Меню

Как особые дети меняют жизнь обычной челябинской школы

07.11.2019 13:36 - автор Наталья Фирсанова
Дети с особыми потребностями имеют право учиться в общеобразовательных школах. Это закреплено в законе «Об образовании». Но для этого нужны специальные условия.
Как особые дети меняют жизнь обычной челябинской школы


В начале учебного года в челябинской школе № 109 открылся первый в регионе ресурсный класс для первоклассников с особенностями развития. Позади – два месяца учебы. О том, каких результатов удалось достичь за это время, что такое правильная инклюзия и кому она нужна, рассказала автор идеи и инициатор экспериментального проекта, председатель Челябинской областной общественной организации помощи детям «Открытое сердце», мама первоклассника Елизавета Кириллова.

Ломаем стереотипы


– Елизавета Эдуардовна, что такое ресурсный класс и для чего он нужен?

– У нас четыре ученика с синдромом Дауна и расстройством аутистического спектра. Каждый прикреплен к общеобразовательному классу. А ресурсный класс – это отдельное помещение на территории школы, где есть возможность подготовиться и выйти на обычные уроки. Здесь детям удобно и комфортно, все продумано, вплоть до расположения мебели, цвета парт и шкафчиков. Оборудована комната сенсорной разгрузки, где можно отдохнуть, снять напряжение.

image6.jpg

Для каждого ребенка разработана индивидуальная программа. Под руководством ресурсного учителя дети учатся правильно сидеть за партой, поднимать руку, выходить к доске, получают академические знания, то есть делают все, что обычные ученики. Кроме учителя в классе работают тьюторы. Они помогают выполнять задания, сопровождают детей в школе.

– Чем тьютор отличается от учителя или психолога?

– У каждого из наших особых первоклассников свой тьютор. Это специалист, который сопровождает ребенка, ходит с ним на уроки, занимается индивидуально, знает, как подчеркнуть его сильные стороны, и поощряет за успехи.
Тьютор помогает ученику осваивать академические знания, выработать навыки социализации, предупреждает нежелательное поведение. Для этого он должен быть обучен прикладному анализу поведения – этот метод лежит в основе инклюзивного обучения. Он помогает установить контакт с ребенком и, опираясь на его сильные стороны, организовать работу так, чтобы ему было интересно учиться и легче общаться с окружающими.

– Когда первоклассники начинают посещать обычные уроки?

image5.jpg

– Каждый ребенок работает в своем темпе. Постепенно, по мере адаптации, он вместе с тьютором выходит в обычный класс, сначала на отдельные предметы. Например, на физкультуре, рисовании, музыке ребенок может находиться весь урок, а на русском языке вначале 10–15 минут, потом 20, потом весь урок.
Тьютор договаривается с учителем и приводит особого ученика в класс, когда видит, что ребенку нравится тема и он готов ответить материал на уроке. Мы исходим из того, что ребенок должен быть успешен.
Присутствие особого ученика никак не повлияет на ход общего урока и не помешает остальным детям усваивать материал. Учитель не отвлекается от занятий с классом, поскольку индивидуальную работу берут на себя тьютор и ресурсный учитель. А преимущество такого формата в том, что он ориентирован на успех ребенка.

От каждого – по возможностям


– Чему научились дети за два прошедших месяца?

– Говорить о прорывных достижениях пока рано, впереди много работы. Но первые результаты очень достойные: все дети привыкли к школе, все четверо уже выходят в обычные классы на уроки. Дети на удивление быстро адаптируются, у каждого свой прогресс.

– До школы ваши первоклассники ходили вместе с обычными детьми в садик?

image3.jpg

– Только Лева посещал инклюзивный детский сад. С нейротипичными (обычными) ровесниками ходил на музыкальные занятия и физкультуру, участвовал в развивающих занятиях и спектаклях, играл на прогулке. Математикой, русским языком занимался с тьютором по индивидуальной программе.
Лева практически сразу адаптировался к школе. На линейке 1 сентября не испугался ни большого количества людей, ни громких звуков. Увидев симпатичную девочку, подарил ей цветы, а когда заиграла музыка, взял ее за руку и они пошли танцевать. Мальчик катается на горных лыжах, участвовал во всероссийских соревнованиях...

