На Южном Урале есть свой святой

Благодаря уникальной монографии челябинского историка и краеведа Алексея Яловенко известно, что в городе Верхнеуральске Челябинской области градообразующим предприятием все еще считается тюрьма, некогда один из самых ужасных политизоляторов СССР.

Кроме того, в Верхнеуральске еще имеется памятник красному пулеметчику, геройски пострелявшему из своего «максима» изрядное количество классовых врагов в годы Гражданской войны. К тому же одна из улиц Верхнеуральска до сих пор носит имя красного комиссара Николая Иванова...

В апреле 1918 года каменщик Иванов был избран первым председателем Верхнеуральской организации РКП(б). С 15 мая 1918 года он еще и председатель Верхнеуральского городского совета рабочих, солдатских, крестьянских и казачьих депутатов. После ухода в тургайские степи атамана Дутова Николай Иванов во главе карательного отряда расправлялся с беззащитными казачьими станицами, помогавшими дутовцам.

Бойся, враг, замри и ляг

Вернувшись со славой лихого командира, он поселился на главной улице Верхнеуральска, реквизировал себе комнату и был назначен советом на пост военного комиссара. Иванов, как сторонник беспощадного террора, считался одним из самых авторитетных представителей в совете. Его побаивались даже его соратники. Когда ему хотелось повеселиться, он шел в клуб. Если там было мало народу, он, рассказывают, писал и рассылал такие, например, записки: «Товарищам барышням Ш. приказываю явиться в клуб для танцевальной повинности. Военком Иванов». Отец «товарищей барышень Ш.» сидел в Верхнеуральской тюрьме, и барышни Ш. шли и должны были танцевать с военкомом, у которого в руках была жизнь их отца.

Из воспоминаний известно, что, сделавшись противником «опиума для народа» — религии, Иванов на Пасху в 1918 году отправился в тюрьму, где разогнал родственников арестованных, принесших с собой куличи и пасхи. Приношения отобрал и разбросал собакам. Велел вывести во двор одного из арестованных, владельца небольшого кожевенного завода, Зиновьева, воспитавшего двух сестер его, Иванова, и собственноручно убил того из револьвера. «А я похристосовался сегодня с Зиновьевым», — говорил он, приехав из тюрьмы. Все это он проделал совершенно трезвый: он берег свое слабое здоровье и ничего не пил спиртного.

После выступления белочехов Иванов повел свой отряд на них к железной дороге. Но далеко идти ему не пришлось, так как начали восставать казаки и в одной из станиц был убит матрос Иван Тяжельников, тоже комиссар и его близкий товарищ. Иванов повернул обратно, послав предварительно телеграмму в Верхнеуральский совет следующего содержания: «Погиб в борьбе с чешской контрреволюцией товарищ Тяжельников. Везу его мертвое тело. Приказываю отправить на лоно Авраамово 20 арестованных при тюрьме буржуев, как панихиду по павшему бойцу. Военком Иванов».

Как известно из воспоминаний жившего в то время в Верхнеуральске Михаила Полозина, «в совете «слушали и постановили»… Приказ был выполнен в точности: 20 человек, в том числе и моего отца, посадили, связанных, в телеги, увезли <...> в горы и расстреляли. После тех невероятных по своей бессмысленности издевательств и физических мучений, каким они подвергались в течение трехмесячного пребывания в тюрьме, думаю, что смерть им была желанной освободительницей…» Мертвых раздели, поделили между палачами их одежду и забросали кое-как трупы землей. А комиссар Иванов тем временем привез «мертвое тело» Тяжельникова в Верхнеуральск и торжественно похоронил его в… церковной ограде собора.

Среди заложников, расстрелянных тогда по приказу красного комиссара Николая Иванова, был и прекрасной души человек протоиерей Михаил Дмитриевич Громогласов. Подробности его смерти тогда буквально потрясли общественность. В «Оренбургском церковно-общественном вестнике» так писали об этом событии: «Рано утром, чуть свет, скрутили отцу Михаилу руки и вместе с 17 другими осужденными повели на казнь. Что творилось дорогой, какие издевательства сыпались на голову обреченных, покрыто мраком… В 17 верстах от Верхнеуральска палачи совершили свое злодейское дело, не позволив родным взять их для погребения».

Россия, которую мы потеряли

В конце 1918 года в «Оренбургском церковно-общественном вестнике» были опубликованы посмертные записки протоиерея М.Д. Громогласова «В большевистском застенке», а в начале 1919 года постановлением гордумы было решено именовать городское учебное заведение «Городская мужская прогимназия памяти протоиерея Михаила Громогласова».

