Татьяна Скорокосова: «Полагаюсь только на себя»

Она похожа на француженку. Черные большие глаза, гладкий высокий лоб, слегка вздернутый маленький нос, красиво очерченные губы. Хрупкая и гибкая. Ее возраст трудно определить. Кажется, она и сейчас может играть Джульетту. Но играла уже и королеву, и коварных женщин, и потерпевших разочарование в любви. «Доросла» до роли Матери и мудрой сказительницы. А в академии ее называют только Татьяной Владимировной. И отпраздновали на днях большой юбилей. Не верится. Татьяна СКОРОКОСОВА, которую не только Андрей Житинкин, но и сам Теннесси Уильямс, уверена, выбрал бы на роли своих героинь, оказалась такой искренней собеседницей, какую редко можно сыскать «в подлунном мире». Тем более среди актеров.

Другая история

— Вас называют уильямсовской актрисой. По праву. Вы не только ярко сыграли героинь пьес Теннесси Уильямса «Французский квартал» и «Внезапно прошлым летом», которые ставил у нас Андрей Житинкин, но обратились к Уильямсу еще и в качестве режиссера, поставив в ТЮЗе одну из ранних его пьес — «Стеклянный зверинец».
— Мне очень жаль, что эти спектакли пришлось вывести из репертуара из-за финансовых претензий наследников Уильямса. Хорошие были спектакли, и я с огромным удовольствием в них работала, но всегда хотелось разнообразия — попробовать сыграть деревенскую женщину, к примеру. Я говорила об этом Науму Юрьевичу, а он слышать не хотел: «Танечка, Танечка, что вы?!» Я любила все роли, которые у меня были тогда. Но когда повторяется тема, которую ты играешь, или время, о котором должен рассказать, то нет остроты интереса. Как будто попадаешь в знакомую ситуацию и заранее знаешь, как себя в ней вести. И вдруг роль матери в «Шестеро персонажей…», потом Япония и, наконец, Клава Горохова! Вслушайтесь! Клава Горохова! Одно имя чего стоит! Еще несколько лет назад никому бы и в голову не могло прийти, что я стану Клавой Гороховой. Как я была рада играть то, чего не играла никогда! Мне было интересно найти в себе другую пластику, все другое. Клава Горохова — это совсем не я, это другая женщина. А Япония?! После «Само-убийства влюбленных…» мне уже ничто не страшно.

— Опасная роль у вас в «Самоубийстве…» Что такое Рассказчица? Одна неверная интонация —
и зрителям скучно, они теряют интерес.
— Так много, как над этой ролью, никогда не работала. Там же километры текста в стихах. Текст должен не только звучать мелодически. Элементарно надо было запомнить, что за чем следует. Рассказчик и Рассказчица постоянно на сцене — если скажем не то, мы ведь спектакль повернем в другую сторону. А вот чтобы зритель не заскучал, историю любви героев мы преломляли через свой опыт, свои эмоции и переживания. То есть рассказывали свою историю любви.

— Когда свершается премьера, что испытываете? Гора с плеч?
— Горечь утраты. Ты бежал к цели, и вдруг этот бег резко оборвали. Это как быть девять месяцев беременной… и в мгновение стать матерью. Роды произошли — где живот? Где это состояние? Ты уже другая. Вот он, малыш. Ты должна ухаживать за ним. И это совсем другое состояние. Так и с премьерой. Ты знаешь, что впереди еще много спектаклей. Но это уже совершенно другая история.

— Вы человек грустный?
— К сожалению. Борюсь, в зеркало смотрюсь и пальцем себе грожу. Разговариваю с собой: «Как тебе не стыдно!» Но это ведь происходит не на уровне головы.

— Чем спасаетесь от разных грустных мыслей?
— Засыпаю под телевизор, чтобы не думать ни о чем.

Шесть пирожков

— После репетиций в театре, занятий в академии культуры, вечернего спектакля у вас еще есть силы думать?
— Есть. Но если уж я заснула, сплю так крепко, и это такой отдых! Я люблю спать долго, но это случается очень редко.

