— Александр Петрович, когда была создана ваша спелеосекция?
— Сначала она была организована в 1981 году при Миасском геолого-разведочном техникуме. Тогда она еще не называлась «Агат», а была обычной туристической секцией. Так как у наших студентов была шестидневная учебная неделя, наши походы были очень короткими: мы выезжали в субботу вечером и возвращались в воскресенье вечером. Через какое-то время я ушел из МГРТ в подростковый клуб «Кругозор», что в поселке Строителей. Там была организована спелео-
секция, и мы ходили уже в настоящие экспедиции. Тогда же мы познакомились с Игорем Юрьевичем Бодуновым, челябинским спелеологом, и начали исследовать пещеры вместе с ним. И в одной из экспедиций (это было летом в 1990 году) мы работали в Башкирии, местность называлась Красный камень, и там в речке мы обнаружили агаты. Поделочный камень. В срезе они оказались полосатыми. И как-то сидя вечером у костра (а названия у нашей секции в то время еще не было) мы детям кинули клич: «Давайте, мол, ребята, назовем как-то нашу секцию, в экспедиции мы ходим много, а названия нет». И тогда Игорь Юрьевич, насколько я помню, предложил назвать секцию «Агат».
— Когда мы прозанимались у него два года, — вспоминает Александр Козлов, — он распустил группу и сказал: «Ребята, вы уже опыта набрались, давайте работайте сами, набирайте себе группы и ходите».
Организовал секцию пешеходного туризма в МГРТ, руководил ею, затем ушел в подростковый клуб «Кругозор», а позже — в миасскую школу № 27. Туризм и спелеология — две дисциплины, которые Александр Петрович преподавал своим воспитанникам.

 

— Ну, в Таганайский узел ходить уже практически неинтересно: там кругом настроили всевозможных гостиниц, приютов и прочее, и прочее, там проложены дороги, укатаны тропы… Раньше на Таганае была дикая природа, сейчас она намного более окультуренная. Мы ходим на Чашковский хребет, где проводим скальные тренировки, отрабатываем технику SRT (Single Rope Technique, одноверевочная техника, применяемая в спелеотуризме для преодоления вертикальных участков пещер. — В.В.). А в пещеры выезжаем уже за пределы Миасского округа.

 

— Александр Петрович, какие дисциплины вы преподаете в спелеосекции?
— Есть типовая программа занятий секции спелеотуризма, выпущенная Министерством образования. Эта программа рассчитана на пять лет обучения. На наших занятиях преподается все то, что нужно в туризме и спелеологии. Это и техника переправ, вся техника безопасности, преподаются навыки пешеходного и лыжного туризма, читаются лекции по спелеологии: о карсте, о происхождении пещер, о технике безопасности при посещении подземных полостей. Ну и особый акцент делается на спелеотехнике, это техника одинарной веревки, которая принята сейчас во всем мире. В центре детско-юношеского туризма нас обязывают выставлять команды на соревнования хотя бы городского уровня, поэтому основы пешеходного и лыжного туризма нам очень нужны.

 

— Какой процент ваших выпускников продолжает заниматься спелеологией и во взрослом возрасте?
— На данный момент у меня есть выпускница — Гульнур Мухарямова, которая тоже работала в центре детско-юношеского туризма, вела секцию спелеотуризма. Также две другие мои воспитанницы — Ирина Калмакова и Людмила Кирсанова — набирали свои группы в Миассе и обучали людей скалолазанию и спелеологии.

 

— Мне рассказали про одного вашего выпускника, который попал на службу в армии в горячую точку, и навыки, полученные в «Агате», очень помогли ему…
— Таких парней было несколько. Один из них, Михаил Желнин, воевал в первую чеченскую кампанию, участвовал в штурме Грозного. Награжден медалью «За отвагу», если мне не изменяет память. Сейчас он жив, в Кирове, занимается предпринимательством, он был активным участником секции, ходил во многие экспедиции. Во время боевых действий ему действительно пригодились навыки, полученные в «Агате»… А один из моих воспитанников — Илья, фамилию его я, к сожалению, не помню — служил в погранвойсках, и когда его отправили на высокогорную заставу, там не оказалось в то время инструктора по альпинизму. И он какое-то время преподавал им эти навыки, потому что с «веревками» он умел работать. Спелеотехника — это альпинизм под землей, грубо говоря.

 

— Так что за исследование у вас с Игорем Бодуновым было в Башкортостане?
— Возле бывшего башкирского села Саулла речка уходит под землю, поноряется. А до предполагаемого места ее выхода в селе Сарва (там расположен источник, памятник природы Башкортостана) расстояние напрямую составляет 24 километра. И уж что там вода наделала под землей, это одному богу известно! Там наверняка огромные галереи, и залы, и много чего еще. Но заветная мечта у нас так и не сбылась: нам не удалось попасть туда, в подземелье, хотя мы сделали 12 экспедиций в тот район. С нами ездили из подросткового клуба и из 27-й школы.

 

— Но надежды попасть в эту подземную полость остаются?
— Надежды остаются, но туда надо ехать надолго и нужны крепкие здоровые мужики. Перспективы большие, карст там хороший… А с детьми много не накопаешь, да и нам уже не 30 лет… Кроме того, нужно брать с собой специалиста инженерной проходки, и тогда это будет гораздо проще.

