«Узелки на память» - добрая выставка для не очерствевших душой

Деревенский запах

«Узелки на память» — так называется художественный проект Ирины Андреевой. Трудно определить жанр, аналогов которому, по крайней мере, в нашей провинции не имеется. Художница работает с войлоком, создает из него фигурки, но назвать их куклами неправильно, да и автор сомневается в таком определении. Куклы — это те, с которыми играют, а ее персонажи сами играют, гуляют, умываются и даже письма пишут, — кстати, тоже на войлоке. Все на этой выставке мягкое, но, правда, не всегда белое и пушистое. Например, войлочный тазик с бельем и прищепками, войлочный велосипед, войлочный умывальник, коза, лопух и даже войлочное письмецо с конвертом на деревню бабушке. Через зал протянута бечевка, на которой, как в старые добрые деревенские времена, сушится бельишко, в раскрытом окошке живописно стынет утюжок, и кажется, что откуда-то тянет запахом сушеной мяты, сена и хлева. А за окошком вольготно раскинулся царь сельских палисадников — лопух с красными головками, готовыми уцепиться за штаны первого встречного. На большущей печке сушатся валенки, рядышком примостилась кошка с котятами. Девочка-припевочка одного из них потихоньку увела от мамы и играет с ним на табуретке. Таких застывших картинок-мультиков в зале сразу несколько, каждую можно разглядывать часами. Две тетушки застыли перед банной сценкой: девчонка моет косы под рукомойником, посетительницы явно ностальгируют об ушедшей молодости, вздыхают, потом одна из них украдкой, как заботливая бабушка, поправляет коротенькое платьице малышки. Честно признаюсь, у самой возникло непреодолимое желание потрогать, взять в руки, погладить кого-нибудь. Войлок приятно щекочет пальцы.

— И что же вы это делаете? — отдергиваю руку.

Сверху замаячил орлиным взором Станислав Ткаченко, директор музея искусств.

— М-мм, э-ээ…

— Ладно-ладно, — увидев мое замешательство, спешит успокоить Ткаченко и заговорщически подмигивает. — Я сам, когда выставку смонтировали, ходил и щупал стены и окна: может, они тоже из войлока сделаны?

Долюбить и дочувствовать

В углу проверяют микрофон. Открытие короткое и совсем неофициальное. Вот и автор — худенькая миниатюрная женщина с застенчивой улыбкой.

— Не надо думать, сколько килограммов шерсти ушло, тяжело ли работалось. Тяжело, но не в этом дело. Эта выставка не для любования — почувствуйте, ощутите, обратите внимание на то, что еще не успело уйти, но вот-вот уйдет. Ведь самое неприятное, когда возникает чувство недолюбленности, мне так кажется. Чтобы все додумать и дочувствовать, я и создавала это пространство, — Ирина Андреева прижимает руки к груди.

— Вообще-то мы привыкли работать с более твердыми материалами: гипс, глина, холст, картон, — улыбается Станислав Ткаченко. — Это нечто особенное. Но, вы знаете, когда я смотрю на руки Ирины Андреевой, когда она работает, — вот на этих фотографиях, это, действительно, напоминает работу скульптора, и работу тяжелую.

Кстати, на выставке помимо непосредственно экспонатов есть и фотогалерея, на которой изображен процесс работы с мокрым войлоком. Весьма занимательно, между прочим.

Наконец выставку открыли, и автора тут же взяли в кольцо журналисты.

— Откуда вы родом? Откуда такая любовь к деревенской теме?

— Родилась в Сарапуле, он сейчас к Удмуртии относится. В семье нас было пятеро: мама, папа и трое дочерей. Почему деревня? Мне кажется, что это самая настоящая жизнь и есть. А еще это рассказ о том счастливом времени, которое я провела у бабушки Ани в деревне… Она была очень простая женщина, любила петь, стряпать, любила нас кормить, гостей принимать. Помню, соберутся за столом старушки, поют, а мы, ребятня, сидим на печке, жуем пироги за занавеской, и ощущение полного счастья тебя так и накрывает…

Шерсть живая и мертвая

С войлоком Ирина начала работать еще 20 лет назад, тогда войлоковаляние еще только-только входило в моду. Хотя на самом деле это один из самых древних способов обработки шерсти, известный еще первобытным кочевым народам. Технология проста и сложна одновременно, когда при помощи горячей воды и довольно значительных физических усилий шерсть приобретает плотность и форму. В России, к примеру, таким способом изготавливались всеми любимые валенки, ведь недаром они на выставке тоже имеются.

— Я особо ничего не искала, тема как-то пришла сама собой. Над проектом работала полтора года, — продолжает художница.— Мы с ним уже проехали почти 30 городов, в Прибалтике были.

— А за границей? Кажется, там вы будете иметь просто бешеный успех.

— Нет, мне хочется сначала показать это в России, это ведь все наше, родное.

— И все-таки как правильно назвать ваши работы?

— Ой, не спрашивайте, сама не знаю, — отмахивается Ирина. — Вариантов много предлагают, но не подходят. Что это: скульптура, ДПИ, декорации? Все неточно. Кто-то называет «теплый кинематограф», кто-то мультиками называет…

— Где берете шерсть для работы?

— Я принципиально не пользуюсь той шерстью, что продается, она мертвая. Беру в деревнях.

— Но она же грязная!

— Конечно, но для валяния это неплохо, способствует лучшему скольжению, к тому же в процессе вся грязь вымывается.

Велосипед из войлока и трехцветный соавтор

— А потрогать можно? Так хочется, прямо очень, — задаю давно терзавший вопрос.

Ирина вскинула свои огромные глаза и улыбнулась.

— Вообще, я сама очень тактильный человек, и изначально проект предполагал такую возможность. Но знаете, если нашим людям объявить, они ж не просто трогать — начинают мять, пробовать на прочность, поэтому решили не рисковать.

— Кстати, насчет прочности. Ну, котята, куклы, подушки, цветы из войлока — это понятно. А жесткие конструкции: велосипед, забор, кровать — такое впечатление, что они настоящие, просто обернуты в войлок.

— Конечно, в таких предметах есть определенный каркас, ну, например, забор: в нем есть жесткая основа для того, чтобы он элементарно стоял, остальное — доски, горшки, цветы — из войлока.

— А велосипед?

— Для велосипеда я делала каркас из проволоки, так что могу точно сказать: настоящего велосипеда внутри нет, — смеется автор.

— На фотографиях зафиксированы рабочие моменты, а что это за персонаж? — показываю на фото, где толстая трехцветная кошка уютно угнездилась в мягком тазике с рыбками.

— Это Мотя, моя главная помощница, она всегда рядом со мной, когда я работаю, — объясняет Ирина. — Очень любит спать вместе с ними, даже в мокрый войлок ложится.

— Когтями не портит?

— Нет, что вы! Очень аккуратно себя ведет.

От произведений Ирины так и веет добротой и теплом, даже кошке это понятно. А ведь всем нам так не хватает этого в теперешней жизни. Сходите на выставку, станьте хотя бы на часок добрее. И счастливее.

Фото Кирилла БЕКЕТОВА