Златоустовский «Омнибус» — старейший театр Южного Урала. В октябре 2015 года театр отметит 95-летний юбилей, он даже старше Челябинского театра драмы

Войти в одну реку
Три года назад златоустовский театр «Омнибус» покинул его художественный лидер, возглавлявший труппу полтора десятка лет. Явление, надо сказать, неприятное, но неизбежное, тем более в творческой среде. Как правило, подобное событие становится для труппы драмой, преодолеть которую и выйти на новый уровень удается не сразу и не всем. Обстоятельства, конечно, бывают разные, но войти дважды в одну реку не удалось никому.
Впрочем, «Омнибус» и не пытался, в отличие от челябинской драмы, которая до сих пор периодически вздыхает о безвозвратно ушедшем прошлом. Года два «Омнибус» находился в свободном плавании, сохранив труппу, репертуар и позитивное отношение к жизни. А затем блудный сын вернулся в родные пенаты, и театр его принял, забыв обиды и амбиции, что было совсем непросто, но, как оказалось, весьма мудро. В результате, несмотря на самые разные прогнозы, в том числе и пессимистичные, «Омнибус» не только выровнял курс, но и расправил паруса и обрел свежее дыхание.

Этот холодный душ пошел на пользу и самому «отступнику». Отправившись на поиски новых впечатлений, он вернулся если не другим, то изменившимся и «жадным до работы».
— Все, как известно, познается в сравнении, — улыбается в усы директор «Омнибуса» Александр Романов. — Если человек захотел попробовать себя, испытать свои силы на стороне, пусть он это сделает, иначе будет мучиться и переживать, что не использовал свой шанс.
Словом, принцип «всё, что нас не убивает, делает нас сильнее» сработал на все 100, и ставка старого кормчего с 30-летним директорским стажем оправдалась. Подтверждение тому — спектакль «Диоген» — одна из лучших театральных работ минувшего года.

Машина времени
Секция челябинских критиков всю долгую дорогу до Златоуста дружно недоумевала, чем Горбачевскому (главному режиссеру «Омнибуса») приглянулся «Диоген» — полузабытая пьеска советских времен? Ну ладно, в прежние времена все знали, что деньги — это зло, бедность — не порок, а главное — быть Человеком. Нынче приоритеты повернулись ровно на 180 градусов, разве может усовестить современного зрителя нищенская философия Диогена? «Довольствуясь малым, человек обретает все», «богат не тот, у кого больше вещей, которыми он дорожит, а тот, кто может от них отказаться» — подобные сентенции сейчас вызывают у большинства лишь брезгливую усмешку. Какой «крючок» нашел для зрителя режиссер?
Если честно, первые минут 20 для пристрастного зрителя прошли с большим напряжением. Как будто машина времени перенесла в театр времен Горбачева и Рыжкова, а может, даже и пораньше: поставленные голоса, неторопливые мизансцены и реплики, мхатовские паузы — явные признаки классического русского театра, от которых уже отходят даже в челябинской драме, поначалу раздражали, как-то все хотелось промотать пленку чуть быстрее. Однако происходящее на сцене было настолько внятно и занятно изложено, что понемногу заданные условия игры были приняты.

Авторы пьесы, популярные в советское время Владимир Константинов и Борис Рацер, писали историю про Древнюю Грецию, при этом имели в виду сатиру на советскую империю, а получилась весьма современная история на тему «кому война, а кому и мать родная».

 

Денежная философия
Да, Диоген решил отказаться от всех благ земных и залез в бочку, чтобы своим примером показать людям, что без благ можно прекрасно обойтись. Он принципиален и даже ради свадьбы дочери не покинул свое убежище. Зато покинул богатый дом отца благородный жених Креонт, который перебрался в полуразрушенную хижину к своей милой. Впрочем, благородство его имело-таки свою цену: он брал деньги с прохожих, показывая им знаменитого на всю Грецию отшельника-философа. «Вы проповедуете отказ от всего лишнего, почему бы им не отказаться от десятка лишних монет?» — объясняет он свой проступок тестю.

Отец Креонта, политик, презиравший плебс, во время предвыборной кампании не погнушался приобщиться к подвигу Диогена, правда лишь на короткое время, чтобы быть вновь всенародно избранным и любимым. И покупает место в бочке у Диогеновой дочки, которая тоже покупает своему будущему сыну уважение и расположение, предавая и продавая отцовские принципы. И богатые, и бедные — люди все одинаковы: хотят жить хорошо. А Диоген все пытается спасти человечество, которое во все руки хапает денежные знаки.
Единственный человек, который рискнул последовать за мудрецом, — городская гетера. Она продала дом, раздала все бедным, но и ее порыв не совсем бескорыстен, поскольку делает она это не по глубокому убеждению, а по не менее глубокой любви к философу.

 

Ищу Человека
Говорят, в советское время пьеску даже запрещали: углядели поклеп на политическую элиту. Сейчас подобными перипетиями никого не удивишь — горбатого, как известно, не исправить. Режиссер смещает акценты: не только богатых и власть имущих прельщает золотой телец — не очень богатые и даже совсем неимущие после отмены светлого будущего и в ожидании конца света тоже активно преследуют свои цели. И между прочим, не всегда они преступные. Креонт хочет построить дом для семьи, Милена мечтает, чтобы сын вырос уважаемым человеком, а бедная Флорамия просит лишь об одном — быть рядом со своим кумиром. Чего же хочет Диоген? Сделать людей лучше, чище. Но как? Возможно, именно за решением этого вопроса отправляется он в финале спектакля, прихватив с собой фонарь.

Режиссер Борис Горбачевский расширяет границы жанра: из первоначального фарса, сатиры, он делает философскую притчу, и он же дает своему герою еще один шанс — в отличие от авторов, у которых Диоген гибнет в морской пучине с мешком денег, разуверившись в себе и в людях. Шаг вполне логичный: три десятка лет назад авторы хотели отрезвить зрителя, утверждая, что в обществе идеал недостижим и светлого будущего не будет, нам же, живущим в этом совсем не светлом будущем, нужно иметь хотя бы маленькую надежду найти в себе Человека. Спасибо за надежду.