«Золотая карта» откроет шедевры

69 картин из коллекции русской живописи Челябинского музея искусств будут представлены в Москве этим летом. Выставку организует Третьяковская галерея в рамках программы «Золотая карта России». По плану экспозиция откроется 10 июня в одном из залов Третьяковки и продлится до конца августа.

Долгие сборы

Казалось бы, беспокоиться не о чем. До лета ещё далеко, список шедевров, которые поедут в Москву, утверждён в декабре. Но профессионалы-то знают: чтобы подготовить работы для показа, тем более в столице, музейщикам придётся трудиться день и ночь.

— Некоторые картины пока находятся в зале, — рассказывает ведущий научный специалист областной картинной галереи Галина ТРИФОНОВА.

— Прежде чем их снять со стен, надо продумать, как «перестроить» постоянную экспозицию. Но самое сложное — достать и подготовить работы, которые хранятся в запасниках.

В нашем хранилище настолько тесно, что картины стоят в несколько рядов, до потолка. Чтобы взять нужные, надо осторожно вынести и потом занести те, которые их окружают. Холсты огромные, в тяжёлых рамах. Важно ещё и не повредить.

Да, условия хранения экстремальные. В цивилизованных музеях ничего подобного уже не встретишь. Не зря наши музейщики жалуются: с тех пор, как в 1952 году картинная галерея временно переехала в здание на улице Труда, прошло более 50 лет. Фонды выросли во много раз, а новые экспозиционные площади так и не появились.

— Реставратора живописи у нас сейчас нет, — продолжает разговор Галина Семёновна. — Поэтому для московской выставки мы отбирали работы, которые находятся в хорошем состоянии.

Зато у нас есть очень хороший реставратор по дереву, имеющий большой опыт работы в Эрмитаже, — Вадим Николаевич Чернышев.

Ему предстоит отреставрировать от 10 до 20 авторских рам для картин — как позволит бюджет (на подготовку выставки губернатор выделил деньги). Менее ценные рамы, которые в плохом состоянии, придётся заменить на новые.

Это значит, что к каждой картине надо подобрать багет (итальянский багет из натурального дерева по спецзаказу привозят из Москвы). Кстати, к транспортировке коллекции тоже нужно готовиться.

Например, заранее заказать ящики для упаковки картин. Внутри они обиты мягкими материалами — поролоном, гофрированным картоном.

Поэтому каждую картину можно тщательно упаковать, поставить аккуратно в ящик. Думаю, до Москвы наши сокровища доедут спокойно.

Первый в списке

 

Удивить Москву произведениями русской классической живописи сложно. Чем же тогда специалистов Третьяковки заинтересовала челябинская коллекция?

— Нам есть чем гордиться, — считает искусствовед Галина Трифонова. — В собрании областной картинной галереи есть работы совершенно уникальные. О некоторых из них я с удовольствием расскажу.

В Москве мы хотим показать персональную экспозицию из 22-х работ Николая Русакова, который является основоположником живописи в нашем городе.

Родом из деревни Писклово «еткульской станицы» — Николай Афанасьевич учился в Казани, потом в Москве. Среди своих учителей всегда называл Константина Коровина (хотя по стилю на него совсем не похож).

В Челябинске художник работал в 20 — 30-е годы. И всегда мечтал сделать выставку своих работ в Москве, в Третьяковской галерее. Не успел. В 1941 году его расстреляли как врага народа.

И только в 80-м году многие впервые узнали о нём и увидели работы художника — на выставке старых мастеров в честь открытия челябинского Выставочного зала.

Это был очень талантливый человек. И если столичные специалисты, публика откроют для себя творчество этого мастера, в художественном мире появится новое имя.
 
Интересные детали

В малом зале картинной галереи есть уникальная вещь — парсуна (портретная икона) с изображением Александра Невского неизвестного художника XVIII века. Это ещё не портрет (жанр портрета родился позже).

Но уже и не икона. Она написана на холсте, маслом. Александр Невский изображён без нимба, как исторический деятель — в великокняжеской одежде, с поднятым мечом, непокрытой головой. В Челябинск она попала в 1941 году. В документах значилась дата — 1896 год.  

— В начале 80-х я поехала в Москву выяснять истоки нашей парсуны, — рассказывает Галина Трифонова. — Я знала, что первоначально она принадлежала Александро-Невской Лавре, что в советское время её перевезли в Русский музей.

И вдруг нашла упоминание указа 1724 года: «Впредь запрещается изображать Александра Невского в монашеской схиме — только в великокняжеских одеждах». Это означало, что парсуна написана не ранее 1724 года.

Так на этикетке картины появилась дата создания. А в прошлом году мы получили письмо от настоятеля Александро-Невской Лавры архимандрита Назария. Он благодарил за то, что мы сохранили сокровище.

И сообщил, что это синодальная икона, подаренная Лавре в 1746 году представителем царской семьи князем Василием Нарышкиным.

В собрании Челябинского музея есть две миниатюры, которые имеют очень интересную историю. Это автопортрет Дмитрия Левицкого, написанный с лёгкостью, как будто за один сеанс. И портрет жены художника.

