Кого не смог рассмешить Асисяй
И почему у самого дорогого клоуна мира нет постоянного места жительства
Уже 18 лет «самый грустный клоун земного шара» возит по городам и весям свое «СНежное шоу». Мексика, Япония, Великобритания — дистанции огромного размера его не страшат.
После долгого перерыва привез наконец свое детище и на родину — именно в Челябинске в скромном зале Дворца культуры железнодорожников оно рождалось в муках творчества.
А снимок челябинского фотографа Бориса Каулина рядом с паровозом Полунин до сих пор считает самым лучшим. Возвращение было счастливым и для зрителей, три дня наслаждавшихся зрелищем, и для самого Полунина, получившего как раз накануне, 5 октября, орден Дружбы.
На пресс-конференцию главный лицедей пришел в теплой компании с коллегой Александром Фришем и продюсером Натальей Табачниковой. Пока Наталья и Слава (именно так его зовут коллеги и объявляет диктор: «Шоу Славы Полунина») усаживались и привыкали к яркому свету софитов, Фриш, как фокусник, извлек из рюкзака белую рубашку, бабочку и начал демонстрировать изумленным журналистам чудеса трансформации.
Вячеслав Полунин — «самый грустный клоун земного шара», как его называет западная пресса. О нем говорят как о гении, его спектакли называют классикой. В 1978 году создал свой театр «Лицедеи» и пять спектаклей: «Фантазеры», «Чудаки», «Из жизни насекомых», «Асисяй-ревю» и «Катастрофа». 20-летие своего театра артисты отметили собственными похоронами, поверив Станиславскому, который говорил, что театр через 20 лет своего существования умирает. По случаю похорон был созван первый всесоюзный «Конгресс дураков». В 1989 году он провел «Караван мира» — европейский фестиваль уличных театров. Это был уникальный театральный город на колесах, который бороздил дороги Европы в течение полугода. Потом была создана «Академия дураков», которая начала грандиозный проект по возрождению карнавальной культуры в России.
— Саша, что ты там делаешь? —пытаясь заслонить ладонью свет ламп, кричит Полунин.
— Стриптиз показываю, — отвечает Фриш под общий смех, моментально стягивает футболку, впрыгивает в рубашку, одной рукой цепляет бабочку, другой достает какой-то длинный черный шарф, который оказался вязаным фраком, и влетает за стол. Как раз вовремя.
— А это коллега Вячеслава, тоже клоун, Александр Фирш, —объявляет ведущая.
— Фриш, — шипят на нее знающие журналисты.
— Фарш, — громко поправляет сам Фриш, девушка краснеет, а собравшиеся заливаются хохотом.
Настроившись на шутливую волну, журналисты дружно расслабились, и вопросы посыпались как из рога изобилия.
Преданья старины глубокой
— Какие ощущения?
— Как будто приехал домой, — говорит Полунин. — Сразу вспомнил, как мы все это придумывали. Первый раз, когда пошел дым, ничего не видно, ощущения как на войне. Мы тогда еще только искали, каждый день меняли программу — в результате публика приходила одна и та же — народ понял, что спектакль каждый раз разный.
— Как вас встретили?
— Как балет Большого театра, поскольку мы играли у вас в оперном. — Фриш всегда говорит очень серьезно, но при этом все покатываются со смеху. — Пять раз вызывали.
— Как вы придумали свою знаменитую «Блю-блю канари»?
— О-о-о, это было очень давно. — Полунин ерошит руками волосы на голове. — В 14 лет в деревне я купил свой первый магнитофон. И в 64-м в числе прочих записей получил и эту песенку. Тогда еще заприметил. Потом, много лет спустя, ко мне пришел Городецкий (Роберт Городецкий — клоун, актер, автор номера «Грустная канарейка» («Блю-блю-блю канари…») в театре «Лицедеи». — Авт.) со своими фантастическими идеями — то у него слон над сценой летает, то еще что-то. «А еще, — говорит, — вот такой номер: стоят три человечка, ничего не делают, просто поют». И включает эту самую музычку. А мы тогда как раз были в поиске — искали новый цирк. Тогда наш цирк был суперсовершенный с точки зрения мастерства, но терялась поэзия, атмосфера мечты. И мы хотели найти цирк, который бы не удивлял, а радовал тем, что просто любит.
— С челябинцем Виктором Плотниковым, который был художником спектакля, будете встречаться?
— Да, сегодня мы идем с ним в баню.
Дураки и корабли
— Кто вам вручал орден Дружбы? Путин?
— Нет, министр культуры. Пожал руку и пообещал мой фестивальный проект пересмотреть. Мы планировали собрать артистов и проехаться из Парижа в Пекин таким фестивальным поездом, который бы останавливался во всех городах на пути.
