Меню

Скорбное разночтение

11.12.2013 10:30 96 (11707)


У нас никого не удивишь историями про бездушных бюрократов, готовых замордовать человека «за справочку». Кто ты есть «без бумажки», народ давно коротко и емко определил соответствующей рифмой.

Это обидно. И все-таки каждый раз приходишь к чиновнику с достоинством и робкой надеждой, что бюрократ тебя по достоинству «бить» наотмашь не станет. Ведь на дворе XXI век и вокруг бродят «стада» оргтехники по широким лугам коммуникации. Чего там бумажка, когда госуслуги выдаются по Интернету. Оказывается, нет. Прицепится какая-нибудь «чернильная душа» к какой-нибудь неловкой запятой или букве — пиши пропало.

Маленькая буква да большой отказ

Вот в этом году Елена Афанасьевна Жданова обратилась в управление соцзащиты Калининского района, чтобы ей назначили денежную компенсацию. Дело в том, что двумя годами раньше вышел Федеральный закон № 306 «О денежном довольствии военнослужащих и предоставлении им отдельных выплат». Согласно этому закону, Елене Афанасьевне, вдове инвалида войны, полагаются соответствующие выплаты. Пожилая женщина сдала документы на оформление. И вдруг выясняется: в документах на имя ее покойного мужа Жданова Хиснуллы имеются разночтения. Вместо «Хиснулла» в военном билете написано «Хиснула». Какой-то невнимательный писарь потерял одну букву «л». А в брачном свидетельстве работники ЗАГСа пошли дальше — поменяли букву «и» на «а». Получился «Хаснулла». Заметив такие вольности с написанием имени гражданина, бдительная чиновница соцзащиты сходу отказала в оформлении выплат.

«Идите в суд разбираться», — отрезала опытная райсобесовка. Формально вроде бы все так. Соцзащита «защищает» граждан только с правильными документами. А помогать человеку разбираться с потерянными буквами — лишняя головная боль. Легче отказать.

— И началась у нас эта волокита, — говорит Тальгат Жданов, сын Елены Афанасьевны. — Знаете, нам очень поздно сообщили о выплатах, спустя два года после выхода закона. Чего ждали? Когда умрет моя мать? Мы поругались в соцзащите. Мой отец никогда никакими льготами не пользовался, был скромным человеком. А мог и машину получить, и квартиру. Он работал всю жизнь водителем, пенсию получал и все. Вернулся после войны весь израненный.

Со справочкой и без…

Кстати, в годы войны у самой Елены Афанасьевны никто документов не спрашивал, сможет ли такая хрупкая девушка работать на токарном станке. Сунули под ноги ящик, чтобы дотягивалась до рукояток — и вперед! Точила снаряды, нисколько не заботясь, что когда-нибудь государство присвоит ей звание «Ветеран ВОВ». С ее фамилией чиновники всегда управлялись успешно. А вот с мужем было сложнее. Начнем с того, что вполне обычное татарское имя Хиснуллы Жданова всплывает в справке от КГБ (список членов семьи репрессированного) тоже с ошибкой — Хаснулла. Просто беда с именем!

Но беды хватило и так, в натуральном измерении. Родителей отца Хиснуллы выселили с Волги. Пришлось им перебираться на Урал. Здесь жили в землянке, бедствовали. Но тем не менее семью раскулачили.

— Моего деда Хаметвалея Жданова расстреляли в 1938 году, — говорит Тальгат Жданов и показывает справку. Статья 58 УК РСФСР (если кто не знает) в то решительное судьбоносное время означала «враг народа». Только в 1993 году родственники приговоренного к высшей мере узнают, что Хаметвалей Жданов был давно, в 1957 году, реабилитирован военным трибуналом. Прислали справку, дескать, забрали и убили отца пятерых детей по ошибке. Тоже, видимо, со «справочки» дело возбудили.


