Что осталось за кадром?
Фильм-шедевр. Татьяна Лиознова сделала то, что внесло ее имя в анналы кинематографа навечно.
Черт возьми, думал я, когда поползли по экрану черно-белые финальные титры, а как было бы здорово, если б Татьяна Михайловна сделала трилогию (один в один по Семенову), где Штирлиц сначала попадает в подвал к Мюллеру (там папаша Мюллер применяет к Штирлицу весь арсенал средневековых пыток). Затем, продырявленный нашим автоматчиком очередью из ППШ — тот принял его за фрица, выбирающегося из-под завала, — разведчик оказывается на операционном столе, где над ним колдуют врачи; сначала в зоне контроля американцев, затем — в Аргентине, где его возродила к жизни молодая женщина-аргентинка… Которую он оставил, решив во что бы то ни стало вернуться на родину…
А на родине он буквально с перрона попадает в подвалы Лубянки, где из него выбивают признания в измене… Не желающему оговорить себя разведчику (которому, как мы помним, еще в фильме Лиозновой присвоили звание Героя Советского Союза) родное «гестапо» сначала выбивает зубы, ломает ребра, затем (он ведь уперся!) на его глазах убивают его взрослого сына… («Приказано выжить», «Экспансия»)… Затем…
…В камеру к истерзанному герою заводят его жену, ту самую (помните одну из самых сильных сцен фильма — встречу Штирлица с женой в берлинском кафе?), и также у него на глазах насилуют и убивают…
Эпилог последней книги Юлиана Семенова выглядит «оптимистично»: по Москве едва идет (скорее — ползет) реабилитированный разведчик, Герой Советского Союза Исаев Максим Максимович — он сед, беззуб, почти слеп и почти безумен.
Нет, никогда б не дали режиссеру Лиозновой снять такое кино. И знаете почему? Непатриотично.