Челябинская библиотека поймала поэта в треугольник

В публичной библиотеке маленькое торжество. Повод самый радостный: челябинский поэт Виталий Кальпиди стал лауреатом премии им. П.П. Бажова. Такое событие – не шутка, да и в его свершении библиотека сыграла не последнюю роль. Так что гостей на встречу с поэтом она собирает по праву.

Чтобы как следует рассмотреть героя торжества, на него предложили взглянуть с трех ракурсов. Можно сказать, поймали поэта в треугольник. Вместо вершин взяли географические точки: Челябинск, Екатеринбург и... думаете, Пермь? Логичное предположение: именно эти города составляют «уральский треугольник», географическую основу УПШ. Но в этот раз речь идет не о поэтической школе, в создании которой Кальпиди сыграл ведущую роль, а о самом авторе, поэтому в «неразлучной троице» произошла замена.

Впрочем, обо всем в свой черед. А первой опорной точкой, конечно, стал Челябинск. Тут инициативу взяла в свои руки библиотека. И сделала это, как уже сказано, с полным правом: именно ЧОУНБ выдвинула Виталия Кальпиди как номинанта на Бажовскую премию.

– Мы очень горды, что поддержали инициативу издателя Марины Волковой и номинировали Виталия Кальпиди на премию им. П.П. Бажова. Ее получение – событие не только в творческой судьбе Виталия Олеговича, но и в культурной жизни всей Челябинской области, – заметила директор ЧОУНБ Наталья Диская.

– Такую премию, как Бажовка, нужно заслужить – но не количеством лет, посвященных литературной работе, а теми мыслями и чувствами, которые в течение многих лет вкладывались в творчество. Что могу сказать я сама после чтения сборника «IZBRANNOE»? Не со всеми его мыслями я могу согласиться, но один факт непреложен: они не оставляют равнодушным.

К поздравлениям присоединились министерство культуры и общественная палата. И все участники вечера, надо полагать.

Вторая ключевая точка тоже выбрана вполне логично, ведь Екатеринбург – «родовое гнездо» Бажовской премии: там она вручается испокон веку, то есть уже семнадцатый год подряд. За все время существования ее получили 92 литератора, из которых девять – челябинцы.

– В этом году премия пережила по-настоящему революционные изменения. Их суть можно охарактеризовать очень просто – ужесточение требований, повышение планки. На мой взгляд, это наиболее точное прочтение наследия Бажова, – рассказала издатель Марина Волкова, которой пришлось представлять столицу Северного Урала. – Внешнее, самое примитивное представление о Бажове сводится к ярмарочной красивости сказов, к псевдонародным игрушкам, картинкам, поделкам. А ведь на самом деле Павел Петрович совершил настоящую революцию. Если раньше Урал считали только территорией природных богатств и тяжкого труда, то Бажов буквально назначил его краем творчества. Он ввел в литературный оборот Мастера, который руками или с помощью слова создает красоту. И в этом году, мне кажется, Бажовская премия вывела на первый план именно творческий смысл: награда вручалась в трех номинациях – «Мастер. Поэзия», «Мастер. Проза» и «Польза дела».

Мастером поэзии и был назван Кальпиди, что вполне ясно показывает екатеринбургский взгляд на него. На всякий случай эту «точку обзора» дополнили несколькими видеообращениями членов жюри премии.

Что касается третьей вершины треугольника, то ее заняла Москва. Что поделаешь – со столицей нужно считаться. Правда, и у нее есть благовидный предлог, чтобы заговорить о Кальпиди: в начале этого месяца поэт после долгого перерыва выступил в Москве, его литературный вечер прошел в доме-музее Булгакова. Поэт представил на нем один из вариантов литературного спектакля «Смерть, с которой я дружил». Это странное представление из стихов и песен он создал совместно с поэтом и бардом Еленой Оболикшта. Спектакль делали практически на ходу, но не от спешки, а из-за необычной формы. Он исполнялся уже несколько раз – и всегда немного по-другому. Небольшой отрывок сыграли и на литературном вечере в ЧОУНБ. К слову, челябинским зрителям повезло даже больше, чем московским: Елена Оболикшта поучаствовала в представлении лично и исполнила несколько песен. Москвичам же пришлось довольствоваться клипом, хотя и очень качественным.

В завершение вечера, как это водится, поэту пришлось отвечать на вопросы публики.

– Почему человек начинает писать стихи?

– Я думаю, каждое написанное стихотворение – это несовершенный поступок. Это компенсация поступка, который ты не захотел либо побоялся совершить. Поэтому поэты – как правило, люди с несостоявшимися жизнями.

– Правда, что стихи помогают увидеть истину?

– Из каждого уровня невежества (а поэзия тоже является одним из таких уровней) есть путь в истину. Это такой подарок природы нашему сознанию. Чтобы осмотреть панораму, не надо взбираться на Эверест. Ее можно увидеть из любого места. Нужно только решиться и «стартовать». Мы всё узнаем с вами – если не сейчас, то потом. Именно этому, например, посвящена, очень неплохая повесть Льва Толстого «Смерть Ивана Ильича». Даже такое ничтожное существо, как Иван Ильич, узнал истину, пусть и за несколько мгновений до смерти. Но ведь узнал.

– Какое из своих достижений считаете самым важным в жизни?

