НЕОБЫЧНЫЙ РАКУРС

Виктор КУЗЕНКОВ:
«НА МЕНЯ НАЕЗЖАЛИ ДАЖЕ ПОД ВОДОЙ»

Встречаясь с серьезными людьми в преддверии 23 февраля, мы решили отвлечься от официальных тем. Хотя говорить о несерьезных вещах с человеком, который служил в ФСБ и здоровался за руку с Владимиром Путиным, несколько непривычно. Тем более что сейчас этот человек возглавляет солидную силовую организацию. Однако тема разговора Виктору Кузенкову, начальнику челябинского наркоконтроля, явно пришлась по душе. О своем хобби он может говорить часами. Потому что его увлечение — единственный способ отвлечься от забот и помолчать. Любимый отдых Виктора Анатольевича — подводная охота.

Ирина БЕРЕЖНАЯ

НА РАБОТЕ КАК НА ОХОТЕ

Увлечение возникло не вдруг. Бывало, сиживал генерал с удочкой на берегу озера и думал: а что же там под водой делается? Вопросы мучили его самые разнообразные: как рыба «стоит», исходя из каких соображений наживку клюет… Пожалуй, это единственное, что заботило Виктора Анатольевича во время пребывания с удочкой на берегу озера. Так как философичностью рыбалки он не проникся, ждать, пока клюнет рыбешка, у него не хватало терпения. Нет рыбы — сворачивал снасти и уходил.
— Я человек действия, — объясняет он свою нетерпеливость и рассказывает: — Что ни рыбалка, видел, как мужики за рыбой ныряют, вытаскивают щук. И немаленьких. Мне стало интересно. Подошел, спросил что да как. Потом проконсультировался у своих товарищей. Купил маску, ружье, взял старый водолазный костюм. Нырнул. Ничего не увидел (смеется). Тогда меня заело: почему так получается — люди охотятся, а у меня не выходит? Стал расспрашивать подробнее, купил книжку. И где-то с третьего раза у меня получилось взять щуку.
Вырос Виктор Кузенков в Казахстане. Природа там на водоемы не щедра. Рядом с его деревней была лишь грязненькая речка Ишим. Какая там рыба?.. Красота же и богатство уральских озер навсегда покорили мужественное генеральское сердце. И он с гордостью заявляет: «Я — патриот Урала».
— Первое погружение, ощущения, которые я испытал, поразили меня, — вспоминает Виктор Анатольевич. — На земле голова не отключается совершенно: постоянно думаешь о проблемах, о работе — ты же ее любишь, решаешь какие-то задачи, что-то новое организовываешь. И отдыхать трудоголики — а я себя к таковым причисляю — не умеют. А под водой меня захватили полная свобода и всепоглощающий азарт. Не думаешь ни о чем, кроме того, что нужно как можно дольше сохранить дыхание, дольше задержаться под водой, а потом и вовсе забываешь, что у тебя нет жабр. Уплываешь километров за десять и на три-четыре часа отключаешься от надводной жизни и, что самое главное, ты молчишь — под водой-то сложновато рот раскрывать.
— Азарт — черта характера?
— Скорее, это профессиональное, это черта каждого опера.
— Даже став генералом, в душе вы оперативник?
— Да, — смеется. — И каждый опер должен быть охотником, а работа — охотой. Такой настрой я и задаю каждому своему сотруднику: если ты вышел на работу в город, ты должен обязательно принести «шкурку» наркоторговца. И работаешь ты, как охотишься: рассчитываешь только на себя, свое умение и физические возможности.

ПОРОЙ И САМ МИШЕНЬ

— Где вам больше всего нравится охотиться?
— На Увильдах. Однако чем популярнее озеро, тем опаснее: то скутер на тебя норовит наехать, то моторная лодка. Люди-то безбашенные. Они не представляют, что когда они со скоростью, выделывая виражи, проносятся сверху, кто-то может в это время находиться под водой. Бывало, и на меня пытались наехать. По правилам подводной охоты я ныряю без акваланга. Над водой же выставляю красный буек, чтобы мое месторасположение можно было определить. Однако порой этот буек совсем безопасности не способствует. Летит кто-нибудь на скутере, думает: «А что там по воде красненькое плавает?» И начинает на полной скорости вокруг этого буйка нарезать. Потом я стал плавать без буйка, и тут меня подстерегала новая опасность. Когда проплываешь протоки, у тебя торчит часть головы и чуть-чуть маски. Издалека это смахивает на утку. И вот эту «утку» пытаются на полном газу вспугнуть. Но был случай еще смешнее. Я плавал в камышах, а недалеко от меня два мужика сидели с удочкой, рыбачили. Ну рыбачат и рыбачат. Но только я подплыл ближе, как они достали ружье и начали в меня палить. Видимо, спьяну тоже приняли меня за утку. Благо скорость звука быстрее скорости пули. Я успел нырнуть и услышал, как дробь проскакала по воде. Пришлось подплывать, разбираться.

10 КГ — ЕЩЕ НЕ ПРЕДЕЛ

— У вас есть своя методика охоты?
— Упертость — вот и вся методика, — смеется. — Подводная охота — это вам не с удочкой на берегу сидеть, здесь все в ваших руках. Есть возможность планово обследовать всю траву, все камыши. Нет рыбы — проплыви чуть дальше, километров на шесть, и обязательно найдешь. Здесь ты хищник и охотишься на хищника. Мне, кстати, охота на карпа или карася не доставляет такого удовольствия, как на щуку.
— Что для вас важнее — качество добычи или ее количество?
— Вот вы думаете, почему анекдоты про рыбаков ходят? Потому что любой рыбак, когда приходит с рыбалки, показывает: я во-от такую рыбу поймал. А когда ему связывают руки, чтобы не завирался, он показывает с во-от такими глазами, — Виктор Анатольевич, смеясь, сводит запястья, словно они у него связанные, и делает кисти рук шариком. — Любой охотник хвастается трофеями. Количество не влияет. Мне, к сожалению, не слишком повезло. Самая большая щука, которую я подстрелил, весила 9,800. Но то ли еще будет!
— А сами потом готовите добычу?
— Ой, это проблема, — вздыхает и смеется. — Дело в том, что я ни чистить рыбу не люблю, ни готовить. Я люблю приносить добычу в дом и, конечно, есть в любом виде — жареную, уху, фаршированную… А еще у меня есть привычка по дороге от озера до дома всю рыбу раздавать. Оставляю я только тот экземпляр, которым можно похвастаться.

КОСУЛЯ ТОЖЕ ПЛАЧЕТ

— Насколько мне известно, вы не только подводный охотник, но и наземный?
— Как-то я увидел глаза недобитой косули — чисто человеческие, которые плачут. До того ее жалко стало, что я зарекся ходить на больших животных. Сейчас иногда стреляю уток или зайчиков. Да и то редко…
— А как насчет бокса? Вы — кандидат в мастера спорта…
— Это, скорее, необходимость была. Когда я окончил пятый класс, моя семья переехала в другой район. Там рядом был колхозный поселок, где жили национальные диаспоры. И когда я ходил на рынок, то постоянно получал по носу — у меня пытались отобрать копейки. Я посчитал, что это ниже моего достоинства, пошел заниматься боксом. И через год уже начал оказывать достойное сопротивление. После этого меня трогать перестали.