Меню

Сказка для взрослых

20.09.2013 12:29 73 (11684)


ПРОЛОГ. «Эту страну погубит коррупция» — крылатая фраза из фильма Аллы Суриковой «Человек с бульвара Капуцинов». Классная фраза! В исполнении Михаила Боярского она попала в самое, что называется, яблочко… Мишин гангстер вроде как ЮЭсЭй имел ввиду, ведь действие комедийного вестерна происходит где-то на Диком Западе. Но каждый зритель не сомневался: ЭТО ПРО НАС!

Главный идеолог Страны Советов, тезка Боярского (Миша Суслов), к тому времени был слегка усопшим (в отличие от Вовы Ульянова-Ленина, который, по утверждению Гены Зюганова, до сих пор живее всех живых), а то б он, конечно, выстриг крамолу киношную ножницами, коими овец стригут да прочих закучерявившихся. И не потому, что Серый Кардинал (так называла Мишу за глаза камарилья придворная) испытывал страсть к работе грязной, низкоквалифицированной, и не потому, что любил делать бяку гайдаям и суриковым. А просто время было суровое. Грозовое было время, и враги, пробравшиеся в литературу и кинематограф под эротические всхлипывания и причмокивания героя бровастого, подобно короедам-лазутчикам, точили денно и нощно устои самой свободной в мире страны… его, Михаила Суслова, страны, его и друзей его политбюрошных, марксистов чугуннозадых, борцов идейных за счастье народное…

И все б ничего, да вот только прохлопали-таки ее, Расею-матушку, прохлопали. Несмотря на все старания сусловых и око гэбэшное, всебдящее. Можно было б, конечно, на другого Мишу все свалить и списать. На того Мишу (как бишь его?), который у дяди Сэма на службе состоял… Можно даже было б распять его, как Христа, или колесовать, аки Емельку-смутьяна, супротив царя-батюшки воровавшего… Да только что это изменило бы? В одной луже, говорят философы, дважды не вываляться…

Ноне другая задача стала перед истинно любящими мать-родину. Задача одна, да токмо решений у нее — дюжина чертова. А прайдов патриотических, знающих да умеющих задачку эту разрешить, тех вообще тьма-тьмущая. Перессорились прайды эти, как князья в Руси Киевской; каждый из них кричит: «Люди! Грядет геенна огненная и Суд страшный, который пострашнее Басманного! Это нам известно доподлинно; это и посол заморский звездно-полосатый вам, иванам, родства не помнящим, подтвердит — только свистните… Одно, значит, остается вам, народ честной, босота необразованная, — подобрав портки да за нами дуть, да с портретами наших лидеров…»

Но молчит народ подлый, не ведется на посулы честные, на призывы здравые. Закоснел люд российский от сериалов рвотных да жизни сытой; не расшевелить его даже информацией убойной на кого бы то ни было. Ему хоть сердюковы-васильевы, хоть сердючки верки, дуры набитые, — все едино и фиолетово.

Но щедра земля русская на героев — богатырей-бессребреников, тех, что корнями-то да из Мурома, да из стольного града Кирова. И дала она, земля-матушка, в лихолетье нонешнее вновь спасителя — Алексеем звать благодетеля. Заступиться решил Алексеюшка за вскормившую его, захворавшую свою родину; на врага пошел засучив рукав, раззудив плечо, размахнувшися да сказавши «Ух!». И достал богатырь да из ножен своих, нет, не меч-кладенец, но перо вострое, серебрёное, заговоренное от нечистых сил да на них и нацеленное. Да как начал строчить инструментом сим супротив всех и вся, тех, что в Кремле сидят, мед-пиво пьют, с ним не делятся… «Караул! — кричит богатырь-то наш. — Супостат кругом в белокаменной!.. Я спаситель ваш и отец родной… Разберусь, клянусь, с казнокрадами». И сказавши так, он с трибуны слез, пот со лба стряхнул, заколдобился…

ЭПИЛОГ. А народ сидит, сериалы зрит, то горилку пьет без дозаторов… Не понять ему, кто мочил Муму, ведь в глазах рябит от ораторов…