– Другие дети были на домашнем обучении?

Ваня ходил в коррекционный детсад, где в группе были дети с аутизмом. Мальчик разговаривает, однако в этой среде примеров коммуникации, игры с обычными ровесниками он не видел, поэтому в школе ему было несколько сложнее, но перспективы у ребенка есть. Родители делают все возможное, чтобы сын развивался. Он занимается плаванием, адаптивной верховой ездой.
Катя тоже посещала коррекционный детский сад. В первое время она была очень зажата, не шла на контакт с детьми. А через месяц мы не узнали ребенка. С радостью бежит в школу. Мама рассказывает, что, просыпаясь, дочка сразу показывает на форму и кричит: «Мне!». Катя из многодетной семьи. Тьютор узнала, что в ее классе учится девочка, у которой тоже есть старшие братья, переговорила с ней и предложила помогать Кате. Теперь девочки – подружки.
Машу пытались водить в обычный детский сад. Это закончилось стрессом для семьи, поэтому родители сомневались, что девочка сможет пойти в общеобразовательную школу. Но Маша умеет читать, писать, считать, рисовать, спокойно может высидеть весь урок. Мы надеемся, что в дальнейшем она сможет ходить на уроки без сопровождения тьютора.

– Почему детям с особенностями развития важно учиться в общеобразовательной школе?

image1.jpg

– Цель инклюзии не только в том, чтобы дать ребенку образование в соответствии с его возможностями. Важнее научить его жить в обществе, среди обычных людей. А когда ребенок находится в общеобразовательной школе, он слышит правильную речь, видит примеры игры, у него появляются друзья. Для этого у нас запланированы спортивные соревнования, совместные экскурсии, постановка спектаклей с участием детей и родителей.

На пути к инклюзивному обществу


– Как другие школьники относятся к ученикам из ресурсного класса? Не обижают?

– Наоборот, у нас даже шефы-пятиклассники появились. Они с интересом общаются с ребятами.
С сентября в каждом классе, за которым закреплен особый ребенок, проводят уроки доброты. На них приходят наши тьюторы. Они познакомились с детьми, узнали, чем увлекаются первоклассники.
Затем ребята посмотрели мультфильмы про доброту, обсуждали, как можно помочь тем, кому трудно. На очередном занятии показали презентацию об особом однокласснике. Например, мальчик любит путешествовать с родителями, катается на горных лыжах, любит бабушкины пирожки. Дети сразу оживились – ведь бабушки, которые пекут вкусные пирожки, есть у всех.

image8.jpg

Схожие интересы и увлечения помогут обычным и особым детям общаться, вместе играть, участвовать в спектаклях и туристических походах.
Недавно мы приглашали первоклассников в гости в ресурсный класс – ребята были очень рады. Одним понравились мешки-груши, где можно полежать, другие с удовольствием полежали под утяжеленным одеялом для отдыха. Потом ребята играли в коммуникативные игры вместе с нашими детьми. И теперь с удовольствием ждут продолжения. Отдых нужен всем.

– Как отреагировали родители на совместное обучение особых и обычных детей?

– В конце августа директор школы Светлана Николаевна Аникина объявила родителям первоклассников о старте инновационного образовательного проекта. Не могу сказать, что все родители сразу приняли новый формат, но тех, кто настроен доброжелательно, – большинство.
Ведь раньше в России не говорили о том, что рядом могут быть люди с особенностями развития, в советское время мы нигде их не встречали. Отсутствие информации порождает страхи, сомнения. У нас пока нет культуры общения с семьей, воспитывающей особого ребенка.

