Мы едем, едем, едем в далекие края
Продолжение.
…На предпоследней лунке глубина выросла втрое, и когда после нескольких «раскачек» я стал балансиром мелко стучать о дно, вдруг сторожок как-то необычно резко и уверенно придавило, и я коротко подсек… Оба-на, зацеп, что ли? Первое впечатление было такое, что балансир играл под корягой, и когда я дернул, на подсечке он вглухую впился в нее. Но тут же, через пару секунд, мертвая леска, которую я натянул до предела, ожила и кто-то без всякого моего спроса-опроса поволок ее вниз. Эй, Вы куда?! Уцепившись в снасть (леска «Магнум», 0,25 мм), которую, как я считал, просто невозможно порвать, защелкала о края лунки и так больно впилась в пальцы, что пришлось их разжать и схватить само удило. Щ-щ-щелк!!!
Звук от лопнувшей суперпрочной французской лески был таков, как ежели снова над головой пролетел и грохнулся уральский метеорит! Н-да, вот тебе и ершишки у дедов на шишке! Тут явно другое: похоже, американские подводные лодки прибыли в Верхний Тобол! …
— Ну, как дела, динозубры?! — размахивая обрывком лески, я снова притопал к шатру, возле которого, благополучно закончив фляжку, весело балагурили наши дедки. — Живцы для жерлиц есть?
— Сынок, ты сядь, не мельтеши! Выпить, правда, нечего, зато какая погода, какой воздух, какие места! — забыв про удочки, обнявшиеся старцы явно уже вовсю купались в коньячных парах и слава богу, что еще кого-то могли узнавать! И действительно, погода — кайф, с рыбой, похоже, тоже скоро определимся, тревожит только одно: с востока постепенно затягивался свинцом светлый до этого горизонт…
— Мудрейшие, давайте живцов ловите, хватит тут крупняка тягать, — отложив оборванный блесномет, я достал из палатки свой жерличный мешок, живцовую канну и сменил 130-й на 150-й шнек. Если здешняя рыбешка французский «Магнум» (леска 0,25 мм) пустила в расход, то 130-миллиметровая лунка ей явно не в размер. Маловато будет!
Веселые дедки, закончив свои коньячные посиделки, снова взялись за удочки и теперь начали таскать из лунок вполне съедобных окуней, которые своими размерами уже не подходили для живца. Видимо, сработал прикорм, без которого поначалу у них были только ерши. Сложив в канну всю полосато-колючую мелочь, на 100 метров отхожу от палатки и вгрызаюсь в более чем полуметровый лед. Общая 10-местная палатка — центр радиуса (глубина 6 метров), 60 жерлиц (по десятку на каждого), пока хватит живцов, будем ставить в круг. Таким образом, мы охватим и глубину (до 10 метров), и прибрежный свал (от 3 метров), и само прибрежье. Осталось только на коловороте не умереть!
Сверлим — ставим, сверлим — ставим… Зарядив шестую жерлицу, в изнеможении рюхаюсь на лед и перевожу дух. Наши дедки кайфуют у палатки, остальные мои друзья тоже метрах в двухстах подозрительно в кучку присели и «не мычат», и только я, как пожарная лошадь, весь дымлюсь и в поту. В общем, у всех, кроме меня, все хорошо. И тут, когда я уже хотел достать рацию и немножко на всех «посерчать», вдруг за спиной, где я только что на тройник зарядил пучеглазого ерша, щелкнуло — из жерличной скобы выскочил черный флажок. Ветра не было, и в тишине этот звук был как передернутый ружейный затвор — поклевка! Вот так всегда: вроде бы и сил уже нет, и второе дыхание давно с ручки ледобура стекло, но если выстрелил флаг — это как умирающему сердечнику адреналина укол! Побежали…
Оборот жерличной катушки, еще оборот, катушка встала… Все понятно: ерша нашего приголубили, под свою крышу (корягу) затащили, теперь зубастая стоит и колючки заворачивает в свой пищеблок. Что ж, прикурим-покурим, подождем щучью мать!
— Багор, багор!!! — сколько бы я ни надрывался после подсечки, когда катушка вдруг ожила и ее понесло, рядом вокруг были только мои же следы и тишина. Оно и понятно: друзья далеко — не докричаться, а у пенсионеров болезней набор и слух, по которому медведь всеми четырьмя прошел. И что? Да ничего! Я внатяг уцепился за леску (0,4 мм), а с другой стороны с не меньшим упорством кто-то вцепился в тройник. Тянем-потянем — все при своих! То я по десятку сантиметров выберу метра два, то «подводная лодка» оживает и «капитан Немо» буквально вырывает леску из моих рук…
Заводили «крокодила» через 15 минут, когда мои пальцы посинели, а в рацию я так наорался, что потом всю оставшуюся рыбалку у меня не менялся сиплый голосовой тембр. Услышали-таки, хризантемы ботиночные, прибежали! Высверлив еще две 150-е лунки, трофей вытащили двумя баграми, и рыбка (щука) оказалась ой-ё!!!
Вечером, помимо всей прочей общей добычи (три десятка окуней до 500 граммов, шесть щучек до трех килограммов), главный трофей — щука в 11 килограммов, как рыбье «копье судьбы», лежала перед входом в наше походное жилье. Впечатлений от первого дня рыбалки у всех было выше воротника, чем и делились мы почти до утра, не забывая про крепкий чай, сдобренный армянским коньячком. Несмотря на середину марта, за солдатской палаткой висела морозная ночь, а у нас было светло и «не было мух» — работал десятилитровый газовый баллон, выставленный от греха подальше на холодную улицу. Небольшая печка стояла в специальном железном тазу и, рдея двенадцатью квадратами керамики, без копоти давала тепло. Эх, хорошо сидим!..
Окончание следует.