Секретная жизнь Федора Мартынова

 

 

 

 

В начале 1946 года пятеро сотрудников Главного управления по делам военнопленных и интернированных НКВД СССР вместе с немецкими генералами Паулюсом и Бушенгагеном спецрейсом с подмосковного аэродрома вылетели в служебную командировку в Берлин для участия в историческом Нюрнбергском процессе. Причем персональным опекуном генерал-фельдмаршала Фридриха Вильгельма Эрнста Паулюса, по некоторым данным, был начальник 4-го отделения 1-го (оперчекистского) отдела Оперативного управления ГУПВИ НКВД СССР Федор Кузьмич Мартынов, длительно работавший с «первым в истории немецким фельд-маршалом, угодившим в плен», или, как его еще называли люди осведомленные, «личным пленником Сталина», так и не разрешившим, кстати, отдать военного преступника Паулюса под суд. Скорее всего, потому, что Паулюсу, как автору плана «Барбаросса», была отведена особая роль главного свидетеля обвинения на Нюрнбергском процессе. А вся многоходовая комбинация НКВД по подготовке к этому процессу проводилась, конечно же, в условиях абсолютной секретности…

Прибывшая в Берлин команда оперативных сотрудников ГУПВИ НКВД во главе с генералом Павловым сразу же направилась в Потсдам к маршалу Советского Союза Григорию Жукову, который тут же приказал поместить их на постой на хорошо охраняемой вилле, где до этого во время Потсдамской конференции останавливался Иосиф Сталин. Через несколько дней туда же трижды приезжал и Роман Руденко — главный обвинитель от Советского Союза на Нюрнбергском процессе. С ним были подробно согласованы сроки прибытия в Нюрнберг, обсуждены все основные детали выступлений Паулюса и Бушенгагена на процессе.

Важных свидетелей предстояло секретно перевезти поближе к границе американской зоны оккупации — в город Плауэн, недалеко от Нюрнберга. По распоряжению Жукова для этого выделили пять легковых автомобилей, а для охраны — десять младших офицеров. Пропуска на право проезда через границу американской зоны оккупации и для прохода в здание, где проходил Нюрнбергский процесс, охранявшееся американскими военнослужащими, немецким генералам были выписаны на вымышленные фамилии. Слишком высока была вероятность того, что Паулюс до зала суда живым не доедет. Как легенду рассказывают то, что по пути в Германию на Паулюса все же было совершено покушение, но своевременная работа сотрудников контрразведки помогла избежать потери такого важного свидетеля…

 

 

Как сообщает Военно-исторический журнал, 11 февраля Р.А. Руденко начал свою обвинительную речь, в которой упоминалось о письменном заявлении генерал-фельдмаршала Ф.Паулюса советскому правительству. Зачитав письмо Паулюса, он просил суд приобщить его к материалам суда как существенное доказательство вины подсудимых. Председательствующий, английский юрист Джеффри Лоуренс, начал согласовывать вопрос с членами суда и обвинителями. Большинство высказалось против, мотивируя это тем, что Паулюса, дескать, нет уже и в живых, а документ от его имени можно изготовить за десятками подписей и печатей. Руденко, продолжая обвинительную речь, настаивал на согласии суда на приглашение Паулюса для личного его допроса. Посовещавшись с судьями, Лоуренс заявил: «Такую просьбу удовлетворить не можем, потому что советскому представительству понадобится много времени, чтобы доставить Паулюса, а мы не можем задерживать процесс». Тут же последовало заявление Романа Руденко: «Для того чтобы доставить свидетеля на процесс, советскому представительству понадобится всего пять минут. Свидетель Паулюс находится в здании трибунала».

Стоит ли говорить, что заявление Руденко прозвучало для всех присутствующих словно взрыв бомбы. Среди подсудимых и их защитников возникли смятение, растерянность…
И далее: «Все присутствующие в зале ожидали, что войдет немецкий генерал-фельдмаршал в истрепанной военной форме с сорванными погонами. Но Паулюс появился в черном костюме при белой рубашке с бабочкой, в лакированных туфлях. Подойдя к трибуне, поклялся на Библии говорить правду и только правду. Джеффри Лоуренс обратился к нему с вопросом: «Не угодно ли свидетелю присесть?» Комендант подставил стул, усадил Паулюса и опустил пониже микрофон. Случай, пожалуй, единственный в практике международной юриспруденции, когда свидетель давал показания сидя».

