В двух шагах от ада

Последняя встреча  с отцом
Она родилась в 1937 году в Юрюзани. Родители девочки познакомились в Ленинграде: Исаак Рабинович и Анна Долинина вместе учились на литфаке педагогического института имени Герцена.

— После института папа поступил в аспирантуру. Но в вузах страны не хватало преподавателей, поэтому его направили в Магнитогорск, — рассказывает Лиана Исааковна.

В то время в городе металлургов открылся дневной педагогический институт. На факультете русского языка и литературы Исаак Наумович читал курс литературы XIX века. В 1940 году Рабинович перевелся в Оршанский учительский институт, восстановился в аспирантуре. Его жена Анна Ивановна вела курсы русского языка для белорусов. Молодая семья жила в общежитии для преподавателей, строила планы на будущее…

— В последний раз я видела папу в первые дни войны. Он приехал домой после трехмесячной военной подготовки в звании старшего лейтенанта, — вспоминает Лиана Исааковна. — Мы ходили в магазин, где купили коробку конфет «Лимонные корочки» и голландский сыр.

Вскоре Исаака Рабиновича направили в зенитную артиллерию близ Орши. С тех пор вестей от него семья не получала. Позднее девушки-партизанки рассказали Анне Ивановне: подразделение, где служил ее муж, было полностью уничтожено, в живых не осталось никого. А после войны на запрос о муже получила официальный ответ: на военном учете не состоит. Понятно, что в оршанском военкомате документы не сохранились. Ведь в первые недели войны город уже был оккупирован гитлеровскими войсками.

Лиана осталась в Орше с мамой и бабушкой Евдокией Филипповной. В Белоруссию к дочери она приехала с Урала за две недели до начала войны. Эвакуироваться на восток семья не успела. С первых дней войны Оршу бомбили, железнодорожные пути были разрушены…

— Помню первые ночные бомбежки. Стекла в комнате вылетели. Мама схватила меня в одной простынке, выбежала в коридор. В темноте и толчее выход на улицу найти трудно. — Эпизоды тревожного лета 1941-го — как яркие вспышки кинокадров. — Наконец выбрались на улицу, добежали до погреба во дворе общежития. В укрытии просидели до утра. А в погребе холодно, и мама побежала за одеялом. Комендант ругается: «Ты что делаешь? Кругом пули свистят». Но мама в молодости была отчаянная.

Библиотека в корзинке
…Работница общежития предложила Анне Ивановне увезти дочку и маму в деревню — там спокойнее. К новому месту жительства, в семи километрах от Орши, шли пешком вместе с другими беженцами под обстрелом немецких самолетов. В деревне местные жители предупредили: вы попали к непорядочным людям — ворам, которые до войны не вылезали из тюрьмы. И семья вновь вернулась в Оршу. Город уже заняли немцы, в общежитии устроили комендатуру, установили новый порядок. Все жители города обязаны были встать на учет. Но фамилия Рабинович могла стоить жизни и Анне Ивановне, и ее родным.

— Мама спрятала паспорт в стеклянную банку и закопала ее в землю. В паспортной службе заявила об утере документа, — рассказывает Лиана Исааковна. — Представила метрики о рождении на фамилию Долинина. Но начальником паспортного стола был преподаватель истории в учительском институте. Он отлично знал и маму, и ее мужа. «Какая же ты Долинина, ты — Рабинович», — и не дал разрешения не получение паспорта. Возможно, испугался.

Выручил немец-интеллигент. Он брал у Анны Ивановны книги — произведения Гете, Гейне на немецком языке. В доме была богатая библиотека, в том числе раритеты, изданные еще до революции. Скитаясь с одной квартиры на другую, молодая женщина сумела спасти книги. Она укладывала их в корзину и забирала с собой. Часть спасенной во время войны библиотеки сохранилась у Лианы Исааковны до наших дней.
— В 1943 году, когда нас эвакуировали в лагерь Алитус, мама не оставила книги. Немцы, наблюдая, как она бережет книги, смеялись: «Ты, глупая, о своей жизни думай, а не о книгах», — рассказывает наша собеседница. — А мама хорошо знала немецкий язык. Ответила им: «Я буду жива, и мои книги будут жить со мной».

Листовки клеили  с риском для жизни
…Почти два с половиной года семья Лианы прожила в оккупированной немцами Орше. Ее мама с новым паспортом смогла устроиться на работу: на немецком языке вела картотеку товаров, поступающих на склад на территории тюрьмы.

— Пользуясь случаем, мама передавала медикаменты заключенным, среди которых были партизаны, — рассказывает Лиана Исааковна. — Лекарства брала у немцев из аптечки.
Анна Ивановна хотела уйти в партизанский отряд. Но ее не брали: маленький ребенок и пожилая мать отряду были не нужны. Однако молодая энергичная женщина находила возможность помогать партизанам.

