В Челябинске погиб боевой офицер

Крайний справа Владимир Филичкин, второй слева Александр Илаев

Во многих горячих точках офицер воевал, от миллионов вражеских пуль уберегся, выжил в самом пекле. Но в мирное время, посреди «стабильности» Александр Викторович Илаев, 1961 года рождения, ушел из жизни. 

Это порождает массу риторических, навязчивых вопросов. В общем-то ответы на них известны, но легче не становится, потому что возникают новые вопросы. И так до дурной бесконечности, до отвращения...

Владимир Филичкин и Александр Илаев

Афганскими дорогами

Удалось сходу поговорить с редактором еженедельника «Аргументы недели – Урал» Владимиром Филичкиным. Он хорошо знал Александра Илаева. Все-таки воевали вместе и даже участвовали в дерзкой гуманитарной операции по доставке продуктов и медикаментов на участки боевых действий. Вот что удалось узнать со слов Владимира Филичкина:

– Александр Илаев родился в семье заслуженной учительницы России. С детства мечтал стать военным. Поступил в Челябинское автомобильное училище. Со второго курса специализация – ВДВ, морская пехота. После окончания училища служил в Прибалтике, в центре ВДВ по подготовке младших и средних командирских кадров. Через год Илаева вызывают в Министерство обороны (МО) СССР. Там подбирали двух офицеров-десантников с базовым автомобильным образованием для отправки в Афганистан, где он потом два года ездил в компании «молчунов» на двух усиленных автомобилях «Тойота» по кишлакам. Это была разведка. 

После командировки вернулся в МО. Там с ним рассчитались по полной и сказали: «Ты ни в каком Афганистане не был. Забудь про все, чем занимался». А занимался вот чем. Ездили по кишлакам не просто так. Группа была переодета в афганскую одежду. Один человек был в форме советского офицера, изображал связанного. Он просил в кишлаке пить. Если приносили – кишлак на карте обозначали синим цветом – лояльный. Если забрасывали камнями – кишлак помечали красным. Кто такие были «молчуны», Илаев за два года так и не понял. 

А потом Александра Викторовича судьба забросила в мятежный Тбилиси. Помните, был такой в ходу образ: «десантник за старушкой гнался два километра и зарубил ее саперной лопаткой». Сашу Илаева это вранье возмущало. На самом деле бойцы стояли на площади в оцеплении. И пока нормальные люди с ними беседовали, провокаторы из-за их спин кололи солдат заточенными электродами, забрасывали камнями. 

Потом в стране началась чистка армии. На фоне сплошных перегибов Илаев уволился из армии. Так многие поступали – офицерская честь не могла смириться с унижением вооруженных сил. На гражданке Александр Викторович работал инженером на крупном автомобильном предприятии в Челябинской области. Так и привык к мирной жизни. 

Но началась война в Приднестровье. Уехал добровольцем. Служил в батальоне «Днестр» командиром разведывательно-диверсионного отделения. Приходилось плавать через речку на вражескую территорию. Совершали, как пишут в донесениях, диверсионные и разведывательные мероприятия. За службу Илаев был награжден спортивным шерстяным костюмом. Когда возвращался в Россию, украинские таможенники костюм отобрали. 

Шел в ОМОН, а попал в СОБР

В Челябинске Саша начал думать, где дальше служить. Подсказали, что можно поступить в ОМОН. Пошел было, но ошибся адресом – попал в СОБР, где и служил командиром штурмового отделения, и где его ждало множество командировок в Чечню. Участвовал в широкомасштабных боевых действиях. Однажды сводный отряд СОБРа страны на площади «Минутка» в Грозном заблокировали и методично добивали. Помощь, казалось, уже не придет, да прорвались три танка к отбивающимся собровцам. На территории дислокации сводного отряда из России ждали пехоту, чтобы прикрывать танки. Но получилось так, что этой пехотой был только один Илаев. Три дня воевал с автоматом с подствольником. Вытаскивал раненых, изображал танковый десант. 

А тем временем танки были вооружены по нормативам военного времени: основной боезапас – бронебойные снаряды, почти бесполезные в условиях города и отсутствия вражеских танков. Стреляли по домам, где засели боевики. Снаряды прошивали дома насквозь и улетали в туманную даль. 

Илаева Александра Викторовича представили к званию Героя России. Но это представление затерялось где-то в дебрях штабов. Вероятно, нужную бумагу съели штабные крысы. Офицер в сердцах вскоре уволился из СОБРа. Но недолго пробыл на гражданке. Через какое-то время пошел в армию по контракту. Как раз в Чебаркуле формировали 314-й сводный полк. Его взяли туда командиром мотострелковой роты. А это была прямая дорога снова в Чечню. И снова смертельно опасные командировки... 

Нарушил дисциплину

После службы пришел оформляться в военкомат. И там ему сказали: 

– Вы как-то, следуя в колонне, уклонились от маршрута, который был составлен в штабе. А ведущий бронетранспортер, на котором вы ехали, подорвался на мине — повредился каток. Вы нарушили дисциплину и должны возместить МО убыток.

– Слушайте. – ответил Илаев, – я не в штабе был, ехал непосредственно на местности и увидел, что если следовать по маршруту, то наверняка попадем в засаду. И это место мы просто объехали. 

Так вот, с Илаева действительно взыскали ущерб. И с этого момента он остался не у дел. Говорят, что существовала негласная установка – воевавших в Чечне на службу не принимать. Считалось, что у них подорвана психика. 

Александр Викторович долго не мог найти работу. Максимум, на что мог претендовать, стоять охранником на воротах у жуликов. Для боевого офицера это тоска. Илаев три последних года был безработным. Никому об этом не рассказывал – держался молодцом. 

– Вечером 25 ноября ушел из жизни. Когда жена пришла, еще прослушивался пульс, – добавляет Владимир Филичкин. – У Илаева остались вдова и сын. В чем суть трагедии? Не в хроническом безденежье, а в том, что серьезный человек, полный сил, имеющий богатый опыт, оказался полностью невостребованным. Родина не любит замечать своих настоящих героев. 

Благодарности от командира написали прямо на депутатской справке

Гуманитарный рейд 

– Мы дважды с Сашей Илаевым съездили в командировку, которую сами и организовали. Первый раз – в Дагестан, в горы, где прорвались ваххабиты. Обстановка была тяжелейшая. Наши соединения как обычно срочно перебросили без всякой подготовки. Бойцы бригады внутренних войск в горах оказались в летней одежде. Чтобы не замерзнуть, заворачивались в ковры местных жителей. Медикаментов не было. Вот мы с помощью депутата Госдумы Валерия Гартунга и многих других неравнодушных людей собрали экипаж, приготовили запас медикаментов, продовольствия, табачных изделий. С этим отправились сначала в Дагестан, потом – в Чечню. 

Когда привозили медикаменты, врачи аж плакали. У них не было ни иголок, ни шовного материала. Раненых бойцов вывозили на вертолетах, не сняв болевой шок. Солдатики в предгорьях запаршивели – холодно, дожди. Сплошной фурункулез. Мы находили своих земляков-челябинцев и, как в пионерском лагере, кормили их тушенкой. Проехали всю Чечню по излучине Терека. 

Оказались в Моздоке, в батальонном госпитале (такие устраивают почти на передовой). Мы остановились, вытащили последний ящик кильки в томатном соусе. Раненые набежали, руками коробку разорвали. Каждый взял по банке. Последний на костылях прихромал. А ему уже не осталось ничего. Вечером ужинали со старшим комсоставом. Две ложки пшенной каши и три кильки в томатном соусе – снабжение практически отсутствовало.