ИСПЫТАНО НА СЕБЕ

ЗАМЕРЗШИЙ АВТОБУС

КОРРЕСПОНДЕНТ «ВЕЧЕРКИ» ДОБИРАЛСЯ ДО ГОРОДА
С РИСКОМ ДЛЯ ЖИЗНИ

Ольга БЛИНОВА

Недавно читала детективный роман, в котором был такой эпизод: бандиты пытались выведать у героини то, о чем она представления не имела. Чтобы девушка стала более разговорчивой, ее, одетую в летний сарафан, заперли… в морозильной камере! Оказаться на ее месте я не пожелала бы и за путевку в Париж. Но оказалась. За бесплатно. А случилось это так.
На выходные я уехала в гости к родителям. Желая побыть с ними подольше, в Челябинск решила вернуться в понедельник. В 6.30 утра притопала на автостанцию нашего городка. И тут же услышала разговор диспетчера и кассира. Из него следовало, что все автобусы замерзли и рейсов до Челябинска не будет! Мне же в десять утра необходимо было нарисоваться на работе… «Ну, сделайте что-нибудь!», — мысленно взвыла я. Как оказалось, не зря — автобус тут же нашелся. Только водитель отказался на нем ехать. Мужику объявили: либо он едет, либо выплачивает неустойку в размере своей месячной зарплаты.
Я онемела, когда увидела то, на чем нам предстояло добираться до Челябинска. К автостанции, пыхтя и фыркая, подползла… гора снега! Дверь в «гору» с диким скрипом открылась. Я, ощущая себя эскимоской, вошла внутрь.
Водитель с трудом очистил лобовое стекло снаружи, затем вытер его тряпкой изнутри, и мы поехали. Поездка постепенно превращалась в пытку: по салону «гуляли» сквозняки, отовсюду сыпалась пыль, двигатель выл так, словно решил во что бы то ни стало переорать Витаса, каждые 15 минут водителю приходилось отдраивать замерзающее стекло… Я ждала, когда прогреется салон. Через час не вытерпела и спросила: как долго это будет продолжаться?
— Он не прогреется, придется потерпеть, — ответил водитель.
— Почему? — простучала зубами я.
— Автобус не приспособлен для междугородних перевозок, — был ответ.
— Это как? — не сразу дошло до меня.
— Здесь нет печки.
Я медленно закрыла глаза. Покрытые инеем ресницы тут же слиплись. По салону прошла волна недовольства.
— На сколько в салоне теплее, чем на улице? — спросила я водителя.
— Градусов на 10 — 15, — ответил он.
Когда я выходила из дома, термометр застыл на отметке минус 42. Будучи в доску оптимистичной, я отняла от сорока двух 15, а не 10. Результат все равно напугал так, что я замерзла еще сильнее, хотя сильнее, казалось, можно обледенеть только в морге.
Недовольство в салоне достигло апогея. Крайним оказался водитель.
— Люди, но он же не виноват! — невольно встала я на его защиту. Меня не слушали. Автобус резко затормозил. По салону закружились упавшие с потолка снежинки.
— Разворачиваемся и едем обратно! — рявкнул водитель.
— Нет! — подскочила я и принялась успокаивать возмущенных пассажиров. Мне повезло — люди даже заулыбались. Мир восстановился.
…Прошло два часа. Рук я не чувствовала уже давно. Ноги онемели до коленей. Кожа стала словно стеклянная. Остальным было не лучше…
— Во всем плохом надо видеть хорошее, — прошептала я, пытаясь свернуться клубком на сидении.
— И что же в ЭТОМ хорошего? — тоже шепотом спросила меня моя соседка.
— В автобусе нет детей — это раз. И через час все закончится — это два. И еще. Водитель вел этот рефрижератор почти вслепую, глядя на дорогу через маленькую, чудом не замерзшую полосочку между «дворниками». Мы дважды «здоровались» с разделительной полосой, чуть не влетели в сигналившие нам машины. И вообще, если мы насмерть не замерзнем, то все у нас будет просто замечательно! Хотя бы потому, что хуже уже не бывает!
…Мы доехали. Все вместе пулей (или пулями?) рванули в «Синегорье» — греться. Хотелось прыгать не только для того, чтобы оттаять, но и потому, что этот кошмар закончился. Закончился! Закончился!!!
Наверное, странно, но я даже не заболела после этого. И стала намного легче переносить морозы — и неудивительно, после такой-то «прививки»… И еще поняла, что в России на самом деле не две беды, а три: дураки, дороги и автобусы. И как-то совсем страшно (и холодно!) становится, когда они встречаются оптом…