 

— Александр Петрович, какой у вас был первый поход в пещеры?
— Первый раз в такой поход провел еще Анатолий Сычев. Он сам по образованию геолог и занимался пещерами. И в 1979 году мы побывали в Игнатиевской пещере, Аленушке, Малой Игнатиевской…

 

— Что вас привлекло и удержало в спелеологии?
— Повторюсь: до пещер я плотно занимался пешим и лыжным туризмом. В Катав-Ивановском районе я практически все горы прошел на лыжах. А спелеология — этой край неизведанного. Взять хотя бы расхожую точку зрения: все горные вершины на планете давно покорены, все моря и океаны удалось переплыть, ну а под землей непройденного еще очень и очень много. Так что спелеология привлекает тем, что можно отыскать, пройти и покорить то, что не пройдено. Это первое. Второе — не сбрасывайте со счетов подземные красоты, они тоже влекут! Не пугают ни физическая работа (она всегда требуется в пещерах), ни другие трудности, ни опасности. Как говорят спелеологи: «А что там за углом?» Но в основном мы не стремимся за спортивными достижениями, для нас главное — исследовательская работа. Пещеры на Южном Урале хоть и небольшие, но их много, их надо исследовать, картировать, вносить в кадастр. Хочется обогнать Башкирию по количеству открытых пещер. Там эта цифра перевалила за тысячу, у нас составляет около тысячи. Престиж области надо повышать!

 

— В каких самых больших пещерах за пределами Челябинской области вы побывали?
— Самой большой, пожалуй, была пещера 30-летия Победы (Киндерлинская) в Башкортостане. Мы там были дважды, в 2006 и в 2008 годах. Оба раза добирались на машине по автомобильному атласу. Пещера большая, красивейшая, там огромные залы. Высота одного из них — Классического зала — 105 метров! Мы приезжаем в Победу в сапогах, а уфимские спелеологи ходят там вообще в трико: пещера сухая. Хотя, конечно, есть там зал Шоколадный, а его так назвали из-за того, что там много глины. Сейчас Победа закрыта для посещения: из-за большого наплыва туристов в ней отмечено нарушение экосистемы.

 

 

— Чем эта пещера опасна?
— Помню, в 2010 году в СМИ прошла информация, что в Победе погиб мужчина. Там в предвходовой части есть колодец, он называется Летучий голландец. Там ледник, летом он оттаивает и отходит от стены, образуется щель. Мужчина — участник водного похода пошел один посмотреть пещеру, когда все другие остались у реки. В пещере он сорвался и улетел в колодец… Опыт показывает, что в пещеры идет очень много неподготовленных людей. На самом деле здесь всегда нужно соблюдать технику безопасности.

 

— Какой у вас был самый опасный спуск в пещеры?
— Пожалуй, это посещение пещеры Праздничная в Катав-Ивановском районе. В ней на входе сильная «сыпуха» (много мелких камней), она постоянно движется, и каждый год пещеру заваливает. Перед тем как войти, нам постоянно приходится поработать лопатами. А потом идешь и стараешься не касаться камней.

 

— Расскажите о ваших исследованиях подземного русла реки Сим.
— Еще в 1979 году Анатолий Сычев показал нам понор, куда уходит река. Рассказал, что когда-то давно он проник в один из поноров и видел там подземную реку. Потом с Игорем Бодуновым в 1988 году мы предприняли первую попытку раскопать поноры у Черных скал, но она не увенчалась успехом. После нас челябинские спелеологи прокопали четыре метра, но попасть к воде также не смогли. В 2009-м Игорь Юрьевич и мы с ребятами из «Агата» вскрыли один из поноров и попали в подземную галерею. На следующий год вместе с московскими спелеологами, которые как раз оказались в том районе, прокопали в русле подземной реки канаву и вышли в другую галерею. Всего мы вскрыли два понора — Пятнистый (его длина 177 метров), Шумящий (117 метров) — и пещеру Праздничная (длина — 250 метров, глубина — 19). В общей сложности пройдено 709 метров, теперь осталось соединить Пятнистый понор с Праздничной, а ее — с уже известными понорами, и, как говорит Семен Михайлович Баранов, который начинал исследования подземного Сима, общая длина будет полтора километра.

 

— Какие исследования у вас в планах на ближайшее время?
— На первом месте, конечно, пещера Данко, потом — подземное русло Сима. Я собираюсь вывезти новый состав, который только что набрал, в пещеры Саткинского района — Понорную, Кургазакскую, Надежду, Каменку… В мае у нас намечены исследования Миньяро-Шалашовского карстового пласта. В июне-июле едем в Данко. Августовскую экспедицию еще не планировали, но обязательно куда-нибудь поедем.

 

 

— Какое, на ваш взгляд, главное правило в воспитании подрастающего поколения?
— Самое первое — дисциплина. Без нее, как в армии, порядка не будет. Второе — никого одного в пещере не оставлять. Кто-то обязательно должен страховать.

 

— Но это же общечеловеческие правила.
— Ну да. Только не все их соблюдают…