Празднование Собора новомучеников и исповедников российских, в честь святых пострадавших в антицерковных гонениях, было определено патриархом Тихоном и подтверждено Всероссийским поместным собором 1917 — 1918 годов. В последующие годы советской власти эту память возможно было отмечать лишь тайно.

Сегодня многие жители Верхне-уральска совершенно справедливо считают, что жизнь и деяния священника Михаила Громогласова заслужили народную память, а он сам — увековечивания. Магнитогорской епархией Русской Православной Церкви Московского патриархата отец Михаил признается местночтимым святым. Протоиерей Михаил Громогласов был канонизирован Русской Православной Церковью за границей. Он находится в списке новомучеников и исповедников российских, утвержденном Архиерейским собором РПЦЗ в 1981 году. Известно, что с 2008 года сначала Челябинская, а с 2011 года и Оренбургская епархия занимались вопросами подготовки и отправки в Москву документов для прославления его в лике святых. В настоящее время есть основания полагать, что этот вопрос Московским патриархатом все же решится положительно, и тогда верхнеуральцы обретут своего святого.

До недавних пор информация о датах жизни и смерти отца Михаила Громогласова сильно разнилась и была весьма противоречива. Но благодаря сотруднику Оренбургской епархии Елене Банниковой теперь точно установлено: его дата рождения по старому стилю — 4 ноября 1863 г. (взята из записи в метрической книге о его рождении в ЦГИА Республики Башкортостан), дата смерти — 28 мая по старому стилю (ОГАЧО), что соответствует 10 июня нашего времени.

Известный верхнеуральский краевед Александр Вернигоров, глубоко изучивший жизнь своего великого земляка, уверен: «наша малая родина может гордиться тем, что взрастила святого мученика Михаила Дмитриевича Громогласова». В 2010 году Вернигоров подготовил для печати статью о деятельности отца Михаила на основе публикации «Краткий исторический очерк Верхнеуральской женской гимназии» 1911 года в газете «Казак» Миасского завода, известного тогда в Оренбургской губернии публициста, казачьего полковника Корнилия Тимофеевича Кузнецова, участника Первой мировой войны, награжденного за героизм семью орденами и медалью, отца восьмерых детей, убитого большевиками в Верхнеуральске 5 апреля 1918 года.

Потомственный казак Корнилий Кузнецов, описывая деяния отца Михаила — активного просветителя, 103 года назад отмечал: «На пространстве свыше 50 тысяч квадратных верст с народонаселением около 300 тысяч душ обоего пола (В.-Уральский уезд и 2-й военный отдел) до 1906 года не было ни одной средней школы, ни мужской, ни женской, низшие же школы имелись почти во всех поселениях, особенно в казачьих, где обучение грамоте детей обоего пола обязательно. Не было ни одного учебного заведения, в котором можно было бы продолжать детям образование после прохождения школы грамоты. Причинами тому были: захолустность города Верхнеуральска, значительное его отдаление от других умственных центров — городов, отсутствие сносных путей сообщения, железных дорог, судоходства, а главное — та инертность общества, которую неминуемо порождает захолустность. Было очевидно, что нужна средняя школа...

...Между тем жизнь предъявила родителям властное требование: если они желают детей видеть полезными гражданами государства и лучшими членами общества, то непременно должны их учить. Непременно должны образовывать, так как образование, и только оно служит средством облегчения борьбы за жизнь, и только оно ведет по пути служения возвышенным идеалам. Ослушаться требований времени, требований жизни нельзя...»

По мнению Александра Вернигорова, «именно отец М.Д. Громогласов стоял у истоков основания среднего образования Верхнеуральска. Думается, что благодарные потомки должны помнить имена верхнеуральцев М.Д. Громогласова, К.Т. Кузнецова, П.Г. Куликова и других, упомянутых в этой статье, так много сделавших для просвещения родного края. Стоит отметить, что открытие женской гимназии (это была инициатива с места) объединило городскую общественность, которая преодолевала свою инертность, занималась просвещением и уходила от своей захолустности. Какой пример для потомков!»