О том, где содержался все эти годы Фридрих Паулюс, ходили самые разнообразные слухи. Только в 1953 году военнопленного Паулюса репатриировали в Германскую Демократическую Республику, где он и погиб в 1957 году при довольно странных обстоятельствах. А сын Паулюса, Эрнст-Александер, издавший мемуары отца, застрелился в 1970 году…

Из воспоминаний Евгения Федоровича Мартынова: «Я родился в Москве в 1947 году. Отец в то время работал начальником лагеря для военнопленных. Раньше это был лагерь для генералов и офицеров высшего и среднего звена тех немецких армий, которые были взяты в плен под Сталинградом. В том числе и армии Паулюса вместе с генерал-фельдмаршалом. Отец вел с ним большую разъяснительную работу. В том, что генерал-фельдмаршал Паулюс пересмотрел свои взгляды и вошел в Национальный комитет «Свободная Германия», есть немалая заслуга и моего отца. По словам мамы, Паулюс жил в бараке по соседству с нашим домом. Каждое утро за ним приходила машина, и он уезжал в академию Генштаба, где преподавал военное искусство. В свободное время он возделывал огородик, поливал грядки, которые нередко вытаптывали мальчишки, и денщик терпеливо поправлял испорченное. Ф.К. Мартынов сопровождал Паулюса на Нюрнбергский процесс, где фельдмаршал выступил с обвинением фашизма…».

Из истории известно, что утром 31 января 1943 года фельдмаршал Паулюс через офицеров своего штаба передал советским войскам просьбу о сдаче в плен. А уже в феврале его самого и 24 его генерала привезли в Красногорский оперативный пересыльный лагерь № 27 НКВД, расположенный всего в 27 километрах от Кремля на северо-западной окраине Москвы. В этом лагере содержались военнопленные более 20 национальностей европейских и азиатских армий. За время своего существования с 1942 по 1950 год лагерь принял около 50 тысяч военнопленных.

Ф.К. Мартынов. Ленинград, 1938 год.

 

 

В послевоенные годы он официально был признан лагерем «особого назначения». Через него прошло 530 генералов, 7228 офицеров различных национальностей. Это
82 процента от всех плененных в годы войны генералов и приравненных к ним категорий. Там же находились дети видных политиков и ученых, научная и творческая интеллигенция, дипломаты.

Обитателями лагеря были военнопленные, обвиняемые в совершении военных преступлений против мира и человечества, так называемая «элита плена». Статус лагеря был настолько высоким, что его начальник назначался и смещался лично наркомом внутренних дел. Лаврентий Берия практически ежедневно интересовался у него состоянием здоровья «элиты плена». Соответственно, и первое представление «О назначении на должность заместителя начальника Управления особого лагеря № 27 МВД по оперативной работе Мартынова Федора Кузьмича» писал лично заместитель начальника ГУПВИ МВД СССР генерал-лейтенант Амаяк Захарович Кобулов. Пройдет совсем немного времени, и Мартынов будет повышен в должности и станет начальником 27-го лагеря особого назначения…

С первых же дней своего существования особый лагерь № 27 был организован для выполнения особых задач как оперативно-пересыльный лагерь с подчинением непосредственно ГУПВИ НКВД СССР, так как задачи оперативной работы и контрразведывательных мероприятий с «элитой плена» для него были определяющими. Особая категория обитателей лагеря, так называемый оперативный контингент составлял в Красногорском лагере до 50 процентов всего списочного состава пленных…

И, конечно же, привлекать этот контингент к банальному труду, а точнее, отвлекаться от выполнения главной задачи — поиска шпионов, диверсантов, эсэсовцев, раскрытия военных, политических и иных тайн — было бы большой ошибкой и чрезмерной роскошью…

В отдельном бараке фельдмаршал Фридрих Паулюс под присмотром своего денщика и личного повара писал акварелью мирные русские пейзажи. Неподалеку от него тоже в особых условиях скучал последний император Китая Пу И, на гардероб для которого НКВД выделил из своих фондов 16 тысяч иен…

Здесь томились генерал Винцент Мюллер; внучатый племянник Железного канцлера Отто фон Бисмарка Генрих Айнзидель; сын промышленного и финансового магната Германии Густава Круппа Гарольд фон Болен унд Гальбах. В лагере находились родственники фон Клейна и фон Папена; венгерский генерал Ласло Деже, до войны работавший военным атташе посольства Венгрии в Москве; помощник военного атташе Германии в Японии Родольф Петерсдорф, лично знавший Рихарда Зорге; сестры Радзивилл, а также почти все приближенные Гитлера, в том числе и его личный адъютант майор СС Гюнше, и старший камердинер Линге, и шеф-пилот генерал-лейтенант Бауэр…

В июле 1943 года в красногорском лагере был создан Национальный комитет «Свободная Германия». В его состав вошли 38 немцев, 13 из которых были эмигранты: Вальтер Ульбрихт, Вильгельм Пик и другие. Вскоре Главное политуправление Красной армии и Управление по делам военнопленных и интернированных (УПВИ) НКВД рапортовали руководству страны о своем новом успехе: в сентябре того же года в Красногорске прошел учредительный съезд новой антифашистской организации «Союз немецких офицеров». В нем приняли участие более ста человек, избравших президентом СНО генерала В. фон Зейдлица.

