Будущая жуть (разговор с психиатром после просмотра фильма)

Бедный, бедный Мэтью

Перед началом сеанса вышла девушка и сообщила: организаторы показа занимаются расследованием и приданием огласке нарушений прав человека в области психиатрии. Заинтриговала. Впрочем, в каких только областях нашей жизни не завелись правозащитники, трудно представить.

А потом девушка обнародовала цель показа: «Чтобы просветить вас! Чтобы вы могли оградить детей, вверенных под вашу ответственность, от психологических тестов, от научно не обоснованных диагнозов и самое главное — от психотропных препаратов, которые влияют на здоровье и жизнь детей». Это было неожиданно. Где, в каких заведениях раздают эти препараты? Сразу вспомнился роман «12 стульев». «Союз меча и орала» Остапом Бендером подавался как помощь детям. Но девушка не унималась. Попросила всех после просмотра оставить письменные отзывы.

Дальше уже пошел фильм, длинный и скучный. «Дальше уже некуда» рассказывает про то, как молодой человек по имени Мэтью пользовался психотропным препаратом и… решился на суицид. И вот его мама затевает расследование. Она колесит по всей Америке, делает вырезки из газет и собирает их в альбомчик. Родственники, учителя, друзья в голос говорят, что Мэтью был хорошим, а вот препарат погубил его. И это все правда. И слезы катятся настоящие. И бесконечно повторяется одна мысль: если бы нам сказали правду о побочных эффектах психиатрического препарата, то парень был бы жив сегодня. И тоске-печали нет конца. С мамой Мэтью соглашаются специалисты. Мама Мэтью находит таких же мамаш, потерявших своих детей. Они за чашечкой чая рассказывают свои истории. Я так думаю, реабилитируются задним числом, а сами плохо воспитывали своих детей и свои же проблемы перекладывали на психиатров. И на зрителя обрушиваются страшные цифры смертности от побочных действий препаратов. Донимают скучная музыка, слова «лекарство» и «психиатрия», слезы. Словом, все изобразительные средства работают на то, чтобы создать удручающее впечатление. И зрители начинают потихоньку покидать зал. Но фильм не кончается. Все движется опять по кругу. Снова и снова те же лица повторяют то же самое на разные лады. Зритель остается с ощущением, что все, конец, в Америке полная безнадега. Психотропные препараты, их побочные действия вот-вот загубят самую передовую державу. И это несмотря на традиционный хеппи-энд. Но, на минуточку, а при чем здесь мы — Россия, Челябинск?

Это, конечно, неуместный вопрос в самом очаге борьбы с психиатрией и психотропными препаратами. Организаторы, кстати, обсудить фильм не предложили. Поэтому я обратился за комментарием к известному психиатру Андрею Бабину.

Выслушаю за деньги

— Я сделал бы реверанс перед американцами, — говорит Андрей Анатольевич. — Это нация, любящая детей. Это правда. У них культ семьи, детей. Они берут на воспитание и своих, и чужих. И к нам приезжают, а мы им отдаем, пардон, не цвет генофонда, но самых больных и безнадежных детей, которые у нас сгинули бы и пропали. И за это им честь и хвала, потому что они занимаются детьми. Это очень серьезно. А то, что там иногда кого-то избивают, это исключение.

— Понятно же, что это идет от материальной обеспеченности.
— Да, там общество живет хорошо. Люди там могут себе позволить хорошее обслуживание. И психологическое в том числе. Америка — это страна потребления. Американцам кажется, что все проблемы будут решены, стоит только обратиться в правильную инстанцию, к психологу или психиатру. Разумеется, они рассчитывают получить квалифицированную помощь. И чаще всего такую помощь получают. У каждого американца есть свой адвокат и психоаналитик. Там привыкли обращаться к врачу по малейшему поводу. И проблемы решаются, пусть ради этого они месяцами, годами, десятилетиями ходят к психоаналитику. Это прекрасная вещь. Без разницы, что они там раскапывают. Какие-нибудь детские травмы или что-нибудь еще. Главное то, что там есть возможность выплеснуть напряжение, которое накопилось на душе. Это работает без всяких медикаментов.

