ПРАВОВОЕ ПОЛЕ

НОВЫЕ ОТНОШЕНИЯ ФЕМИДЫ И ЭСКУЛАПА

В начале этого лета двое петербургских врачей были взяты под стражу в зале суда Петроградского района. Суд приговорил их к лишению свободы за дефекты в диагностике и лечении, приведшие
к смерти ребенка. Столь суровый приговор в практике медицинских судебных разбирательств постсоветского периода был вынесен впервые. Но он укладывается в рамки тенденции, обозначившейся в отношениях пациентов и лечебных учреждений в последние два-три года. Количество претензий к медикам неуклонно растет, все чаще дела доводятся до суда и решаются в пользу истцов, которые претендуют на все более весомое возмещение ущерба.

По определению одного из юристов, «россияне начали осознавать себя гражданами, поняли, что у них есть гражданские права и самое главное — право на защиту этих прав». Одновременно совершенствуется судебная практика: обращение в суд перестает быть бесполезным, малоэффективным занятием, что, естественно, повышает привлекательность цивилизованного метода урегулирования конфликтов.
Другими словами, взаимоотношения врачей и пациентов неизбежно переходят в новую фазу, в которой большая роль будет отводиться третьим лицам — адвокатам, экспертам, судам. Наиболее прозорливые медицинские учреждения пересматривают каноны общения с клиентами и выстраивают «линии обороны» на случай вероятных врачебных и административных промахов.

Без статистики

Безусловным мировым лидером по количеству предъявляемых к врачам исков являются США. Хотя в этой стране сложился круг лиц, занимающихся профессиональным сутяжничеством, значительная часть нареканий в адрес лечебных учреждений вполне обоснованна. Так, по данным Американской медицинской ассоциации, ежегодно в США ошибки врачей, фармацевтов и медсестер становятся причиной гибели примерно 98 тысяч человек. Иными словами, ошибки, совершенные профессионалами, уносят больше жизней, чем СПИД или все автодорожные происшествия вместе взятые. Если учесть случаи ошибочной диагностики, неправильно проведенного лечения, экономического, физического и морального вреда, нанесенного пациентам неквалифицированными или недобросовестными медиками, количество претензий, предъявляемых американским эскулапам, возрастет многократно.
В России статистика дефектов лечебно-диагностического процесса не ведется ни одним ведомством. По оценке некоторых экспертов, свыше половины российских больных страдают заболеваниями, причиной которых стали действия или бездействие медицинских работников. Можно предположить, что экспертная оценка не слишком грешит против истины. Если специалисты системы американского здравоохранения, хорошо финансируемого, вооруженного самыми передовыми технологиями, при наличии подробнейших лечебно-диагностических стандартов допускают многочисленные промахи и ошибки, то результаты деятельности российских медиков в условиях скромного финансирования и технологической отсталости отечественной медицины по определению должны быть еще более драматичными.
В целом ситуация такова, что российские пациенты нечасто пытаются отстоять свои права в судебном порядке. Причин несколько: отсутствие традиции выяснения отношений в правовом поле, тяжеловесность отечественной судебной системы, наконец проблематичность получения независимых экспертных оценок (в нашей стране производство судебно-медицинских экспертиз подчинено Министерству здравоохранения).

Стоматологи открыли Америку

Со временем ситуация меняется — количество претензий, а также доведенных до суда разбирательств растет. По наблюдениям юристов, активность недовольных пациентов скачкообразно увеличилась в 2003 году и с тех пор продолжает набирать обороты. Скорее всего, тенденция связана не только с ростом гражданского самосознания общества, но также с формированием рынка платных медицинских услуг. С системой государственного бесплатного здравоохранения граждане вступают в противоборство лишь в тех случаях, если связь между действиями людей в белых халатах и причиненным здоровью пациента вредом настолько очевидна, что отрицать ее сложно даже ведомственным экспертам. Зато к субъектам частной медицины клиенты относятся более взыскательно: за свои деньги они ожидают получить не только качественную медицинскую помощь, но также сервис определенного уровня и готовы отстаивать свои потребительские права.
Так как сегмент платных стоматологических услуг сформировался раньше остального медицинского рынка, именно клиники этого профиля первыми ощутили на себе результаты роста правового сознания россиян. По данным петербургского центра «Независимая медико-юридическая экспертиза», обеспечивающего правовое сопровождение конфликтов пациентов и клиник, около 67 процентов дел, рассматривавшихся в последние годы судами города, были возбуждены против медицинских организаций стоматологического профиля. Следом за стоматологами для себя «открыли Америку» медицинские центры, специализирующиеся на пластической хирургии, но из-за ограниченного числа потребителей их услуг количество претензий к ним несравнимо меньше, хотя суммы исков намного выше.

