Мукомольная столица Урала

«Вечерка» продолжает публиковать новый очерк писателей-краеведов Олега Вепрева и Вячеслава Лютова.
В центре внимания историков — предприниматель Михаил Крашенинников, заложивший основы банковского дела в Челябинске.

Своим развитием Челябинск обязан не только железной дороге, но и … зерну

Продолжение. Начало в №№ за 15 и 22 февраля.

1895 год. Михаилу Крашенинникову пятьдесят — отличный возраст, наполненный и жизненной силой, и жизненным опытом. У него большая и шумная семья: четверо сыновей и три дочери.

Послужной список тоже солидный: помимо мукомольного дела и золотодобычи он был гласным городской думы, попробовал себя в роли городского головы, несколько лет был товарищем директора Челябинского городского общественного банка, активно занимался благотворительностью, входил в попечительские советы женской прогимназии и торговой школы, которая готовила специалистов в том числе и для банковской сферы.

Он имел просто огромный опыт в ведении ссудных операций, формируя учетно-кредитную политику банка. Его мнение, действительно, стоило дороже денег — если он рекомендовал кого-либо как человека, «безукоризненного во всех отношениях», кредитной линии давали зеленый свет. Ошибки тоже были — куда человеку без них! Но они являлись крайне редкими и не меняли сути дела. И в целом, как сообщается в личном Списке 1907 года, «хороший семьянин, человек очень не глупый и ловкий делец…»

Начало ХХ века для Челябинска выдалось бурным. Город не просто проснулся — по темпам экономического развития Челябинск показывал такой стремительный рост, что «уездные жители» всерьез подумывали об образовании Челябинской губернии. С приходом Транссибирской магистрали город стал крупным торгово-промышленным узлом. Возросло и количество купцов, приехавших из других городов, как только новая «железнодорожная логистика» стала давать ощутимый финансовый эффект. В разы выросло население города — Челябинск переживал настоящий строительный бум.

К слову, строительный азарт испытает и Челябинское отделение Госбанка, до 1912 года арендовавшее дом Жемчужникова на углу Исетской и Мастерской улиц (ныне улица Пушкина). Здание было тесным, а со временем просто стало ветхим. К тому же находилось поблизости с пересыльной тюрьмой, что вряд ли способствовало «повышению статуса». Как пишут исследователи, решение о постройке нового, каменного здания на Уфимской улице (ныне улица Кирова) было принято в 1909 году. Автором проекта стал губернский инженер Баллог. С 1912 года Челябинское отделение Государственного банка отпраздновало новоселье — в своем собственном здании, которое, согласно описанию современников, являлось одним из лучших в городе. Сейчас в нем располагается Законодательное собрание Челябинской области.

Хлебные капиталы

Главными клиентами коммерческих банков являлись купцы и предприниматели. Они не просто учитывали местную специфику в бизнесе, но и сами ее формировали: «лоббировали» свои идеи в правительстве, «беспокоили» губернаторов и прочее чиновничество.

Основная сфера интересов — хлебная торговля и мукомольное дело. Именно здесь крутились основные капиталы. Уверенности челябинским предпринимателям добавил знаменитый «тарифный перелом», установленный Сергеем Витте с подачи Владимира Покровского и Михаила Крашенинникова. Это была просто гениальная идея, мгновенно увеличившая и производственные, и банковские капиталы. Суть в том, что с увеличением объемов производства зерна для сибирского хлеба была принята специальная система исчисления тарифов. Плата начислялась по верстам до Челябинска, а далее, на запад, тариф начислялся вновь — как если бы зерно отправляли из Челябинска.

Дальше — дело техники. Тарифный перелом оказался очень выгодным для районов Зауралья и территорий, расположенных к югу от Челябинска. Более того, чтобы избежать «наложения на тариф», в Челябинский уезд многие иногородние предприниматели стали переводить свои капиталы, в том числе и из Екатеринбурга. Следом обилие зерна превратило Челябинск в мукомольную столицу Урала.

Бывший член Государственной думы Жилкин отмечал, что мукомольное дело представляло собой богатую, здоровую почву, на которой «может расцвести настоящая промышленность и плодотворная торговля».

Она и расцвела — да так, что потребовала «под себя» организации первой Челябинской товарной биржи. Первые два года своего существования Челябинская биржа занимала первое место в России по хлебным сделкам. Оставаться в стороне от этого процесса банки не желали, в том числе и Челябинское отделение Госбанка. В 1910 году в Оренбургской губернии началось сооружение сети элеваторов, а уже через три года государственные хранилища начали вести активную посредническую деятельность по выдаче ссуд под хлеб. Это позволило исключить скупку хлеба по низким ценам осенью, уменьшить количество перекупщиков и, следовательно, увеличить доходы крестьянских хозяйств.