image7.jpg
Елизавета Кириллова (в центре) с педагогами и единомышленниками

Мы благодарны директору школы за возможность рассказывать о нашем проекте на родительских собраниях. После того как мы показали фильм о людях с особенностями развития, которые благодаря инклюзии добиваются успехов в спорте, в личной жизни, в профессии, рассказали о наших детях, у многих поменялось отношение к проекту.
На одном из собраний мы предложили вместе поехать в национальный парк «Таганай». В октябре 37 семей, из которых четыре с особыми детьми, съездили на экскурсию. Пока дети играли, мы смогли лучше познакомиться с родителями. Оказалось, у нас много общего.
Одна мама, Мария Викторовна Панина, доцент Южно-Уральского государственного гуманитарного психолого-педагогического университета, с благодарностью призналась: «Мы счастливы, что можем видеть, как работает цивилизованная инклюзия. Я считаю, нашим детям полезно учиться вместе с особыми одноклассниками, заботиться о них и понимать, что все люди разные».

– Почему первый ресурсный класс в Челябинске появился только в этом году? Ведь новый закон «Об образовании», декларирующий право ребенка с особенностями развития посещать любую школу или детсад, был принят в 2012 году.

– С советских времен в России сложилась сильная система коррекционного образования. Альтернативы не было.
По новому закону «Об образовании» родители могут привести ребенка в обычную школу, где ему должны обеспечить условия для обучения. Что мы видим на практике? Школы не готовы к приему таких учеников. Нет ставок тьюторов. Нет знаний в области прикладного анализа поведения. В итоге через некоторое время семье или педагогам становится некомфортно, и все заканчивается домашним обучением или переводом ребенка в коррекционную школу.
В России немного моделей внедрения инклюзивного образования в детсады и школы. В стране пока не больше ста ресурсных классов. Как правило, инклюзивные проекты – это инициатива родителей.

– Но ведь не каждая семья, воспитывающая ребенка с инвалидностью, может прийти в школу и открыть ресурсный класс?

– Конечно, такое невозможно. Организация ресурсного класса – это тяжелый труд и серьезные финансовые затраты. Подготовительная работа заняла несколько лет, из них только на обучение я потратила почти три года.

image9.jpg

Темой инклюзивного образования я заинтересовалась, когда с группой родителей и педагогов ездила за рубеж. Мы увидели, каких впечатляющих результатов добиваются наши коллеги в обучении детей с синдромом Дауна, с аутизмом.
Я загорелась идеей развивать инклюзию в Челябинске. Стала изучать практики, технологии, методики, которые используют в Москве и других городах, где работают инклюзивные проекты. Коллеги сразу предупредили: путь будет долгим, надо набраться терпения.

Все включены


– Что было самым сложным?

– Найти свою школу, своего директора – это, пожалуй, одна их самых сложных и главных задач. Без ее решения проект не получится.
На поиск школы ушло два года. Например, в одном из известных учебных заведений Челябинска, которое позиционирует себя как школа инклюзивного формата, диалог состоялся, но ни к чему не привел. В другой достаточно сильной школе нам посоветовали поискать учреждение на окраине города. После переговоров с комитетом по делам образования города были приглашены руководители разных челябинских школ, некоторые захотели участвовать в проекте.
Но такого глубокого интереса, как у директора школы № 109, я не встречала нигде.
Светлана Николаевна не только согласилась пойти на эксперимент, но и детально вникала во все его нюансы. А организационных, юридических, финансовых моментов много: в школе нужно создавать совет по инклюзии, вводить дополнительные ставки тьюторов, учителя ресурсного класса, писать программы, взаимодействовать на принятие с коллективом педагогов и сообществом родителей и так далее.
Директор обоснованно поставила условия: тьюторы должны быть в штате школы, учителя первых классов обязаны пройти обучение – работа с особыми учениками требует новых знаний.
Нас поддержали в региональном министерстве и городском комитете по делам образования. Были выделены ставки тьюторов, школа получила статус инновационной образовательной площадки.
Хотя, когда мы начинали работу по созданию ресурсного класса, отношение к проекту было настороженное. И это объяснимо. Ведь инициатива исходит не от образовательной организации, а от общественной. Чтобы к нашему мнению прислушивались, надо было заслужить хорошую репутацию.

