Известный челябинский поэт Янис Грантс:Быть поэтом легко, потому что ты следуешь за своим даром
С Янисом Грантсом мы знакомы со времени почившей во бозе телепрограммы «Новости культуры». С его приходом пустовавшая в передаче литературная брешь сразу заполнилась, а мы с интересом внимали его рассказам о поездках по городам и весям с литературными пробегами и не менее интересной и насыщенной биографии. В своей не такой уж длинной жизни Янис успел побывать плотником, боцманом, коком, потрудиться кладовщиком, побегать экспедитором, засветиться на ТВ журналистом и добраться до редакторской должности. Но самый большой стаж у него — поэтический. Стихи Янис начал писать с семи лет.
Янис Грантс — известный челябинский поэт, именно челябинский, поскольку автор взял этот псевдоним, когда приехал в Челябинск и перед тем, как позвонить в Союз писателей. «У меня обычная народная фамилия, а мне хотелось что-то либо прибалтийское, либо среднеазиатское. Поскольку на азиата я никак не похож, то стал латышом.
И удивительное дело, многие находят, что я действительно похож на латыша, а мои стихи по стилю соответствуют прибалтийской поэзии».
Об этом интервью мы договорились еще в прошлом году, поздравляясь с наступающими праздниками. Янис пообещал, и после каникул его номер был первым на очереди. Поэт пришел румяный с мороза и длинноволосый.
— Как отметил Новый год? — без этого вопроса не обойтись.
— У меня есть традиция: каждый Новый год я отключаю телефон, отгораживаюсь от мира, не готовлю ни одного оливье, а в 10 часов вечера жму на кнопку телевизионного пульта и просматриваю в режиме нон-стоп все 67 каналов. Получаю в клиповом виде представление о том, как страна отмечает праздник. А уже на следующий день, 1 января, отправляюсь к маме, друзьям доедать еще не совсем остывший оливье.
Оливье в редакции не оказалось, предложили поэту чаю, за чашкой которого мы вели не совсем интеллектуальную, больше дружескую беседу.
— Стихи я писал всегда, сколько себя помню, — рассказывает гость. — Дома издавал рукописный журнал «Крокодильчик», в котором был и поэтом, и прозаиком, и редактором, и художником. Читал этот журнал домашним, а они меня хвалили.
Тем не менее поступил наш герой на истфак Киевского университета (поэты — они ведь люди странные, себе на уме), а после службы на Северном флоте не сошел вовремя на берег и остался. До капитана, правда, не дослужился, но боцманом таки побывал. Бунт на корабле не поднимал, чаще супы варил, будучи коком.
— Любой суп состоит из трех компонентов, два из которых — вода и соль, — поделился Янис старым корабельным рецептом.
Вообще, если пересказывать его биографию, можно отдельную статью написать, и, между прочим, весьма занимательную, поэтому перейдем поближе ко дню сегодняшнему, когда новый поэт Янис Грантс появился на творческом горизонте Челябинска.
— Я всегда по простоте душевной считал, что есть Маяковский, есть Цветаева, а есть я, — иронизирует Янис. — Про существование литературной среды до приезда в Челябинск вообще не знал. Поэтому и появился, прижился в ней недавно, как раз когда приехал в Челябинск, — (Кстати, случилось это знаменательное событие аккурат в начале нового столетия. Все, больше перебивать не буду, кто лучше расскажет историю, чем настоящий писатель?) — К тому времени у меня было текстов 200, и я решил, что с этим нужно что-то делать. Набрал 09, спросил: «А где у вас Союз писателей находится?» Мне ответили: там-то. Я взял свои стихи и пошел по указанному адресу. Мне повезло, я попал в руки Олега Павлова, который познакомил меня с Александром Петрушкиным и Олегом Синицыным. Они как раз в то время проводили фестиваль «Транзит-Урал», человек 60 поэтов съехалось со всего региона. Я был просто ошеломлен! Все мои 200 текстов — совсем не то: в них боязнь, ложь, красивости, устаревшее представление о стиле, никакого дыхания современной жизни!! Пришел домой и…
— …сжег рукописи? — подсказываю верное решение.
— Хотелось бы ответить так, но я их спрятал, — честно признается собеседник. — И начал работать заново, посещал занятия клуба «Подводная лодка», знакомился с коллегами, общался. В результате сделал для себя маленькое открытие: нужно быть естественным и правдивым, словом, быть самим собой. Первый мой сборник «Мужчина репродуктивного возраста» вышел в ноябре 2007 года и содержал всего только одно стихотворение прошлых лет — «Человек-тополь».
На сегодняшний день за Янисом Грантсом числится четыре изданных сборника, в том числе одна книжка детских стихов.
— У каждого «взрослого» поэта в ящике стола непременно лежит парочка детских стихов, готовых или не очень. Так было и у меня. Пока в один прекрасный день мы не встретились с Ниной Пикулевой (известная детская поэтесса. — Авт.). Знаменательная встреча произошла, как водится, на базаре, точнее, на рынке «Меридиан», где каждый что-то покупал. Нина Васильевна мне предложила поучаствовать в конкурсе, я загорелся, написал подборку из десятка детских стихов — и в 2008 году получил премию Нины Пикулевой. Да, замечательное было начинание, жаль, что конкурс прошел всего только один раз.
— Что сложней дается?