— А что с вашим кораблем, который подарил Лужков? (В свое время бывший столичный градоначальник хотел создать «Корабль дураков» — передвижной театральный комплекс для Полунина. — Авт.)
— Ничего. Один мэр подарил, другой забрал.
— Не обидно?
— Нет, таких кораблей может быть миллион. Такие истории, по большому счету, лишь наши игры. Не в этом смысл. Надо жить на полную катушку.
— А кого бы вы взяли на свой корабль дураков? Из мировых лидеров... — Все замерли, затаив дыхание.
— Никого, — пожимает плечами Полунин. — Они неинтересные. С нашими им еще долго не удастся сравниться.
«Все бабы…»
— Вы работали в «Цирке дю Солей». Его считают самым лучшим…
— На самом деле «Дю Солей» уже не потолок. Действительно, это такая фантастическая реальность современного цирка. Когда ребята практически с улицы создали гениальную концепцию, собрали потрясающих артистов, сделали классную программу. И в плане коммерческом это высший уровень, но в плане творческом есть коллективы, которые вполне способны составить им конкуренцию.
— И какие направления сейчас наиболее популярны за границей?
— Во Франции, например, создаются маленькие коллективы — по пять человек. Я знаю артиста, который работает в одиночку — точно так же ставит шатер и играет потрясающе. Есть очень интересный цыганский цирк — в старых традициях, и, кстати, туда не попасть.
— Были ли у вас провалы?
— Конечно. Помню, выступали у пожарных. Мы уже привыкли, что начинаем — и через пять минут все на полу. А тут — тишина, спокойствие. Нет, с такими людьми нужно общаться как с индийцами: эй, человек! — Последнюю фразу Полунин произносит медленно, нараспев, махая рукой, как в замедленной съемке.
— Скажите, почему среди клоунов нет женщин? Или это совсем не женская профессия?
— Женщины наконец-то перестали бояться быть смешными. И сейчас есть потрясающие клоунессы. Мы даже хотим сделать фестиваль «Бабы-дуры».
Деньги в шляпе
— Где вы сейчас живете?
— У меня нет постоянного места жительства. Где захочется остаться на неделю, потом еще и еще. Мексика, Корея, Италия — не знаю. А вот место, где мы создаем проекты, есть — это «Мулен Жен» во Франции («Желтая мельница»).
«У меня нет мечты, потому что они все время сбываются».
— В России часто бываете?
— Гораздо чаще, чем в Лондоне, — два месяца в году. Нет такого городка в России, где бы я не побывал с моими спектаклями. Сибирь нас видела гораздо больше, чем Токио. Теперь я хочу истоптать своими ногами весь мир.
— Вы как-то сказали, что хотели бы, чтобы ваш сын Ваня когда-нибудь сыграл Асисяя…
— И он уже почти «дозрел». В последний раз звонил из Нью-Йорка и сказал: «Пап, я тебе покажу Желтого» (полунинский клоун одет в желтый комбинезон. — Авт.). Думаю, в следующие гастроли в Париже он уже будет играть.
— Какие у вас взаимоотношения с коллегами? Все-таки вы начальник, они подчиненные.
— Какие? Дал по шее, и все, — смеется начальник. — На самом деле все просто. Никто никого никогда не ругает — нет смысла. Только хвалит. Опоздать ты не можешь, иначе просто не выходишь на сцену. У нас костюмов на один меньше, чем артистов. Опоздал — остался без костюма и без работы. И потом, надо помнить про торты. Припозднился на пять минут — готовь маленький тортик, на 15 минут — большой!
— Скажите, а «снег» вы убираете каждый раз после спектакля?
— Нет, оставляем до конца гастролей. Потом, когда просеиваем, находим там массу вещей: серьги, телефоны, бриллианты. Помню, мы как-то беседовали с журналистом, а кто-то за спиной в это время копался в «снегу». «Что он там ищет?» — «Бриллианты». — «Да ладно!» И в этот момент человек достает сережку с бриллиантом.
— Вам монтировщики не нужны? — взметнулась сразу пара мужских рук.
— Нет, спасибо, у нас большой конкурс.
— Говорят, вы самый дорогой клоун в мире. И все-таки, сколько вы стоите?
— Ну наконец-то задали этот вопрос! — Полунин откидывается на спинку стула, а инициативу подхватывает Александр:
— Это легко узнать. Выходишь на улицу, ставишь шляпу на 45 минут. Сколько получишь — столько ты и стоишь. Можете попробовать.
Фото Лидии МУХАМАДЕЕВОЙ и с открытых интернет-ресурсов