сильный мороз, бокс, вообще постоянные физические нагрузки. Я чувствую себя в отличной форме. Многим молодым фору дам. А все потому, что стресс снимаю в зале бокса три раза в неделю. А в субботу — в прорубь опять.
— Правда ли, что многие арбитражные управляющие сменили сферу деятельности, не выдержав напряжения, присущего этой работе?
— Правда. К большому моему сожалению, нередко уходят на другую работу весьма профессиональные, компетентные люди. Не выдержав давления с разных сторон, опасаясь нарушить закон под этим давлением. Ей-богу, хороших арбитражных управляющих теряем. Но такова уж специфика профессии. Тут помимо знаний нужно еще и силу воли иметь, бойцовские качества.
— А откуда в свое время пришли люди в сферу арбитражного управления?
— Чаще всего это бывшие руководители предприятий, многие имели в прошлом свой бизнес. Как, например, я. Между прочим, совершенно не жалею о том, что ушел из бизнеса в арбитражное управление. Я деловой человек. И в то же время выполняю важную государственную задачу — помогаю экономике преодолеть типичные болезни переходного периода и стать более здоровой, жизнеспособной.