Семье постоянно приходилось менять место жительства, прятать Лиану. Немцы часто устраивали облавы, врывались в квартиры — разыскивали еврейских детей. Одним из убежищ стала квартиры вдовы, к которой приходили партизаны, приносили листовки.
— По ночам мама с подругой расклеивала листовки по городу. Припечатывали их прямо на физиономию Гитлера на стенде у городской управы, — продолжает Лиана Исааковна. — Мама была смелой, отчаянной и хорошей артисткой. В комендантский час могла уговорить часовых на мосту разрешить перейти на другую сторону Днепра — якобы к подружке на день рождения.

Бабушка Лианы, Евдокия Филипповна, поддерживала скудный семейный бюджет шитьем. Хорошая портниха, она из Юрюзани привезла швейную машинку, которая пригодилась в тяжелое военное время. Немцы боялись суровых русских морозов. Поэтому заказывали теплое нижнее белье из байки, жилетки из искусственного каракуля. Расплачивались белым хлебом с опилками.

Эпидемия спасла  от гибели
…В декабре 1943 года, когда войска Красной армии приблизились к Орше, немцы стали эвакуировать местное население на запад.
— Из Орши нас привезли в Литву, в концлагерь Алитус, — вспоминает Лиана Исааковна. — Помню огромное поле, огороженное колючей проволокой. За ней стояли люди так, что яблоку негде упасть. Мама вела меня за руку вдоль проволоки к небольшому домику — на регистрацию. Оршанцы, которые знали маму, кричали ей: «На руки дочку возьми да убавь ей годы!»
В лагере проводилась сортировка. Женщин с маленькими детьми и престарелыми родителями оставляли в лагере. Молодых и бездетных угоняли в Германию.

— У мамы была подруга Катя. По всем статьям ей грозила отправка в Германию. — Шестилетняя Лиана спасла свою «вторую маму». — Вдоль дороги тянулась огромная толпа на регистрацию. Очередь до тети Кати еще не дошла. Моя рисковая мама надела мне другой платок и сказала: «Беги!» Так я прошла за дочку тети Кати, и она была спасена.
В Литве оршанцам снова повезло — удалось выйти из-за проволочного ограждения. В переполненном конц-лагере началась эпидемия сыпного тифа. Немцы панически боялись инфекции. Чтобы не допустить ее распространения, вновь прибывших снова загрузили в вагоны и высадили в деревне близ Вильнюса.

— Приютила нас полячка — вдова с тремя детьми, — рассказывает наша собеседница. — Мне запомнились черные блины, которые пекла хозяйка, деревянные «сабо» — в них мы ходили на сельхозработы — и цепы для выколачивания зерна.

«Марсельеза»  в итальянском госпитале
Но оставаться в деревне было опасно. И Анна Ивановна решила перевезти семью в Вильнюс. Однако в городе запрещалось жить без прописки — за нарушение порядка могли расстрелять. Анна Ивановна узнала, что право на прописку получали работники аэродрома. Туда и отправилась.

— Секретарь подсказала маме, что обратиться по поводу трудо-устройства лучше к «доброму немцу», — поясняет Лиана Исааковна. — Он хорошо говорил по-русски, был доброжелателен. Принял маму на работу, дал разрешение на прописку, а потом уволил.

В Вильнюсе Анна Ивановна устроилась в итальянский госпиталь. И здесь ей в очередной раз повезло. Она убирала в кабинете зубного врача Ремо Могиноли. Он помогал Анне медикаментами, продуктами, учил ее итальянскому языку и тайно давал слушать радиопередатчик, где вещали о приближении русских к Литве.
— Я ходила на кухню итальянского госпиталя с чайником — за супом, — рассказывает Лиана Исааковна. — Смуглые белозубые итальянцы улыбались мне: «Пиккало бамбина! Ту волио манжере?» («Маленькая девочка, ты хочешь кушать?») А маму (у нее был сильный, красивый голос) просили петь: «Ани, контарэ «Марсельеза».

Во время наступления советских войск Лиана с мамой и бабушкой укрывались от бомбежек в подвале итальянского госпиталя. Однажды в здание попала бомба, часть сооружения была уничтожена, погибли все, кто там находился…

— Помню радость от первой встречи с нашими бойцами, — улыбается пенсионерка. — Один из солдат подарил мне блокнот. Я долго его берегла. А мама по этому поводу написала стихотворение.

Жить и помнить
После освобождения Вильнюса семья возвращается на родину, в Юрюзань. Здесь Анна Ивановна Долинина больше 20 лет преподавала русский язык и литературу в школе рабочей молодежи. Многие ее ученики поступали в вузы и никогда не забывали любимую учительницу. Анна Ивановна прожила 97 лет. До последних дней она не расставалась с книгой, писала стихи и рассказы о пережитом.

Лиана Рабинович после школы окончила техникум. Работала в Челябинском областном центре стандартизации и сертификации. Она уже давно на пенсии, но не замыкается в стенах своей квартиры — продолжает вести активный образ жизни. Серьезно занимается живописью, пишет маслом уральские пейзажи. Ее работы были представлены на выставках в Юрюзани и Челябинске.

В 2007 году Лиана Исааковна подготовила и издала книгу «Мои года — мое богатство». В сборник вошли воспоминания, стихи и проза ее мамы, Анны Ивановны Долининой.