Кстати, сохранившееся и поныне в центре Челябинска удивительно красивое здание элеватора Государственного банка начали строить в 1913 году…

Между двух революций

1913 год, с которым так любят сравнивать современную Россию, начинался спокойно и ровно, сулил хорошие перспективы; забывались первые порывы революционной смуты, думское кружение вслед высочайшему манифесту, убийство Столыпина в 1911 году. Вот только «вирус революции» никуда не исчез…

У героя нашей статьи дела шли в гору: завершилось крупнейшее в Челябинске объединение капиталов в «тройственном» товариществе «Братья Яушевы, М.Н. Крашенинников и З.Г. Галеев». Товарищество имело капитал в 300 тысяч рублей — никто из предпринимателей-одиночек не мог сравняться с такими масштабами. Вдобавок в том же году в собственность компании перешла мельница Кузнецова, построенная в 1905 году на берегу реки Миасс (там, где сегодня располагаются «владения» ОАО «Союзпищепром»).

Достаточно хорошо шли дела и у Челябинского городского общественного банка, в котором Михаил Николаевич когда-то начинал. Он на все сто процентов использовал новое экономическое положение города с его возросшим спросом на заемные средства, что позволило даже повысить ссудный процент.

«Внакладе» не оставались ни отделение Госбанка, которому накануне пришлось пережить определенный кадровый кризис, ни филиалы столичных учреждений. Челябинск как промышленный, строительный и аграрный перекресток оправдывал надежды на успешное ведение бизнеса.

Складывалось и само профессиональное банковское сообщество. В начале ХХ века в банковской системе Урала было занято свыше 500 человек, в том числе 118 — в Перми, 91 — в Екатеринбурге, 70 — в Челябинске, 30 — в Троицке. С позиции сегодняшнего дня цифра кажется очень маленькой, тем не менее на тот момент такое число служащих вполне отвечало потребностям экономики и населения.

И все же постаревший Михаил Крашенинников чувствовал, что что-то «нарушилось» в России, что «рвется связь времен», которая прежде казалась такой прочной.

Вслед за золотом Колчака

Его первая большая потеря также выпадет на 1913 год. В сентябре, будучи на лечении в Германии, неожиданно для всех скоропостижно скончается близкий друг Крашенинникова Владимир Корнильевич Покровский. Его тело привезут в Челябинск, и буквально весь город будет Покровского хоронить.

Революционная смута многих повергнет в состояние шока: расстроятся деловые связи, перспективы ведения дела потонут в неизвестности, мир вооружится и разделится на «красных» и «белых». Единственное утешение, что дети уже прочно стоят на ногах и способны о себе позаботиться.

1919 год станет для Михаила Крашенинникова годом исхода — на восток, в Харбин, вслед за отступающей колчаковской армией. Вместе с ним «отбудет» более чем полувековая история становления и развития банковского дела на Южном Урале.
«Благополучно забудется» и таинственная истории вывоза так называемого южноуральского «золота Колчака», хотя об этом не раз свидетельствовали челябинские старожилы и краеведы. В частности, о золоте рассказывал Иван Ильич Демидов, учитель, музейный работник, проживший долгую и трудную жизнь. Он близко и хорошо знал семью Крашенинниковых — был знаком с детьми Михаила Николаевича Ипполитом и Верой.

Именно Иван Демидов был свидетелем и добровольным помощником при подготовке и сортировке документов из личного архива семьи, которые увозил с собой потомственный, с 1913 года почетный гражданин Челябинска Михаил Крашенинников. Иван Иванович был уверен, что Крашенинников уехал «не с пустыми руками» — по меньшей мере, деньги и драгоценности из Челябинска основательно готовились к отправке с колчаковскими эшелонами, составлялись нужные описи, подбирались знающие люди для сопровождения.

Его дети между тем останутся в России. Сын Ипполит с ранних лет увлекся естествознанием и ботаникой, был геологом, географом и геоморфологом, участвовал во многих экспедициях по Южному Уралу, проводя полевые работы. С началом Первой мировой войны он переехал в Петербург — как оказалось, «вовремя». Свыше тридцати лет работал в Ботаническом саду и Ботаническом институте имени академика В.Л. Комарова. 

Дочь Вера Михайловна также вслед за братом решила отказаться от «суетности» нового мира. В 1920-х годах она помогала мужу в обработке гербариев с Филиппинских островов, систематизировала ботанические сборы с Сахалина и Курильской гряды, также добивалась научных успехов.

Знал ли Михаил Николаевич о научных удачах своих детей, оставшихся теперь в «далекой России»? Скорее всего. В 1920-х годах еще не было того железного занавеса, который начисто перекроет какие-либо отношения; еще шла работа вокруг обустройства КВЖД и специалисты общались между собой; еще обильно проникали в тот же Харбин советская пресса и новости из России. Пока судьбу человека можно было отследить, а Ипполит и Вера явно не были «пылинками» в научном мире…
Что касается других детей Крашенинникова, то о их судьбе практически ничего не известно. Сам же Михаил Николаевич тихо и незаметно умрет в Китае, в «свободном Харбине», в конце 1920-х годов…

Олег ВЕПРЕВ,
Вячеслав ЛЮТОВ.

Полную версию очерка читайте на сайте raritet-chel.ucoz.ru.
Благодарим за помощь в подготовке материала Госкомитет по делам архивов Челябинской области. Фото из архива ОГАЧО