– Возможность не отвечать на этот вопрос! Достижение – это жизнь. Человечество – это этап оживления неорганики. Несколько миллиардов лет какой-то камень ждал, мутировал, развивался, страдал, чтобы, например, вы появились на свет, – вот это действительно настоящее достижение! Как писал Андрей Вознесенский, «Как ничтожны отсюда успехи мои, неуспехи, и друзей, и врагов кулуарных ватаги»...

– Как отличается хорошая поэзия от плохой?

– Не существует критериев для ее определения. Существует хороший и плохой читатель. Стихи – они ведь как вампиры. Их выпустили на свет как пустые оболочки, и им нужна кровь, свежая кровь. Когда они нападают на читателя, который может дать им эту кровь, – они расцветают. Как сказал один не самый глупый человек, «искусство прошлого не только открывает нам глаза – оно само открывается от жара наших глаз». Так что стихи – это только третья по значимости вещь в поэзии.

– А кто ваши любимые поэты?

– О, их 214 с половиной. Половина – это Осип Мандельштам. Если полностью – Осип Эмильевич Мандельштам. Но мне нравится именно половинка, без отчества. Поэтов много. Некоторые создают смыслы. Некоторые – стихи, но последнее не очень интересно. Некоторые пытаются переписывать историю человечества. Или свести ее всю к своей любви, как Борис Пастернак. С ними не надо спорить. Потому что это предложение смысла. Ведь в нашей жизни всего три-четыре смысла, и все людоедские. Жизнь учит быстро – и злому. Литература – очень медленно, и доброму.

– Для спектакля ваши стихи пришлось положить на музыку. Как вы относитесь к тому, что ваши стихи поют?

– На этот счет можно припомнить забавный случай. Лет двенадцать назад мне позвонили из Лондона и предложили приехать и записать мои стихи, чтобы потом наложить на них музыку. Я с большим энтузиазмом ответил, что авторы идеи могут сами приехать к нам, в Челябинск. В итоге они приехали в Пермь, поскольку только там была подходящая студия. Мы записали стихи, композитор создал ораторию. Когда мне позвонили и спросили: «Ну как вам?», я смог ответить только одно: «Да!» А из тех песен, которые написала Елена Оболикшта, три или четыре я прослушал на десять раз. После этого они уже не могут не нравиться. Потому что к этому моменту человек превращается в биоробота, и удовольствие от песни запускается автоматически. Как же я к этому отношусь? Вот к этой черте своего характера я отношусь плохо!

– А что вы думаете о семье?

– Семья – это то, что помогает человеку прожить без любви. И без страсти. Это не парадокс. Ни любовь, ни страсть не могут длиться вечно. Если человек постоянно находится в состоянии страсти – с ним что-то не то. Страсть переходит в нежность или в привычку, что тоже возможно. А семья – это очень важный, практически не проанализированный феномен, который существует только при температуре нежности.

Комментарии:

Евгений Касимов, председатель Екатеринбургского отделения Союза писателей России, член жюри премии:

– Премия им. Бажова сейчас – самая интересная, самая значимая премия Урала. Причем интерес к ней очевиден не только в авторских кругах, но и в читательских. А в этом году, мне кажется, она достигла пика. Премии вручались в трех номинациях: «Мастер. Поэзия», «Мастер. Проза» и «Польза дела» (за культурный проект). То, что Виталий Кальпиди получил премию, на мой взгляд, – признание его мастером без всяких оговорок. У нас иногда любят разделять поэзию на «современную», «традиционную». Но книга «IZBRANNOE» сняла все вопросы. Она ставит Виталия Кальпиди в разряд классиков.

Андрей Коровин, поэт, культуртрегер, организатор международного Волошинского конкурса (Москва):

– Для меня Кальпиди – монстр современной поэзии. Причем очень загадочный монстр, живущий в своих челябинских тайных глубинах, в своей тайной школе, которая, как ни странно, имеет большое влияние на современный литературный процесс.

Впервые я познакомился с его творчеством около двенадцати лет назад и с тех пор внимательно за ним следил. Каждая новая книга убеждала меня в том, что это большой русский поэт, который выбрал закрытый творческий путь. Двенадцать лет не выступать в Москве – это позиция, я считаю. Ее можно озвучить примерно так: «Я есть, и не важно, где я нахожусь». Очень рад, что теперь, спустя 12 лет, все же удалось организовать встречу с Кальпиди в Булгаковском доме.

Андрей Тавров, критик, издатель, редактор (Москва):

– Кальпиди – человек, который имеет мужество в этом страшном мире быть серьезным. А о его уровне как поэта говорят хотя бы удивительные отношения с пространством. Знаете, есть такие модели самолетов, которые управляются одним небольшим пультом. Вы сдвигаете рычажок на несколько миллиметров, а огромная машина выписывает в воздухе некую пластическую фигуру. Лучшие стихи Кальпиди устроены по принципу такого рычажка. И здесь он, конечно, мастер.

Александр Переверзин, поэт, переводчик, издатель (Москва):

– Творческий вечер Кальпиди в столице – это действительно событие в нашей литературной жизни. Я думаю, теперь Урал можно назвать второй поэтической столицей России. В этом есть и огромная заслуга Кальпиди как культуртрегера.