Крематорий для человечества

В понедельник весь мир вспомнил узников фашистских концлагерей

В этом году исполняется 70 лет трагической дате — началу Великой Отечественной войны. 11 апреля во всем мире вспоминали узников фашистских концлагерей. Судьба каждого из них — это шокирующая трагедия всего человечества. Фашисты, возомнившие себя богами, распоряжались людскими судьбами, а пленники, больные и обессилевшие, пытались выжить в мясорубке гитлеровских безумств. Это получилось не у всех…

Среди тех, чьи жизни не отняла война, были и две челябинки, Анастасия Матвеева (на снимке справа) и Александра Усольцева. Еще детьми они оказались в лагере смерти, где провели полтора года.

Цинизм вермахта

Про концлагеря написано немало. Но каждый раз, слушая кого-то, кто там был и смог оттуда вернуться, понимаешь: про них еще многое не сказано. Мы знаем, как и зачем там убивали людей. Однако эти факты становятся еще более ужасающими тогда, когда переплетаются с реальной человеческой судьбой. Этот огонь, спаливший миллионы судеб, сейчас шокирует миллиарды.

Не укладывается в голове цинизм обращения вермахта к немецким солдатам Восточного фронта в 1941 году перед нападением на СССР.

«Солдат! У тебя нет сердца и нервов, на войне они не нужны, — так начинается этот текст. — Уничтожь в себе жалость и сострадание — убивай всякого русского, советского, не останавливайся, если перед тобой старик или женщина, девочка или мальчик, — убивай! Этим ты спасешь себя от гибели, обеспечишь будущее своей семьи и прославишься навеки».

Эта фашистская политика действовала на всей территории оккупированных стран Европы и самой Германии. В годы войны там функционировали около 14 тысяч концентрационных лагерей, где содержались более 20 миллионов человек из 30 государств. Больше половины из них не дожили до освобождения. Двум челябинкам — Анатасии и Александре Логвиновым (это их девичья фамилия) — посчастливилось выжить. Во многом благодаря их матери, не раз вырывавшей дочерей из лап смерти.

Бегом за жизнью

Настя и Шура родились в крестьянской семье. Кроме них у Прасковьи Степановны и Павла Демидовича были еще две дочки — Маша и Рая. Война застала семью Логвиновых в деревне Высокая. Фронт стал приближаться, ставшую родной деревню пришлось покинуть. Павел посадил жену и дочерей на поезд, а сам остался в местном райкоме партии. Глава семьи не знал, что недалеко от очередной станции состав подвергнется воздушной атаке — на него сбросят бомбы немецкие летчики.

Прасковья и ее дочери пережили весь ужас бомбардировки. Всюду рвались снаряды, слышался скрежет сминаемого железа, звучали душераздирающие крики раненых и умирающих... В голове матери судорожно пульсировала одна мысль: «Только не дети...» Молитва была услышана — ни одна из дочек не пострадала. Забрав из вагона кое-какие вещи, Прасковья и девочки пешком вернулись в родную деревню. «Если и суждено умереть, то на своей земле», — решила мать, втайне надеясь, что там смерть обойдет их стороной.

В августе 41-го в деревню пришли немцы. В доме Прасковьи поселились несколько солдат. Они постоянно требовали кур, яиц и другой еды. В деревне быстро нашелся предатель. Бригадир-полевод донес немцам, что Логвиновы — семья коммуниста, который стал партизаном. Вечером один из немцев сказал Прасковье, что на следующий день их — ее и дочек, младшей из которых было всего четыре года, — повесят. Той же ночью она увела дочерей к своему отцу в соседнее село Меховое, находящееся в трех километрах от их дома. В стареньком домике деда Логвиновы пережили страшную зиму 41-го.

В это время частыми гостями в деревне были партизаны. Их всегда поддерживали, это не нравилось фашистам. В марте 42-го всех жителей деревни увезли в сторону Брянска. Само же Меховое гитлеровцы спалили дотла.

Братский ров

Логвиновы оказались в лагере № 142 в поселке Урицкого, в двенадцати километрах от Брянска. Там проводили отбор пленников для работ в Германии в качестве дешевой рабочей силы. Перед отбором люди проходили «проверку» нечеловеческими бытовыми условиями. У каждого узника было место, только чтобы сидеть. Кормили раз в сутки баландой из гречихи с шелухой и хлебом с примесью отрубей и опилок. Дневная норма для взрослого — литр баланды и 200 граммов хлеба. Дети получали половину этого пайка.

По центру лагеря была проложена водопроводная труба. Рядом с ней в самодельных корытах люди умывались, стирали белье и одежду. Боясь заразы, немцы через день гоняли детей, женщин и стариков на «прожарку» и помывку в баню. Температура там была очень высокой, для многих «банные процедуры» становились последними в жизни. Погибших оттуда увозили десятками. Хоронили их во рву на территории этого же лагеря. В целом там умирало от 100 до 500 человек в день.

В таких условиях Логвиновы прожили почти полтора года. В лагере Настя заболела тифом, но мать выходила ее. Женщина меняла свои вещи на рыбий жир у местных жителей, которые постоянно толпились у колючей проволоки. Этой «добычей» Прасковья поила дочерей — больше поддерживать в детях силы было нечем. Люди буквально сходили с ума от голода, военнопленных кормили еще хуже, чем мирных жителей. Настя навсегда запомнила, как встретила узника, который варил гнилое дерево, а затем ел его, чтобы утолить голод.

Восстание смертников

В 43-м Прасковью ждало еще одно страшное испытание. Среди выживших в лагере стали отбирать молодежь 14 — 16 лет для работы в Германии. В их число могла попасть Мария, старшая из девочек, которой тогда как раз шел 15-й год. Полными ужаса глазами мать смотрела, как немец осматривает ее ребенка. Однако произошло еще одно чудо: в число отобранных фашистами девочка не попала — она выглядела младше своего возраста.

Отобранных увезли в Германию, всех негодных для этой цели отправили на Запад. Всю дорогу из вагонов никого не выпускали, на остановках забирали только умерших. В пути Прасковья заболела тифом. Мать держалась на ногах из последних сил. Она понимала: без нее девочки не выживут. Перед Минском их высадили и «раздали» местным жителям для помощи в сельхозработах. Справиться с болезнью женщине помог врач — он забрал к себе всех Логвиновых. Однако дети недолго прожили у доктора, выходившего их умирающую мать. В дальнейшем семью ожидало еще множество испытаний. А концентрационные лагеря, разбросанные по многим населенным пунктам, ждали новых жертв, многим из которых не суждено было дожить до освобождения.

Однако среди обреченных на смерть нашлись те, кто смог отвоевать у фашистов свои жизни. В марте 45-го года на территории самого крупного концлагеря — Бухенвальда — вспыхнуло вооруженное восстание. Заключенные взяли лагерь смерти под контроль, такой шаг помешал фашистам уничтожить следы своих страшных преступлений. 11 апреля в лагерь вошли войска союзников. Впоследствии эта дата была принята ООН как Международный день освобождения узников фашистских концлагерей. Их в этот день вспомнили практически во всех городах России, в том числе и в Челябинске.

Алиса АРЕФЬЕВА

За помощь в подготовке материала редакция благодарит Анатолия КОТЛЯРЕНКО