 

 

 

 

 

 

 

8 августа 1944 года Фридрих Паулюс принял, наверное, самое ответственное решение в своей жизни, выступив по радио, вещающему на Германию, с призывом к немецкому народу отречься от фюрера и спасти страну, для чего необходимо немедленно прекратить войну. Руководство НКВД удовлетворенно потирало руки. Разработка «Сатрапа» в особом лагере
№ 27 завершилась очевидным успехом…

 

 

Очень похоже, что Федор Мартынов с самого начала своей военной карьеры привлек к себе пристальное внимание особого отдела армии. В 1933 году он был призван в РККА в 9-й горнострелковый полк в Чарджоу Туркменской ССР, в части особого назначения. Командиром полка был в то время не кто иной, как будущий герой Великой Отечественной войны Иван Васильевич Панфилов. Красноармеец Мартынов неоднократно премировался командованием полка, был участником слета знатных командиров Среднеазиатского военного округа. В армии же он вступил и в комсомол. Вскоре стал секретарем комитета комсомола полковой школы и редактором газеты «Пулеметчик». Был избран депутатом в горсовет.
Времена тогда на южной границе были очень непростые. После установления советской власти в Средней Азии вдоль советско-афганской границы проживало несколько сотен тысяч среднеазиатских эмигрантов, многие из которых в 20 — 30-х годах активно боролись против советской власти и были готовы при первом удобном случае вновь взяться за оружие, и несколько десятков тысяч вооруженных басмачей: в кишлаках к западу от Герата осели сторонники Джунаид-хана; населенные пункты Карамкуль, Алты-Булак, Доулета-бад, Андхой, Курган превратились в центры туркменской эмиграции; в районе Файзабада, Шингана, Баглана и Бадахшана расселились таджикские, узбекские, киргизские и казахские эмигранты.
В одном из докладов советского консульства в Мазари-Шарифе в Москву также сообщалось о тревожной ситуации на советско-афганской границе: «Так или иначе, но банды, действовавшие... на советской территории, сохранили и свою организацию, вооружение, руководителей и находятся на прежних своих базах. При желании банды могут быть через 3 — 4 дня переброшены на советскую территорию».

 

 

 

К тому же туркменское басмачество было самым многочисленным, наиболее хорошо вооруженным и самым воинственным. Мало кто знает сегодня и о том, что в 30-е годы советские части особого назначения проводили точечную «зачистку» в Северном Афганистане…

Демобилизовавшись, с 1936 по 1938 год Федор Мартынов учился в Ленинградском индустриальном институте, откуда по спецнабору был зачислен в Ленинградскую межкраевую школу НКВД (ЛМШ ГУГБ НКВД СССР), где специальный цикл обучения составляли в том числе и такие дисциплины, как «основы агентурно-оперативной работы», «борьба с иностранными разведками», «следственное дело», «история ВЧК, ОГПУ, НКВД». В феврале 1939 года по окончании школы молодой опер НКВД был направлен на работу в Наркомат Коми АССР в Сыктывкар, где работал на разных рядовых должностях до 1940 года.

 

 

 

 

В 1940 году Мартынов был назначен заместителем начальника оперативного отдела Ухтижемского ИТЛ, а в августе 1942 года — на ту же должность в Устьвымском ИТЛ Коми АССР. Полагаю, что именно хорошая школа в системе ГУЛАГа дала возможность Федору Мартынову оказаться на самых ответственных должностях в системе ГУПВИ НКВД СССР.
Получив в 1954 году очередное назначение в Челябинск, Федор Мартынов много лет успешно руководил милицией Южного Урала. Высшей его наградой, по авторитетному мнению председателя совета ветеранов ГУМВД по Челябинской области Валерия Маскаева, стала быстро распространившаяся репутация «народного генерала». О секретных страницах из жизни «народного генерала» Мартынова при его жизни не знал практически никто…