Весна в Молодежке началась с «Тартюфа»
Львиная доля
Последняя уместна при взгляде на костюмы (автор Дина Тарасенко) и оформление сценического пространства (Антон Сластников). Первые изобретательны, живописны, остроумны (хотя надписи на спине уже были в спектакле белорусской молодежки), второе неожиданно обнажено и мобильно, что подчеркивает условность игры, предлагаемой публике.
Львиная доля заслуг принадлежит режиссеру, приехавшему из Питера, но родом из Уфы. Искандеру Сакаеву за достаточно короткий срок удалось невероятное – привести в порядок расстроенный фиддл и сыграть на нем каприс Паганини в своей редакции. В результате таковой знаменитая мольеровская пьеса не только усилила сатирическое звучание, но и приобрела трагические нотки.
Мольеровскому тексту Сакаев добавляет исторический аккорд – в свое время «Тартюф» вызвал неудовольствие в церковных кругах и даже был запрещен. Именно этот факт становится исходным обстоятельством - судьбу пьесы будет решать король, присутствующий на премьере, а главным конфликтом – противостояние творца и власти. Тема старая, как мир, но не стареющая во все времена. Зрителю за одну и ту же плату предлагается посмотреть две истории.
Прием «театр в театре» не нов, успешно работает в той же «Кабале святош» Булгакова (для тех, кто не знает: эта пьеса о самом Мольере и его отношениях с королем), и режиссер включает креатив. Король не просто принимает решение, он меняет финал: в тот момент, когда несчастного Оргона и его семейство Тартюф выкидывает на улицу, обокрав и предав своего благодетеля, является офицер (посланный королем из зала), чтобы изменить уже понятный финал пьесы: восстановить справедливость и наказать злодея. Именно так режиссер объясняет внезапную счастливую развязку знаменитой комедии. Именно этим объясняется печальный финал спектакля – смерть автора, который не в силах противостоять, но не хочет смириться.
Кульминация спектакля – появление на сцене Людовика собственной персоной, который ничуть не смутившись смертью Мольера, обращается к реальным зрителям в зале, а электорат резво хлопает в ладоши убийце.
Режиссер, вслед за гоголевским Городничим, возопившим «над кем смеетесь?», проверяет зрителей «на вшивость». Нынешние короли жизни порадовались бы завидному единодушию публики, впрочем, вряд ли они посетят места столь отдаленные от резиденции, как театр. Да и театр нынешний давно перестал быть кафедрой и трибуной, все чаще предпочитает становиться увеселительным заведением. Постановки с четко выраженной гражданской позицией режиссера по нынешним времена редкость, тем интереснее.
Челябинский гамбит
Воплощение режиссерской идеи получилось почти удачным. Единственная, пожалуй, претензия к постановщику: король со свитой выпадает из поля зрения публики, и как следствие, из действия, поскольку сидит непосредственно в зале и разглядеть, что делает монарх и как реагирует невозможно, а вот забыть о его присутствии возможно вполне.
Прием «театр в театре» подразумевает сразу два способа существования - переживания и представления. С двойной нагрузкой справились далеко не все артисты, хотя постановщик выбрал оптимальное решение – разыграл спектакль по мизансценам и приемам, как шахматную партию, сделал настолько плотным сценический рисунок, что у актеров практически не остается времени на излишества. Плюс к этому хороший темп, и некоторые сцены получаются почти виртуозно - как встреча Марианы с Валером с участием служанки: легко, непринужденно и смешно, что немаловажно в комедии. Эффектно построена презентация Тартюфа: святоша поднимается из преисподней в отсветах адова пекла, в клубах дыма, с благословеньем на устах. Эффект продолжается на контрасте – Алексей Согрин неожиданно обаятелен в этой роли, логично, что такому обаянию подвержены окружающие. Таким же «душкой» он остается до конца – и когда соблазняет жену хозяина дома, и когда собирается выгнать семейство на улицу. Оборотной стороны медали пристрастный зритель так и не узрел – «полуподлец, полуневежда» полным подлецом так и не стал: грозит Оргону в понарошку, а его жену почти что любит. Не смешно, и не страшно. Сцены объяснения с Эльмирой самые провальные – артист пытается демонстрировать души прекрасные порывы, проживать роль, чего в принципе быть не должно. Действие проседает, выбивает партнеров, становится скучным. На фоне коллег Тартюф выглядит слишком пресным, однообразным, медлительным. Во всей этой суете явно не хватает злодейского начала.
Даже обидно за Бориса Черева – Оргона, лишенного достойного противника. Впрочем, это компенсируется количеством и разнообразием противодействия со стороны родных. Ну и самый главный конфликт уже Мольера (Оргона) с королем выводит эту роль на передовую позицию.
В общем и целом приходится констатировать: театр с задачей справился. Еще бы убрать актерскую громкость и добавить французское изящество, впрочем, и так уже не стыдно.
