Ирина Моргулес: дама в шляпе. похвальное слово юбиляру
Немного осталось в нашем городе журналистов, к имени которых можно смело прибавлять эпитет «легендарный». Ирина Израилевна Моргулес — из их числа. За годы служения нашей странной и не всегда благодарной профессии она стала своеобразным символом Челябинска — с необыкновенно острым взглядом, хрипловатым голосом и умением иногда «припечатать» метким словом.
Рассказывать об Ирине Израилевне, которая много лет проработала в нашей газете, можно бесконечно. Однако что наши слова — тщетные попытки стороннего наблюдателя? Настоящий журналист всегда расскажет о себе сам, выделив именно то, на что стоит обратить внимание. Так пусть же о себе расскажет сама героиня нашего похвального слова. Вот сборник избранных цитат.
Сначала — о детстве
«Каким образом занесло в послевоенный Челябинск маленькую оперную труппу, не знаю. Спектакль давали в дощатом, без обогрева зальчике в уцелевшем с дореволюционных времен, щедро украшенном деревянной резьбой парковом ансамбле горсада имени Пушкина.
Сейчас на этом месте грохочут аттракционы, теснятся случайные, чаще уродливые строения. Но я по детским и подростковым годам помню этот красивый комплекс, куда входили читальня, буфеты, комната для игр, зрительный зал и летняя эстрада, точь-в-точь такая, какую возродил Михаил Козаков в «Покровских воротах».
Вот в том-то дышащем на ладан зале и давала заезжая труппа, как я сейчас могу судить, «Паяцев» Леонкавалло...
Почему меня повели туда папа с мамой, не знаю. Было это в какое-то холодное время года — то ли поздняя осень, то ли совсем зима. От публики, от ее дыхания шли белые дымки, от артистов, певших на сцене, тоже. Я быстро замерзла.
Родители были не чужды музыке. Мама готовилась к поступлению в Харьковскую консерваторию, хотела стать пианисткой, жизнь повернулась в другую сторону, отец работал заместителем директора оркестра Челябинской филармонии.
Ну а в результате всех этих обстоятельств я в заиндевевшем павильоне плакала то ли от жалости к паяцу Канио, то ли от холода…»
Рассказ о первой пробе пера
«Хорошо помню, когда я написала первую в своей жизни рецензию на театральный спектакль, — в декабре 1956 года, правда, я тогда не знала, что это рецензия. В десятом классе у нас преподавали психологию (завидуйте, современные старшеклассники, но это было так). Было задание написать сочинение, кажется, на тему «Раздвоение личности». А я незадолго до этого была на премьере спектакля «Деревья умирают стоя». Пьеса испанца Алехандро Касоны была мне неизвестна, я с интересом следила за развитием сюжета, весьма напряженным. Но главных героев играли артисты, которых я до этого на сцене нашего театра не видела, — Людмила Аринина и Леонид Стуров. Вот я и описала подробно и впечатления от пьесы, работы режиссера и художника, а также от игры новых для меня артистов.
А что? В семнадцать лет я и мои подруги были уже вполне грамотными зрителями. Жизнь что-то предлагала, мы брали от нее то, что сумело заинтересовать. Жаль, что брали мало. Многое из того, что было рядом — только руку протяни, — осталось где-то за бортом».
С тех пор Ирина Израилевна написала очень много рецензий. К ее мнению всегда прислушивались челябинские театры, потому что такого заинтересованного зрителя и внимательного ценителя театральная тусовка всегда почитает — хоть порой и страдает от ее язвительных замечаний.
«Послужной» список
«Нам хотелось бы смотреться в них, как в зеркало, подмечая в действиях, повадках, взаимоотношениях между собой и с нами, людьми, то, что делает нас похожими, чтобы можно было повторить вслед за Киплингом: «Мы с тобой одной крови — ты и я».
Но любой специалист-зоолог или просто человек, имеющий практику наблюдения за обитателями дикой природы в естественных для них условиях, скажет, что не надо обольщаться: этот мир живет по своим законам, которые надо бы знать, но не вмешиваться в них.
Мир, притягательный своей малодоступностью, предстает перед посетителями передвижной выставки «Золотая черепаха», открывшейся в Челябинском краеведческом музее. Это лучшие работы по итогам VII Международного конкурса фотографов-анималистов».
И в рецензиях иногда проскальзывают воспоминания о случаях из жизни, которая наполнена встречами с интересными людьми. Вот, например, такая история, вспомнившаяся Ирине Израилевне после премьеры спектакля «Камень»:
«Лето 1992 года. В Россию, испытывающую острую нехватку продовольствия, прибывают грузы гуманитарной помощи. Одну из таких партий, прибывшую из Германии, сопровождали сотрудник благотворительного фонда Рихард фон Рихтхоффен и журналистка Корнелия Лаква, молодые и симпатичные.