Врач защищается сам

По мнению специалистов, недостаточно проработанное и не отвечающее реалиям сегодняшнего дня российское медицинское законодательство врача защищает еще в меньшей степени, чем пациента. Например, «конституция» медиков — «Основы законодательства РФ об охране здоровья граждан». Закон содержит почти семь десятков статей. Из них для врача, про врача и за врача написано всего девять, из которых реально действуют не более трех. Лечебным учреждениям, и в первую очередь частным клиникам, обслуживающим взыскательных клиентов, приходится самостоятельно разрабатывать превентивные меры правовой защиты на случай возникновения спорных ситуаций. Самые «продвинутые» предприятия принимают «медицинского» юриста в штат, но пока такие случаи единичны.
Постоянное общение с юристами побуждает медиков трепетно относиться к документообороту и стараться скрупулезно зафиксировать все моменты отношений с пациентом. Так, при посещении некоторых клиник уже сегодня пациенты подписывают не только договор, но также анкету, в которой сообщают сведения о состоянии здоровья, письменно подтверждают факт ознакомления с прейскурантом и так далее, мотивируя это тем, что чем прозрачнее будет оформлено общение с пациентом, тем меньше возникнет претензий с его стороны. К примеру, после того как несколько пациентов выразили недовольство тем, что информация о посещении ими клиники была передана в компании, оплачивающие лечение своих сотрудников, документооборот этой клиники обогатился новыми включениями. Предприятия, заключающие договоры коллективного обслуживания, теперь сами объясняют работникам неизбежность раскрытия части врачебной информации. А пациенты подписывают еще один документ, содержащий перечень лиц, которым разрешают сообщать сведения о состоянии своего здоровья.

На одном языке

Совершенствование и усложнение подписываемых документов не панацея. Во-первых, излишнее бумаготворчество раздражает пациентов, ухудшая их впечатление от сервиса. Во-вторых, запастись «бумажкой» на все случаи жизни не удастся. Важнее, по мнению участников рынка, вырабатывать новое понимание канонов общения врача и пациента.
Первый и важнейший постулат — полная информационная открытость медицинского учреждения и его сотрудников. Медицинский специалист должен не только исчерпывающе отвечать на вопросы пациента, но по своей инициативе подробно объяснять содержание диагноза, смысл врачебных манипуляций, прогнозы на выздоровление.
Другой не менее важный принцип, которому следуют лечебные учреждения, желающие выстроить дружественные отношения с клиентом, — это готовность подвергнуть свою деятельность сторонней экспертной оценке. Во многих частных клиниках крупных городов вводят должность врача-эксперта, который в случае возникновения сомнений у больного анализирует сделанные ему назначения.

Последнее прибежище

Перенос отношений врача и пациента в правовое поле — тот редкий случай, когда можно с большой долей вероятности прогнозировать дальнейшее развитие ситуации. Скорее всего, российские медики пойдут по пути, апробированному их западными коллегами с 60 — 70-х годов прошлого века. Когда суды начали присуждать к выплате по искам пациентов компенсации в миллионы долларов, иностранные врачи стали в массовом порядке страховать профессиональные риски и профессиональную ответственность. Партнерство со страховыми компаниями не только снижает материальные потери медиков, но также обеспечивает юридическое сопровождение во время досудебных и судебных разбирательств.
Правда, большинство российских клиник пока не оценили этот инструмент самозащиты: по данным страховой компании РОСНО, в стране страхуют ответственность не более пяти процентов медицинских учреждений. Без вариантов страхуются медицинские центры, имеющие в числе инвесторов иностранные компании. И, напротив, государственные (особенно муниципальные) лечебные учреждения не предусматривают в перечне своих расходов приобретение полиса.
Вместе с тем страховая грамотность клиник растет параллельно числу исков, предъявляемых пациентами. Обращаются в страховые компании частнопрактикующие врачи-одиночки, для которых выплата большой суммы в случае проигрыша в суде может оказаться неподъемной. Таким образом, уже сегодня при выборе клиники или врача пациент может косвенно оценить качество предлагаемых услуг хотя бы на том основании, что лечебное учреждение или практикующий врач имеет (или не имеет) страховой полис. Само собой разумеется, что страхование профессиональной ответственности могут себе позволить только высокопрофессиональные специалисты.