– Как проходила подготовка педагогов?

image2.jpg

– Я считаю, успех проекта на 50 процентов зависит от подготовки психолого-педагогических условий в коллективе. Поэтому мы сделали акцент на подготовке педагогов. Обучение проводили специалисты из Центра проблем аутизма, его президент Екатерина Мень запустила первые в России ресурсные классы.
На первом этапе коллеги из Москвы дважды приезжали в Челябинск. В апреле встречались с учителями будущих первых классов, куда зачислили особых детей, за неделю до начала учебного года провели тренинги, показали видеофильм о том, как в Москве работают по инклюзивным программам.
На втором этапе, в начале сентября, мы направили учителей первых классов, тьюторов и ресурсного учителя на курсы по прикладному анализу поведения.
Третий этап предполагает знакомство с программой «Включи меня!» не только учителей, но и администрации школы. Речь пойдет о тонкостях юридической, финансовой и организационной работы.

– За счет чего финансируется проект?

– Проект достаточно дорогостоящий. Обучение тьюторов, учителей, ремонт и оборудование ресурсного класса, оснащение комнаты сенсорной разгрузки и так далее – все это требует больших затрат.
Проект выиграл президентский грант. На эти средств с учетом софинансирования со стороны министерства образования и науки Челябинской области и частных инвесторов реализуется проект по запуску и работе одного ресурсного класса.

– Как вы считаете, насколько будут востребованы ресурсные классы?

– Новые площадки очень нужны. Я постоянно получаю письма от родителей из Челябинской области: просят помочь открыть ресурсный класс в Копейске, Златоусте, Октябрьском районе. Недавно даже из Санкт-Петербурга звонили с аналогичной просьбой.

image11.jpg

Пока у нас создана экспериментальная площадка, где мы впервые в общеобразовательной школе Челябинска отрабатываем новые технологии, возможные риски и трудности. Но к проекту уже проявили интерес около десяти школ города, они готовы идти вторым потоком. Я думаю, в ближайшее время сядем за стол переговоров.
Чем больше будет инициативных родителей, тем больше нам удастся сделать. Но открывать ресурсные классы только силами общественников сложно. Наша задача как общественной организации – предложить инициативу, показать, что она работает. Важно, чтобы нас поддерживало государство.

– Что нужно сделать, чтобы инклюзия стала нормой для Челябинска и всего Южного Урала?

image12.jpg

– Региону нужен ресурсный центр по продвижению инклюзивного образования. О возможности его создания мы ведем переговоры с первым заместителем губернатора Ириной Альфредовной Гехт. В центре хотели бы готовить детей к включению в общеобразовательную среду и планируем обучать руководителей образовательных организаций, учителей. Это большая работа, но ее нужно делать, чтобы каждый ребенок с особыми потребностями мог прийти в любой детский сад или в школу и его встретили подготовленные специалисты.

– В чем преимущества инклюзивного образования?

image10.jpg

– Совместное обучение выгодно и для особых, и для обычных детей. Это подтверждают результаты наших коллег. Современные технологии открывают новые возможности, перспективы развития и социализации детей с особыми образовательными потребностями. Они смогут себя обслуживать, научатся жить среди людей и работать.
Сегодня многие работодатели не готовы принять сотрудников с особенностями развития, так как не знают, чего, например, ждать от человека с синдромом Дауна или аутизмом. Уверена, если будущий руководитель с детства учился с особым ребенком, таких проблем не будет.
Как говорят коллеги из Москвы, инклюзивное обучение повышает успеваемость обычных школьников, они показывают лучшие результаты на предметных олимпиадах. В команде с особым ребенком им приходится решать задачи разными методами, это помогает мыслить нестандартно, развивается гибкость мышления, улучшается восприятие всего нового.
Дети рано начинают понимать, что у всех разные возможности, но у каждого человека есть свои слабости и сильные стороны. Это полезный опыт.

Фото предоставлены Челябинской областной общественной организацией помощи детям «Открытое сердце»