— Это совсем разные вещи. Взрослые стихи как болезнь: если они к тебе пристают — не отвертишься. А детские… — затормозил на секунду поэт. — Меня, возможно, будут ругать за это высказывание, но в конце концов это личное мнение: это некое техническое задание, при выполнении которого надо соблюдать два условия. Первое — обязательно должна быть какая-то история: забавная, веселая, грустная, парадоксальная. Второе — для детских стихов ты должен быть прекрасно технически оснащен. Почему-то принято считать, что стихи для детей — это, грубо говоря, «два притопа, три прихлопа», на самом деле это большая премудрость, в них все должно быть хорошо и на месте: лексика, строфика, синтаксис. А вообще, я бы хотел писать стихи для детей о проблемах. Они же все видят, что творится вокруг: разводы, неполные семьи, пьянство.
— Но… — недоуменно пытаюсь возразить.
— Да-да, знаю, — нетерпеливо предвосхищает возражения Янис. — Мне это уже говорили: «хочешь сделать детей несчастными», «воспитать из них маргиналов». В том-то и дело, что не хочу! Но если ребенка воспитывает одна мама, почему он должен читать на утреннике в садике стихи о том, какой хороший папа?! Я не хочу убеждать ребят, что все вокруг плохо, но и варить карамельный сироп тоже не нравится.
— И когда появятся такие креативные стихи для детей?
— Пока я не нашел подход, язык, потому и стихов нет. Это нужно делать очень аккуратно, рубить с плеча нельзя.
Трудно быть богом
Как быть, а точнее, как жить поэту сейчас, в условиях всеобщей коммерциализации, — вопрос весьма щекотливый. Это раньше, в золотое советское время, литераторам платили за строчку, бесплатно издавали их сборники и даже выдавали сталинские и ленинские премии. Сейчас хочешь полюбоваться своим творчеством в печати — плати сам. Ну нет такой должности — поэт или писатель.
— Трудно быть поэтом?
— Легко, потому что ты следуешь за своим даром и не перечишь ему, — улыбается Грантс.
— А как же деньги? Ведь кушать даже поэтам хочется. Остались хоть какие-то издания, которые платят писателям гонорар за работу?
— Остались, но в таких журналах, как «Нева», «Новый мир», «Знамя», теперь печатаются больше ради престижа. Деньги там небольшие. В том же «Знамени» за подборку стихов я получил 1,5 тысячи. Ну сколько можно сделать таких подборок? Пять — семь в год, на это не проживешь. Сейчас поэт ведет некую двойную жизнь: где-то он творит, а в другом месте работает. Я работаю в издательстве Марины Волковой редактором, и мне кажется, что это соответствует моему существу. Редактор — это, конечно, не совсем писатель, но и не экспедитор.
— Не раздражает все время читать чужие тексты? И потом, поэт творит по вдохновению, а редактор — по расписанию.
— Я придумал такой термин — «разжижение мозгов», — подмигивает собеседник. — И когда это происходит, надо срочно переключиться на что-то другое — поприседать, например, или съесть шоколадку. На самом деле, еще будучи журналистом, я уставал от этого конвейера, когда ты должен независимо ни от чего выдавать тексты, конкретные, короткие, без языковых ухищрений и второго дна Что касается чужих текстов… Когда редактирую, стараюсь понять, что будет лучше всего именно для этого автора.
Не надеяться на государство, думать о творчестве
Так сошлись карты, что Федерация назвала нынешний год литературным, а на родной челябинской земле накануне выпустили серию книг «ГУЛ», что расшифровывается как «Галерея уральской литературы», куда вошли труды и Яниса Грантса.
— Конечно, приятно, что попал в такой проект, — признается собеседник. — В этом году запланированы презентации, встречи с читателями, автопробеги — это всегда интересно.
Идея литературных автопробегов принадлежит издательству Марины Волковой. Проект работает не первый год, в нем участвуют около 50 авторов из разных регионов, которые бороздят не только по родным, южноуральским, но и гораздо более дальним просторам.
— Ох, где я только не побывал за эти четыре года — от Красноярска до Минска. На Севере пока еще не был. В общей сложности уже порядка трех десятков городов посетил.
— О чем спрашивают читатели на таких встречах?
— Недавно старшеклассники спросили, могу ли я отличить Гуфа от Птахи, это рэперы такие, — смеется Янис. — Я сказал, что могу. Я правда их знаю, — видя мой недоуменный взгляд, спешит заверить. — А вопрос-рекордсмен — про вдохновенье, как оно приходит.
— И как же?
— На самом деле я не верю во вдохновенье, но импульс к творчеству совершенно необходим. Для меня таковым может быть одно какое-то слово, случайно всплывшее в мозгу, или словосочетание, подслушанное в маршрутке. И вокруг него начинаю накручивать: появляется на этот счет мысль, и не одна, другие слова. В результате начальное слово может вообще исчезнуть, окажется не к месту, а стихотворение останется. Я раньше не слишком распространялся, потому что принято считать, что стихи рождаются от образа, мысли, рифмы, на худой конец. А недавно услышал в программе «Линия жизни», что точно так же сочиняет Сергей Гандлевский (российский поэт, переводчик, лауреат премии «Антибукер». — Авт.) и понял, что не одинок.
— Что вы ждете от Года литературы?
— Да стоит ли что-то ждать от государства? Лучше думать о своем творчестве. Я очень надеюсь, что работа над романом наконец-таки сдвинется с мертвой точки. Самое интересное, что еще нет ни названия, ни сюжета, ни структуры, но есть несколько написанных листков. Суть вкратце такова: развал великой страны, который наблюдают три человека — подросток, 40-летний мужчина и старик. И выясняется, что молодость не всегда безоглядна, а старость не всегда мудра… А вообще мне кажется, что этот год должен стать хорошим поводом для всех, кто не читал Достоевского, достать книжку и прочесть, наконец.