— Почему в США так много психологов и психоаналитиков?
— Потому что это общество индивидуалов. Психологи заменяют им друзей. И это хорошо. Есть такие объявления: «Выслушаю за деньги». Человеку необходимо выговориться. И даже доморощенные психологи выслушивают. Есть часть американцев, которые считают, что можно решить проблему другим путем, с помощью принятия пилюль. Американцы помешаны на пилюлях. Бесконечные биодобавки, лекарства против старения, против жира, для профилактики заболеваний. Они съедают горы таблеток. Разумеется, они обращаются с психическими проблемами к психофармакологам. Они честно говорят, что беседа с пациентом была 45 минут. У них столько длится сеанс — выслушал, посмотрел, увидел, что лежит сверху, и, не разбирая глубоко проблему, бухнул назначение, выписал рецептик. А что там скрывается за, к примеру, депрессией, толком не разобрал, поднял только верхний слой.

— Фарминдустрия создает даже моду на свои изделия.
— Помню, лет десять тому назад в США была эпоха «Прозака», или «Продепа». Они там все чокнулись на этом антидепрессанте. Таблеточку принял — и все, проблемы решены. Психофармакологи, психоаналитики и психологи — это разные направления, нужно разделять. Психофармакологи за день принимают большое количество людей, по 20 человек, что в принципе немыслимо. А когда такой большой поток, ошибки неизбежны. Вот фильм, что мы сейчас посмотрели. Восемь женщин, дети которых стали жертвами, действительно вызывают сочувствие, сопереживание, слезы. Но здесь проблема не лекарств, а неправильных назначений. Хотя лекарства действительно имеют побочные действия, местами опасны при передозировке.

— Но имеет ли отношение к нам эта история?
— Это проблема Америки. К нам она никакого отношения не имеет. Нас она может коснуться в будущем, может быть, лет через двадцать — тридцать.

Таблетка или слово

— Что так? Наша психиатрия отстает?
— Да, конечно, психиатрия наша не является передовой наукой. Она всегда идет в хвосте за политикой, за нормой. Считалось, к примеру, что гомосексуализм — это плохо, чуть ли не заразная болезнь. Лечили от гомосексуализма. Теперь так не считают, но любые навязчивости (ковыряние в носу, сосание пальца, курение) могут попасть в список патологий. Психиатрия — слуга общества. Сейчас пошли разговоры, дескать, надо ограничить психиатрию. И я считаю, правильно делают.

— Поясните.
— В областном центре диагностики и консультирования я работаю детским психиатром. Из каждых десяти детей, попадающих к нам, только один является психической нормой. Остальные приходят из семей, где есть наркоманы, алкоголики. И мы ставим диагнозы. Потому что если есть диагноз, то с ребенком занимаются специалисты. Если нет, никто не будет заниматься, потому что у нас такое законодательство. И чтобы социально запущенного ребенка подтянуть, мы ставим диагноз. Это безобидная вещь. Когда наступает время приписки в армию, волевым росчерком в медицинской комиссии диагноз снимается всем. Правда, иногда это доходит до абсурда.

— Но вы не сказали о применении лекарств.
— Когда ребенок попадает к нам, он уже имеет назначение от участкового психиатра. И мы выдаем лекарства, ведь у некоторых детей бывает и эпилепсия. От таблеток отказаться было бы глупо. Один из ста принимает лекарства. Другие дети эффективно коррелируются с помощью слова педагогов, логопедов, дефектологов, психологов.

Одна моя знакомая привела ко мне своего сына. Подросток отбился от рук, пока мама с папой выясняли отношения, разводились. Мальчишка связался с «золотой молодежью» из городка МВД. Был такой. Они не хулиганили — просто не ходили в школу. Родительница в панике кричала: «Это не нормально, надо с ним что-то делать. Назначь лекарства!»

«И пойду я в чисто поле, и наемся червяков», — говорит мне этот паренек.

Мы с ним похохотали. И я сказал маме его, что делать-то ничего не надо. Все кончилось тем, что он пробездельничал 8-й класс, 9-й. И когда этих «мажоров» родители стали пристраивать в институты, выяснилось, что за парнем никто не стоит. В армию идти было неохота. Он экстерном окончил школу, поступил на бюджет на юридический факультет. Сейчас это один из преуспевающих юристов в Екатеринбурге. Он женился. Все нормально.

А если бы я пошел по пути фармакологии или поместил его в психиатрическую больницу? Ему поставили бы шизофрению или психопатию.

Лекарством если пользоваться, то на первом этапе. Оно снимает остроту. Это как парашют, который летчик с собой берет всегда, но пользуется им очень редко.