Фронтовая грамотность

Хиснуллу Жданова, 1918 года рождения, призвали на действительную за два месяца до начала войны. Воевал. В 1943 году получил тяжелое ранение — пролежал полгода в госпитале и снова начал проситься на фронт, где за баранкой своего ЗИСа изъездил немало дорог. Вот и на этот раз перед госпиталем подвозил снаряды на передовую под непрекращающимся артобстрелом. Несколько рейсов сделал. Обстановка ухудшалась. А тут как нарочно авиация противника разбомбила дорогу. Как проехать тяжелогруженому автомобилю? Ни минуты терять нельзя было. Схватил лопату Хиснулла и давай закапывать воронки, не глядя на то, что вокруг рвутся снаряды. В наградных листах и в приказах по 171-й стрелковой дивизии его имя написано без ошибок. Это удивительно. Писари, получается, в боевых условиях грамотность не теряли, а в мирное время кто только не коверкал имя. Для русского уха вроде бы одинаково звучит, а татарин Хиснулла доверял «чернильной» братии, даже не беспокоился, какая там буква. Ведь главное — человек. Трудовая книжка Хиснуллы Жданова, заведенная аж в 1939 году, тоже оформлена верно. Зато вкладыш, вклеенный уже в наши дни, с ошибкой в имени. Так в одном документе появилось имя в двух вариантах. Неужели правильное написание не побеждает неправильное? Если руководствоваться принципом, что человек важнее документа, то чиновник должен бы встать на сторону человека. Ведь есть множество других удостоверений, справок, приказов, свидетельств. Гражданин Хиснулла Жданов прожил большую жизнь, умер. И на каждом жизненном этапе появлялись документы, юридически, если хотите, закрепляющие факт существования человека.

— Как же так? — возмущается Валентина Жданова, сноха и доверенное лицо Елены Афанасьевны. — Из-за буквы бабушка виновата. Она, что ли, документы эти делала? Букву пропустили в военном билете. Но ведь в свидетельстве о смерти все правильно. Этот же документ как паспорт.

Но какая ситуации получается: Хиснуллы Жданова как бы не было. В противном случае непонятно, почему вдова не может получать выплаты по закону. «Может быть, существует тайный циркуляр по экономии государственных средств? — спрашивают люди. — И ради этого строятся любые препятствия? Но чиновники, сидящие на бюджете, дороже обходятся».

«Почта виновата»

— Я спросил в соцзащите, — рассказывает Тальгат Жданов, — почему два года ждали? Мне сказали: «Почта виновата». А это прокол чиновников, между прочим.

Ответ ведомства: «Рекомендуем исправить ошибку в судебном порядке. В случае несогласия с отказом в назначении ежемесячной денежной компенсации вы можете обратиться в министерство социальных отношений».

— Мы пошли в суд, — делится Валентина Жданова. — Говорим там, вот мама получает льготы, вот все ее удостоверения (в том числе удостоверение вдовы инвалида войны. — Авт.). Сколько лет все было в порядке. А судья отвечает: «Это не доказательство». Мы просим подтвердить, что этот военный билет принадлежит нашему отцу. Судья заявила: «Я не могу такой вердикт вынести, потому что у меня нет на это юридических полномочий».

А кто имеет? Может, почта? За комментарием я обратился к известному правозащитнику по делам военнослужащих Владимиру Солнцеву.

— К сожалению, судьи очень поверхностно подходят к проблеме, — отметил Владимир Георгиевич. — В данном случае судья обязан принять решение. Это рутинное установление факта. Тем более что никто не сопротивляется: ни соцзащита, ни военкомат. Теперь о военном билете. А зачем он вдове? Хранить его она не обязана, как и предъявлять. Существует строгий перечень документов, который должна предоставить вдова. В постановлении

№ 142 от 22 февраля 2012 года, регламентирующем порядок назначения выплат, о военном билете вообще речи не ведется.

И что получается? На самом деле такой сложный «кейс» проблем — всего лишь желание помочь людям или отсутствие такового. Увы, у нас формальности работают лишь в одну сторону.

— Прослужил я в армии на различных командных должностях не один десяток лет, — вспоминает Владимир Солнцев, — и не раз видел, что у человека в документах личные данные записаны неверно, но его, несмотря на это, призвали в армию. И в тюрьму берут, невзирая на ошибки в документах. А вот если что-то нужно получить от государства, тут с особой ретивостью отсматривают каждую букву.

Исправленному верить

 
— «Я волком бы выгрыз бюрократизм», учили мы в школе, не очень задумываясь, почему именно волком. Теперь становится понятным. А как еще совладать с «хищниками», вооруженными печатью и штемпелем? Эх, рвануть бы на пару с Маяковским проверять чиновников на человеческую отзывчивость. Так не дадут, скажут, что бюрократия существует для того, чтобы был порядок. Возражу: никакого железобетонного порядка в бумажках не бывает. Ошибки в них закрадываются каждый день и по миллиону причин. Истина известна. И слава тем отважным бюрократам, которые ничтоже сумняшеся зачеркивают «ненужное» и вписывают «нужное» с приложением печати. И все это венчает подпись, полная, на мой взгляд, очарования и хороших смыслов: «Исправленному верить». Верить! И тогда никаких разночтений между здравым смыслом и тупым буквоедством, между честными тружениками, которым государство не очень-то расщедрилось воздать должное, и чиновником, более всего переживающим за свое должностное место, не будет.
 

Фото Вячеслава НИКУЛИНА.