— Интересно, что оба портрета пришли в Челябинск как работы неизвестного автора, — поясняет Галина Трифонова. — На обороте почерком начала XIX века были написаны имена портретируемых.

И всё. В 50-е годы молодая сотрудница галереи Антуанетта Козлова занялась исследованием, и тогда открылись удивительные вещи. Она сопоставила эти две работы с портретом Николая Александровича Львова такого же формата.

По стилевым признакам предположила и доказала, что автор один — Левицкий. Это стало открытием века. И все наши крупные исследователи согласились. Теперь это бесспорный факт. 

Ещё одна интересная деталь. Благодаря открытию Антуанетта Козлова выяснила создателя ещё одного портрета, хранящегося в Русском музее. Он был куплен как портрет императрицы Екатерины неизвестного автора.

Оказалось, его написал Левицкий. Конечно, Екатерина ему не позировала. Она просто утверждала некие типажи, которые ей импонировали и с которых позволялось писать её портреты. Поскольку жена художника внешне была похожа на Екатерину, она часто позировала мужу — для Екатерины.   
 
Звучание… в пространстве

В сороковые годы — в эпоху борьбы с формализмом — произведения русского авангарда в Челябинск попасть не могли. И вдруг среди картин, переданных Русским музеем, каким-то чудом оказалась работа Веры Пестель. Это русский авангард в чистом виде.

— Она пришла к нам с названием «Кубизм. Музыкальные инструменты», — говорит Галина Семёновна. — И только в начале 2000 годов московский искусствовед, специалист по авангарду Георгий Коваленко, предложил совсем другую версию.

Выяснилось, что это никакой не натюрморт. Более того, это портрет одного из законодателей русского классического авангарда Владимира Татлина. С Верой Пестель они работали в соседних мастерских — через стенку.

Так вот. На холсте Татлин изображён с бандурой, которую он сконструировал в 1914 году. С этой бандурой он съездил на кустарную выставку в Берлин, где в сшитом им же костюме изображал слепого бандуриста.

Оттуда, заработав денег, направился в Париж, чтобы взять уроки у Пикассо. На картине Пестель можно  чётко увидеть профиль Татлина, гриф, струну, которую он оттягивает своей огромной рукой (он был очень высокого роста — под два метра).

Смотришь, и как будто чувствуешь вибрацию струн, звучание, переданное в… пространстве.
Это произведение хранилось в числе эталонных образцов, на которых Каземир Малевич учил своих студентов. Когда его учебный музей на Исаакиевской площади в Петербурге был закрыт, бесценная коллекция поступила в Русский музей. В 41-м году работа Веры Пестель переселилась в Челябинск.

Реагируем на блестящее

— И всё же возникает мысль, что наша коллекция вторична. Разве не так?

— Наверно, историю Франции можно изучать на примере личности Наполеона. А всё остальное разве неинтересно? Так и здесь.

Существует снобистское представление: «Если хочешь смотреть русское искусство — поезжай в Третьяковку или Русский музей». Тогда надо упразднить все музеи и оставить только два. Но ведь есть опыт старушки Европы.

Взять хотя бы Италию. Там повсюду, в каждом городе есть маленькие музеи, храмы, где сохранились прекрасные витражи, иконы, резьба по дереву, потрясающей красоты наборные мозаичные полы, где ногой ступать страшно.

Там всё насыщено красотой, дышит историей. И у нас: от города до города «нужно скакать и скакать». Да не во всяком городе есть художественный музей. Из двух тысяч музеев России примерно двести — художественные. Это так мало.

— И в каждом есть шедевры?

— Конечно. Например, в Уфе находится большая коллекция работ художника Нестерова. Он родился в Башкирии, и потому картины подарил местному музею.

Если хочешь понять творчество художника, его судьбу, надо ехать в Уфу. Кстати, уникальных работ не обязательно должно быть много. Порою даже в малом можно открыть целый мир.

К сожалению, у нас нет этой культуры — смотреть и вглядываться, вживаться и вдумываться. В воспитании идёт скольжение по поверхности, фиксация только на ярком, блестящем.

Как говорил Крамской: «Что ж мы, дикари?» Почему реагируем только на блестящее? Получается, так… Я согласна, изобразительное искусство — одно из самых сложных для восприятия.

Но ведь в каждом человеке заложены чувство линии, формы, пластики, цвета. Просто надо развить, воспитать. Этим, к сожалению, мало кто занимается. Посмотрите, как упала посещаемость в музеях.

В 90-е годы мы вернулись на уровень, когда наша галерея восстанавливалась после ликвидации. В 50-е годы посетителей приходило от 70 до 100 тысяч в год. А в 90-х показатель едва доходил до 20 тысяч.

Конечно, мы пережили серьёзные потрясения. И что? Не война ведь. К сожалению, мир художественной культуры съёжился до минимума. Мы вновь убедились: взращивать духовность можно долго и трепетно. А погибнуть всё может в один миг.

Татьяна МАРЬИНА
mary@vecherka.uu.ru
РЕПРОФОТО Вячеслава НИКУЛИНА