Адик Абдурахманов: «Я из породы самоедов»

В этом сезоне камерный оркестр «Классика» побил все рекорды. Под знаком 15-летия промелькнула череда шикарных концертов. Менялись программы, составы, имена звёзд. И каждый раз в адрес дирижёра Адика Абдурахманова и оркестра звучали комплименты. «Спасибо, маэстро, за ваши руки, за то, что вы невероятно музыкальный, тонкий человек», — говорила со сцены, к примеру, гениальная Хибла Герзмава. Но юбилейным вечером дело не закончилось. Вчера музыканты дали первый концерт из четырёх запланированных в Германии, на XXI Боденском фестивале. Как сообщил по телефону маэстро Абдурахманов, успех был грандиозный. Публика аплодировала стоя. Адик — человек эмоциональный. Слова «гениальный», «грандиозный», «шикарный» в его речи звучат так же часто, как у политиков и руководителей слово «кризис». При встрече он фонтанирует идеями, как волной накрывает своим обаянием. А когда фонтан позитива удаляется, начинаешь рассуждать: «Может, это эмоции? А что в реальности?»… Если честно, с профессором Абдурахмановым редко удаётся поговорить в тишине, не торопясь. Но перед отъездом в Германию получилось. Учитывая юбилейный слоган оркестра «Классика» — это навсегда!», говорили о вечном. К примеру, как продержались 15 лет, не имея ничего, кроме собственного энтузиазма и желания играть вместе. Казалось, это оркестр одного дня: в свободное время собрались, порепетировали, выступили — и расстались до следующего проекта. 15 лет пролетело — не заметили.

— У меня 18 человек, — уточнил Адик Аскарович. — Среди них одна пианистка, директор оркестра, играющий на ударных. Остальные 16 — струнники: пять первых скрипок, четыре вторых, три альта, три виолончели и контрабас.

Само собой, мы не заработали денег, машин, квартир. Но мы хотим заниматься творчеством. С этого и начинался камерный оркестр «Классика». Я собрал музыкантов, которые окончили консерватории — новосибирскую, уральскую, московскую.

Сначала было очень тяжело. «Маленькую ночную серенаду» Моцарта репетировали два месяца! Вроде исполнять нечего, а не получалось. Сейчас выходим с одной репетиции...

Приезжает лучший австрийский скрипач, ученик Иегуди Минухина Луц Лесковиц, играет с нами и говорит после концерта: «Здорово! Я в Австрии не получаю такого удовольствия, как с вашим оркестром!»

Между прочим, он директор Зальцбургского концертного зала. Уж он-то знает, как Гайдн и Моцарт должны звучать. Приезжает скрипачка Алёна Баева — одно из ярчайших молодых дарований XXI века, и тоже остаётся довольной.

Мастерство не даётся за пять минут. Это опыт, который по капле в чашечку набирается. Я считаю, мы «набрали» фундамент, с которым можно делать что-то хорошее.

Питерская школа

Чем меньше состав, тем ярче должны быть исполнители. По мнению маэстро Абдурахманова, в струнном оркестре музыкант — всегда солист:

— Например, играем симфонию Мендельсона для струнного оркестра, где есть соло альтов. Ребята играют втроём, получают кайф от совместного музицирования и оттого, что каждый исполняет свою партию.

Виолончели то же самое — не аккомпанируют как в большом оркестре, а играют соло. И каждый должен быть безупречен. Только тогда получается хороший ансамбль. Это мировая практика.

— У вас много студентов. Их рано называть мастерами.

— Во-первых, почти все они — лауреаты и дипломанты региональных, российских, международных конкурсов. Во-вторых, смотрите, что получается. Я взял в «Классику» пять студентов.

Сегодня эти пять человек — основа коллектива, концертмейстеры оркестра. Они учат своих студентов, их ученики в студенческом оркестре помогают тем, кто за ними. Это и есть преемственность — то, что называется «хорошая школа».

Я бы сказал, петербургская, потому что сам я питерский. Прежде чем прийти в оркестр Мариинского театра, я несколько лет поиграл в оперной студии при консерватории, посмотрел тысячу дирижёров и хороших солистов.

Помню, приехал оркестр Мариинского театра в Челябинск. «Шехерезаду» играли без репетиций! А 70 процентов музыкантов с Гергиевым никогда не репетировали это произведение. Но есть школа: они знают, как надо играть.

— Почему петербургский оркестр считается лучшим в Европе?

— Да потому что традицию не разрушили. Они не взяли сразу молодых, как москвичи. У них сидит опытный музыкант-концертмейстер, который работал ещё с Мравинским, и подсказывает, к примеру, валторнам: «Здесь лучше играть так, а здесь вот так».

Мастера «перешли» от Мравинского к Гергиеву. Не было ломки, как в Москве. Говорят: оркестр Спивакова гениальный. Да, там очень хорошие солисты. Но это ещё не оркестр, потому что нет оркестровой культуры.

— Стоп. А что такое «оркестровая культура», по-вашему?

— Всё, начиная от ремесла — артикуляции, нюансировки, баланса — заканчивая уровнем высшего пилотажа, когда на первый план выходят мягкость, ювелирность, нежность.

А не то что вместе взяли и вместе закончили. Если есть мастерство, люди не думают о нотных знаках, потому что они умеют быстро играть. Музыкант выходит на сцену не для этого — ради того, чтобы что-то сказать.

По-пластунски на концерт

— Когда приезжают столичные музыканты, я заставляю студентов сходить на концерт. Понимаю, у студентов денег нет. Поэтому всегда говорю: «Ребята, по-пластунски. Придите на 10 часов раньше, переждите хотя бы в туалете. Но вы должны это послушать». Знаю, что неправильно, администрация меня ругает. А как иначе?