Сотрудницы Челябинского областного отделения Российского детского фонда, которому предназначалась часть груза, накрыли для фон Рихтхоффена и Лаквы чайный стол…
За чаем с немудреными, но вкусными постряпушками, что напекли для гостей сотрудницы детского фонда, шел разговор о сложившейся тяжелой ситуации с продовольствием. Довольно часто звучало слово «голод».
Я позволила себе вмешаться в разговор, сказала, что голод — это не когда еды мало или она не такая, как хотелось бы, а когда ее практически нет. Я помню, что это такое, по военным и даже послевоенным годам, хотя была еще совсем маленькой. Голод, если испытать его, не забывается.
И тут произошло неожиданное. Рихард и Корнелия разом покраснели, замолчали, а потом Рихард сказал, что они от имени немецкого народа приносят gnadige Frau (это я — уважаемая госпожа) извинения за те страдания, которые ей довелось пережить из-за нападения фашистской Германии на Советский Союз.
Они были так смущены и говорили так искренне, что я почувствовала себя неловко:
— Ребята, вы о чем? На вас-то лично какая вина может лежать? Вас тогда еще в планах родителей не было.
Действительно, Рихарду на вид было года двадцать два — двадцать четыре, а Корнелии и того меньше.
Возникшую неловкость мы в тот день замяли. Но Рихард, похоже, не успокоился. Позже он попытался объяснить Татьяне Швеммер, возглавляющей в то время областное отделение Детского фонда, почему чувствует себя лично причастным к исторической вине немецкого народа: его дедушка был членом нацистской партии, офицером люфтваффе».
В 2002 году вышла книга Ирины Израилевны с характерным названием «Записки обжоры». Естественно, рассказывается там не столько о гастрономических пристрастиях, сколько о приключениях журналистки, которой пришлось побывать и на строительстве газопровода Бухара — Урал, и на подводной лодке «Челябинский комсомолец»:
«Мы с Аней Дюкаревой, тогда секретарем горкома комсомола, а ныне — академиком РАЭН, специалистом, кстати, по лечебному и диетическому питанию, идем по деревянному причалу Полярного — базы советских подводных лодок на берегу Баренцева моря. Только что мы наловили трески, и нам не терпится ее пожарить.
Знаете, как ловилась треска в Баренцевом море? Мы выехали на водолазном катере. Получили по железной короткой трубке, какими в казармах соединяются койки нижнего и верхнего ярусов. К трубке приварены на манер якоря три крючка и присобачена толстая леска. Катер идет, а ты, разматывая леску, спускаешь приспособление в воду. И тут же сразу вытаскиваешь. Если треска крючки не заглотила, то непременно попалась хвостом или спиной.
Мы за какой-то час наловили гору рыбы, штуки четыре взяли с собой, остальное оставили матросам-водолазам.
Так вот, идем по причалу, навстречу молодые офицеры:
— Девочки-девочки, эту рыбку есть нельзя. Видите, что у нас плавает?
И показывают на торпеды с буквой А.
Мы в ответ:
— Мальчики-мальчики, то, что у вас плавает, там, где мы живем, в воздухе».
Эпоха странствий осталась в прошлом, но страсть к общению с единомышленниками, творческими людьми осталась — потому в жизни Ирины Израилевны сегодня особое место занимает клуб «Шляпа»:
«Когда совершенно неожиданно появилась и осуществилась идея создания клуба, где люди объединялись лишь по одному принципу — «мне здесь хорошо», вряд ли кто думал, что «дело это долговекое» (вспомним выражение большого уральского писателя Павла Петровича Бажова).
У нас вообще объединений, собравшихся не по указанию сверху, а по непонятно откуда возникшей инициативе снизу, мало, а таких, чтобы не распались через пару встреч, вообще поискать надо.
Но «Шляпа», тьфу-тьфу-тьфу, в прошлом марте отметила пятилетие и вступила в 2014 год с твердым намерением в конце нынешнего марта закрепить традицию празднований годовщин».
В клубе этом собираются актеры, режиссеры, художники, хореографы. Говорят о жизни, о новых выставках и спектаклях, а главными организаторами и вдохновителями этих бесед всегда являются Ирина Моргулес и Лидия Старикова — ныне обозреватели газеты «Южноуральская панорама». Именно им посвящают песни и стихи. Например, вот такие строки написала не поэтесса, а хореограф Ольга Пона:
Сидели в редакции двое,
Мечтали о лучшей судьбе.
Ирина и Лида героя
С утра поджидали к себе.
И вдруг дымовую завесу
Прорезала свежая мысль:
Неплохо, чтоб люди культуры
Все вместе хоть раз собрались…
И вот так — словом, строкой, разговором в дружеской компании и создается та атмосфера, которая позволяет нашему городу быть хоть чуть-чуть менее суровым. И потому остается только благодарить судьбу за то, что есть в Челябинске люди, которыми можно восхищаться, у которых можно учиться умению любить жизнь и воплощать это чувство на газетных страницах. Такие люди, как Ирина Израилевна Моргулес!