— Многие знаменитые артисты и режиссеры признаются, что в педагоги они не годятся. А о вас сам Леонард Варфоломеев сказал, что вы лучший в Челябинске педагог. Когда соглашались преподавать в ЧГАКИ, знали о своих способностях?
— Когда мне Владимир Иванович Милосердов предложил преподавать, я так испугалась — руки-ноги затряслись. Что я буду делать? Как? Но отказаться не смогла, обстоятельства были таковы. Не помню, как прошел первый день. Но буквально на следующий я успокоилась. И очень люблю эту работу сегодня.

— Как вы считаете, студентам актерского отделения надо сразу указать на дверь, если они бездарны?
— Это значит высечь себя. Ведь мы же отобрали их по творческому конкурсу, значит, признали талантливыми. Никого не надо выгонять. Надо работать. Но не натаскивать, не дрессировать. Надо открыть индивидуальные возможности каждого. Это непросто, но возможно. У этих мальчиков и девочек все может измениться кардинально. Те, что были лидерами на первых курсах, вдруг перестают расти в творческом плане. А не очень одаренные внезапно раскроются на третьем курсе или к концу обучения. Побеждает тот, кто действительно не может жить без всего этого, кто думает о сцене днем и ночью…

— Вы были из таких девочек?
— Сколько себя помню, всегда хотела работать в театре. А мама меня убеждала: «Танечка, может, на библиотекаря? Всегда вокруг книги, умные люди». А я ей отвечала: «Мама, разве я похожа на библиотекаря?» Она молчала и только недавно сказала моей дочери, что смотрела на меня и думала: «А чем ты похожа на артистку?» И еще вспомнила, что, как только я научилась ходить, встала на цыпочки.

— Может быть, в вас погибла балерина?
— Какая балерина?! Я всегда была толстой!

— Как?!
— Я склонна к полноте и всегда комплексовала по этому поводу. Худенькой я стала после того, как дочь родила.

— Обычно бывает наоборот. И теперь сидите на диете?
— Нет, особой диеты нет. Но я никогда не пеку пирожков. Потому что очень их люблю. Испеку шесть — съем шесть, двенадцать — съем двенадцать. Я не остановлюсь. Поэтому мы с дочерью просто отказались от таких деликатесов.

Море в глянцевых журналах

— У вас хватает времени на дом?
— Очень хочется свить уютное гнездышко. Но не получается. Я все время работаю. Так вышло, что дом — это то место, куда я прихожу спать. Мне некогда даже об отпуске подумать. Мама все время зовет в Одессу: «Приезжай, отдохни у моря!» А я с ужасом понимаю, что мне этого моря не хочется. Если на море, то на какое-нибудь такое, где желтый песок, кораллы, красные рыбы в прозрачной воде, как на картинках в глянцевых журналах…

— Чем же плоха Одесса? Говорят, город стал чистым, красивым, туристов много.
— Да кто это вам сказал? Ну, немножко очистили воду. Раньше все фекалии Одесса в море спускала. Первый год, как этого не стали делать. А пляжи грязные. Да я и воды боюсь, плавать не умею.

— Выросли у моря и не умеете плавать?
— Так получилось. Раньше я очень любила загорать. Загорала до угольной черноты, ночью себя пугалась на белых простынях. Загорала на пляже, во время катания на лодках и катерах, получая от этого удовольствие. А теперь я не загораю, поэтому на море мы идем ближе к вечеру, и я мерзну. Мама удивляется, а мне кажется, что всюду сквозняки.

— Как же вы на Урале-то живете столько лет?
— Сама себе удивляюсь. Но живу.

— А как попали в Челябинск?
— С первым мужем Валерой Скорокосовым мы работали в омском театре. Челябинская драма приехала в Самару на гастроли, когда мы там проводили отпуск. И мы решили показаться. Нас пригласили в театр. Валера скоро уехал из Челябинска, а я осталась.