Посмотрел осенью «Табакерку» — спектакль «Дядя Ваня» по Чехову. До сих пор вспоминаю. Это не просто хороший режиссёр — это море раздумий, переживаний, где каждая мелочь отрепетирована так тщательно, что кажется случайной.

Вдруг открывается окно, лестница зачем-то стоит. Но всё рассчитано до миллиметра, до секунды — и в нужный момент каждая деталь «выстреливает». В музыке то же самое. Импровизация может быть, когда ремесло хорошо стоит.

Любой плотник может сделать квадрат — и получится стол. Настоящий мастер тот, который не просто ровно отрезал, а сделал так, чтобы было красиво. В настоящем искусстве недостаточно сделать просто стул, взять или не взять ноту, сыграть громко или тихо. Главный вопрос — как это сделать, для чего и что ты хочешь сказать своим искусством.

Приехали москвичи, питерцы, тот же Максим Венгеров с великолепным трио солистов — надо слушать. Они поднимают тонус, планку мастерства. В записи энергетика не передаётся. Она передаётся от души к душе.

Не паинька и не подарок

— Я из породы самоедов. Знаю, со мной не сладко. Особенно моей семье… Есть программы, которые я вынашиваю полгода, год. Мне даже дети начинают помогать. «Аромат танго» младший танцевал.

Потом старший завёлся, говорит: «Слушай, пап, я в Интернете что-то такую запись видел». Жена Света — не то что поддерживает… Сразу и не скажешь… Она преподаватель математики, окончила музыкальное училище, потом педуниверситет.

Мы познакомились в училище. Когда я поступил в консерваторию, она поехала за мной. Жили в Лебяжьем, под Петербургом. Ей пришлось преподавать пение в школе. Очень смелый человек. Мне кажется, не каждый на такое решится.

Оба сына родились в Челябинске. Старшему 24, младшему 19, занимается бальными танцами. Учился в хореографическом училище в Перми — тонкокостный, способный.

Когда увезли учиться, жена плакала с утра до ночи, по две недели жила в Перми. Потом не выдержала — забрала. Сейчас он оканчивает радиотехникум, будет поступать в университет.

— А как на работе себя ведёте?

— Я не подарок. В ушах звучит как должно быть. Проходит одна репетиция, другая — не получается. Я начинаю нервничать, срываться, кто-то начинает плакать. Девочки же…

Если бы зарабатывали по 15 тысяч в месяц, можно было бы требовать много. Они вынуждены ещё преподавать. Представляете? Шесть часов учит играть на скрипке, потом репетиция на три часа.

Но делать поблажек тоже нельзя. Если это Моцарт, он и должен звучать. Ребята понимают. Иногда накричу, после репетиции обниму: «Солнышко, прости!» Да что там… Они мои единомышленники.

Когда из оркестра Мравинского уехал на Запад первый состав струнной группы, его упрекали: «Они уехали от вас!» А он в ответ говорил: «Нет. Они уехали не от меня — от вас, от страны». 

Сильная филармония

— 15 лет выстояли, юбилей пережили. А что дальше?

— Моя мечта — увеличить состав оркестра. Если добавится хотя бы 15 — 20 человек, то появится море музыки, которое сможем исполнять, — симфонии Гайдна, Моцарта, раннего Бетховена, Шуберта.

Целый пласт музыки! У нас в городе есть потребность в популярной классической музыке. Если исполняешь серьёзную музыку, но в конце сыграешь хорошо знакомые «Времена года» Вивальди или «Шутку» Баха, то говорят: «Оркестр гениальный».

Директор Зальцбургского концертного зала показывал репертуар на апрель: каждые два дня «Маленькая ночная серенада». Представляете?! Это как пуля в лоб, можно от тоски умереть! Но он рассуждает спокойно: «У нас много туристов, мы должны о них заботиться».

— Значит, популярных программ станет больше?

— Олег Табаков как-то рассказывал, что поначалу они давали много бесплатных спектаклей во дворцах культуры, клубах, на заводах. Сейчас у них полные залы, и люди, которые 10 лет назад побывали на тех бесплатных спектаклях, уже приводят своих детей и готовы платить за спектакль большие деньги.

Мне кажется, пришло время, когда на концерты «Классики» стали приводить детей зрители нашей «Маленькой ночной серенады».

— А может, про симфонический оркестр надо забыть, Челябинску хватит «Классики»?

— Сильная филармония только там, где есть оркестр. Возьмите Санкт-Петербург, Новосибирск, Екатеринбург. У нас 50 лет об этом говорят, и ничего не меняется. Я думаю, многое зависит от одного или двух человек, которые наверху.

Если скажут «Надо!» — всё будет. На Западе ведь как? Считается, культурный город, если есть симфонический оркестр. А мы не проходим по западным критериям. Я уж не говорю про 20 тысяч жителей, как там. Но миллионный-то город, крупный областной центр должен иметь! В Челябинске всё не как у всех.

В Свердловске, например, открыли театр музыкальной комедии. Нужен оперный театр, симфонический оркестр — пожалуйста. А у нас? Давайте закроем театр оперетты, сделаем оперный, а музыканты просто перейдут из одного в другой.

И симфонический оркестр не нужен. Есть ведь в театре коллектив… Так и получается, в Екатеринбурге сохранили всё: оперный, музкомедию, камерный оркестр, филармонический. То есть им всё надо. Может, поэтому Екатеринбург считается более культурным, столичным, элитным?

Татьяна МАРЬИНА
Фото Егора БАЗЫЛЁВА