Так было

Однако политкомиссар Николай Иванов был совсем иного мнения о деятельности Михаила Громогласова, когда в конце марта 1918 года в Верхнеуральск вошли красные. 25 марта на квартиру отца Михаила явились восемь красноармейцев. Священника арестовали, обыскали, отобрали 130 рублей и препроводили в тюрьму. Гражданина Громогласова обвинили в содействии и служении войсковому казачьему правительству: он якобы вместе с почетными гражданами города обращался к атаману Дутову, призывая его в Верхнеуральск, устроил при въезде атамана колокольный перезвон, отслужил молебен на дарование победы казачьему воинству и его атаману. Все это вызвало такую ненависть красных, что один из них обнажил клинок и ударил арестованного отца Михаила по спине, а стоявшего рядом учителя Белобородова — по голове. Сидевшего в камере вместе с ними священника Аманацкого стали избивать и таскать за волосы, в рот вставляли дуло винтовки. Тюремный врач зашил раны батюшке Михаилу.

Громогласов спросил пришедшего в тюрьму председателя Верхне-уральского городского совета коммуниста Н.П. Иванова:

— Когда будете допрашивать?

— Допрашивать будут у Адама, — цинично ответил ему председатель.

Всего подвергли аресту в первые дни торжества новой власти 50 граждан города. Прихожане, казаки, рабочие и торговцы стали требовать освобождения из тюрьмы священников и знатных граждан-заложников. Тогда Верхнеуральский совдеп всем арестованным предложил выплатить громадные суммы контрибуций, в частности, отца Михаила обязали в двухдневный срок внести в кассу городского совета 50 тысяч рублей. На что Михаил Дмитриевич сказал, что таких денег он никогда не имел: у него есть лишь два дома да небольшой земельный участок. И живет он, имея девятерых детей (семеро из них малолетние), скромно. По просьбе прихожан его после 53 дней заключения под денежный залог выпустили из тюрьмы, но запретили общаться с прихожанами и вести священническую деятельность. Свой дом он нашел разграбленным и заселенным чужими людьми, его семью выселили, всю обстановку и живность отобрали, хлеб и продукты изъяли. Сына Сергея подвергли унизительному двухнедельному аресту. У другого сына, священника церкви пос. Наваринского, Владимира, конфисковали все имущество, а с брата Николая взыскали 2500 рублей, подвергнув аресту.

Настоящий погром учинили большевики и в частной мужской прогимназии. Как рассказывали очевидцы, парты бросали со второго этажа, ломали музыкальные инструменты, били окна, разорвали географические карты, конфисковали деньги и пишущую машинку.

Через день всех не внесших в кассу денег снова арестовали и посадили в тюрьму. На глазах арестованных каждый вечер и ночь выводили из камер узников на скорый расстрел. В течение двух месяцев бессудной казни подвергли 30 человек.

В столь тревожной, мучительной обстановке отец благочинный исполнял свой долг пастыря: читал утешительные молитвы, Евангелие, успокаивал скорбящих, поддерживал слабых.

Весьма часто арестованных посылали на работу — таскать ящики со снарядами, чистить конюшни, таскать картофель. Пришлось 56-летнему священнику несколько недель мучиться бессонными ночами в голоде, холоде и в неведении.

На Пасху отец Михаил вместе с другими священниками отслужил в тюремной церкви пасхальную литургию, по окончании ее сказал утешительное слово. После слов «Омочу постель слезами, да и той постели нам не дали» все присутствующие заплакали. И в пасхальную неделю богоборцы продолжали кровавые расправы. В первый день Пасхи они расстреляли шесть человек, в третий — четыре, на шестой день — двух офицеров.

Слава богу, я в христианской стране

По существующим сведениям, отец Михаил был расстрелян 28 мая 1918 года. Приговоренных к смерти погрузили со связанными руками на подводы и на 16-й версте от Верхне-уральска заставили рыть себе могилу. Священник попросил разрешения помолиться и стал на колени. Помолившись, встал и сказал: «Я готов». И был расстрелян. Рассказал об этом впоследствии киргиз-пастух. По другим источникам, Михаил Громогласов был зарублен шашкой коленопреклоненным, во время молитвы, при тех же обстоятельствах.

По воспоминаниям еще одного очевидца, отец Михаил благословил всех смертников, встал на колени, воздел руки к небу и стал читать молитвы. В такой позе его и расстреляли. Ободренные священником, его сподвижники приняли смерть с христианским смирением и твердостью духа.

Лишь в августе 1918 года, после занятия белыми Верхнеуральска, останки казненных были торжественно, по христианскому обряду перезахоронены. Но сейчас место братской могилы неизвестно...

В 2013 году исполнилось 150 лет Михаилу Дмитриевичу Громогласову, протоиерею Николаевского собора. Он за свою жизнь открыл 29 школ и две гимназии с учащимися до 3000 человек в поселках, станицах и уездном городе. В духовной жизни и просвещении Верхнеуралья отец Михаил Громогласов занимает исключительно важное, а может быть, и самое первое место.