— Вам никогда не хотелось сделать карьеру в столичных театрах? Вас всегда замечали и отмечали критики.
— Для этого надо было что-то делать, куда-то ехать, прорываться. Не было желания.

— Ваши ученики в этом плане другие?
— Конечно. И мы для «стариков» были другими. Сегодняшние дети, наверное, практичнее нас. Они уходят из театра. Идут работать в ночные клубы, чтобы зарабатывать. Мне хочется все время спросить их: «А дальше что? Когда износятся красота и тело?»

— Они благодарные люди, ваши студенты?
— Словесной благодарности я не жду. И к предательству всегда готова. Самая большая благодарность — это когда я смотрю их спектакли, знаю все, что сейчас произойдет… и плачу и смеюсь. Вот! Когда они способны заставить плакать своего педагога, это и есть благодарность.

Нормальные проблемы

— Каждой матери хочется уберечь свое дитя от несчастий, неверных шагов. Как вы это делаете? Пытаетесь изменить свою дочь, объяснить неверность каких-то ее решений?
— Скорее это она меня изменила. До ее появления я была совсем другим человеком. Порхала туда-сюда. Ничего мне не надо было — ни дома, ни мебели… Я только работала, хотела быть артисткой. Иногда со страхом думаю: да была ли я человеком тогда? Не знаю. Я помню день, в который моя мама, приехавшая помочь, когда доченька родилась, возвращалась в Одессу. Перед тем как сесть в автобус, она спросила меня: «И как ты теперь будешь жить?» — «Не знаю», — ответила я. Но в тот миг, когда двери автобуса закрылись, я уже знала, как я буду жить и что буду делать. Я увидела жизнь в другом ракурсе. Я стала другой. Не могу понять сейчас: как я все успевала? На молочную кухню, в театр, стирать, гулять… Но я была такой счастливой! Мне было так хорошо! И я навсегда затвердила формулу — полагаться только на себя. Это очень хорошо — винить некого. Нет у меня чего-то, значит, нет, не получилось. А еще не привыкла придумывать себе проблемы. К примеру, дочь или сын оканчивают школу — мама заламывает руки: «Какой ужас! Надо в институт поступать!» Да никакого ужаса. Не было бы сына или дочери, было бы гораздо хуже. Все, что есть, что приходит, — это нормальные человеческие проблемы.

— Сегодня стало модным программировать себя на успех.
— Никогда! Давным-давно, когда я играла Джульетту, мне сказали, что в зале сидит известный московский критик Мухин. И я себя «запрограммировала» — выйду и сыграю так, что он меня заметит. Заметит и напишет обо мне огромную хорошую статью. О, ужас! Я в кровь разбила коленки — так старалась. Белое платье Джульетты в крови и полный провал. Это был урок на всю жизнь. Я хоть дура дурой была, а сообразила, что для меня такая программа губительна.

Татьяна Скорокосова
• Актриса, педагог, режиссер. Заслуженная артистка России.
• Родилась 10 февраля 1957 года в Куйбышевской области. Детство и юность провела в Одессе.
• В 1978 году окончила режиссерское отделение Куйбышевского института культуры (Самара).
• Работала в театрах Омска и Магнитогорска.
• На сцене Челябинского театра драмы с декабря 1983 года.
• Она стала открытием для челябинских зрителей и критиков буквально с первой роли — Маша в «Чайке» Чехова. Сыграв Машу, актриса получила диплом «За лучшую женскую роль» на чеховском фестивале в Таганроге.
• Сегодня играет на сцене драмы Любовь в «Последних», Розалину в «Чуме на оба ваши дома», Рассказчицу в «Самоубийстве влюбленных на острове Небесных Сетей», Мать в «Шестеро персонажей в поисках автора», Клаву Горохову в «Зеленой зоне»…
• Доцент кафедры театрального искусства в ЧГАКИ.
• Воспитывает дочь.

Светлана СИМАКОВА.
Фото Александра СОКОЛОВА.