Олег Аверин: «В уме я пишу лучше, чем могу изобразить»

Олег Аверин, певец, поэт и композитор. Родился в Магнитогорске, в 1970-м семья переехала в Белоруссию. Пел в школьном ансамбле «Беспокойные сердца», солист рок-группы «Золотая середина». В начале 1993-го народный артист СССР Владимир Мулявин приглашает Аверина в Белорусский государственный ансамбль «Песняры». Его песни стали хитами не только в репертуаре «Песняров» и «Белорусских песняров», но и Андрея Хлестова, Инны Афанасьевой, группы «НА-НА», Кристины Орбакайте. Автор детских сказок, песен и аудиосборников.

 

— Я становлюсь популярен, — сомневается новоиспеченный лауреат «Светлого прошлого», пока за его столиком меняются местами журналисты.
— И не менее, чем у вас в Белоруссии. Или у них на Украине. Кстати, вот интересуюсь: а за что вам на Украине орден Почета МВД вручили?

 

 

Ах, да, теперь про орден.
— Скажу вам честно: благодарность ведомства, — разводит руками музыкант и поясняет: — Знаете, это часто случается. Как-то выступали на фабрике, где валенки делают, так всем артистам подарили валенки. Ну вот что это значит? Надо понимать, что у артиста валенки в лучшем случае на полке будут стоять. Мы снег если и видим, то толком по нему не ходим, разве что на даче. А подарили, потому что нечего больше: «Мы делаем валенки, нате вам валенки». Так и с орденом. Мне его подарили в честь моего 50-летия. Никакой деятельности по линии МВД я не проводил, чтобы заслужить эту награду, но если нужно, я готов, как сержант запаса.
— Гражданином какой страны вы себя считаете? Раньше все было просто, а сейчас понаставили границ, огородов…
— Вы меня в такой тупик загоняете своим вопросом… Я звоню маме: «Мам, я на нашей с тобой родине». Она мне говорит: «Обязательно скажи, что твой дед строил первые домны в Магнитогорске». Я в ответ: «Мама, он же не один их строил!» Она меня не слушает: «А еще скажи, что все Аверины жили из поколения в поколение в Верхне-уральске и через одного были музыкантами». Спрашиваю: «Я должен об этом людям говорить, зачем?» — «Ты скажи, они там услышат, им будет приятно. Они премии не получали, а если б не они — тебя бы не было». И в принципе это тост. Наливаю, — и Олег открывает бутылку минералки.

— На родине побывали?
— Нет. Ностальгическими слезами не заливаюсь. В процессе активной жизни не получается. Может потому, что никогда не чувствовал, что жизнь перешла во вторую половину, мне все время кажется, что она в самом разгаре. Но я запланировал с женой поездку в Магнитогорск как отдельное мероприятие. Она очень хотела посмотреть на мой родной город, это правда. Специальный срок не назначаем, приедем сами.

— Что, и с концертами не приезжали?
— Это какое-то наваждение. 20 с лишним лет в «Песнярах», где мы только не пели, боже мой, где мы только не выступали! Казалось, в чем проблема выступить в Магнитогорске? Я все время придумывал, какие слова скажу: «Здравствуйте, дорогие земляки», речи всякие. И вдруг звонок: в Магнитогорске будет выступление! Это было года три назад. Правда, закрытого типа, но ничего. Прилетает самолет, мы выходим, садимся в машины, едем, смотрю: указатель «Магнитогорск 20 км», «…15 км», «…10»... В этот момент автобус разворачивается — «Магнитогорск 15 км», «Магнитогорск 20». Я спрашиваю: «Куда мы едем?» — «На горнолыжный комплекс». Я чуть не расплакался, но хоть сверху посмотрел на Магнитогорск, увидел левый берег, правый, больше ничего.

 

На вопрос о госпринадлежности Олег все-таки ответил, причем даже дважды. Первое объяснение — стандартно официальное:
— Я музыкант — человек мира, человек без национальности, у меня родина там, где меня любят.

Второе — чувственно-эмоциональное:
— Ощущение, что у меня две родины, как бывает у человека две матери: одна рожает, другая воспитывает. Урал — мама родная, я тут был не проездом, и, жена свидетель, во всех интервью всегда говорю, что я с Урала.

Вторая «мама», Белоруссия, воспитала из талантливого мальчишки, у которого в роду все пели, настоящую звезду — выступал, писал песни. В 1993-м Аверин попал к «Песнярам». А вот остался бы на Урале, глядишь, в «Ариэль» бы взяли.

— Нет идеи спеть с земляками?
— Есть такая шутка. Россия с Белоруссией похожи как две бутылки минеральной воды, только одна с газом, а другая — без. Я вам авторитетно скажу, что различий на самом деле гораздо больше. Русский и белорусский фольклор — очень разные вещи. Поначалу я так не думал, и только когда попал к Мулявину (руководитель ансамбля «Песняры». — Авт.), начал его изучать, влюбился. К тому, есть некая тайна в отличии славянских языков. «Вяселкой отливали шибы», — к примеру, поет солист. В зале все видят, качают головами, а я точно знаю, что они не понимают, о чем речь. Звучит красиво, но то, что в окнах отражается радуга, — это не понял никто.

 

 

— Знаю, что вы пишете сказки для детей (у Аверина уже два аудиосборника сказок и одна книжка. — Авт.). Почему не песни, не стихи, почему прозу? — вопрошаю музыканта.
— Ой, какой логичный вопрос, — улыбается Олег. — Написал один сборничек стихов, никто не хочет издавать. И вот однажды позвонил один композитор из Вологды: «Нашел ваши стихи в Интернете. У меня детская студия, мы поем песни. Только на четыре строчки песню не напишешь. Может, вы их удлините, а мы будем петь». Сидел ночами, удлинял для детей, не стал откладывать в долгий ящик. Так что есть такие песни на самом деле одного автора-энтузиаста. И письмо есть от заведующей детского сада, где эти песенки разучивают, что им нравятся.

— Часто пишут?
— Пишут. Парень один написал, как он умирал после аварии, слушал каждый день одну песню по кругу: «Очень хотел жить, и только она меня держала на белом свете». Письмо было без обратного адреса. Но на первом месте письмо из женской консультации. Заведующая написала: «Спасибо вам за сказки. Мы на занятиях даем слушать ваши сказки беременным. Ваш голос и манера повествования очень правильно настраивают будущего ребенка и его маму. Ваши сказки мы используем в качестве терапии». Только ради этого письма их стоило написать. Боже мой, так было приятно.

 

— Я песни всю жизнь писал не потому, что надо, а потому, что не мог не написать.

— И часто возникает это чувство «не могу молчать»?

— Впервые это произошло в Магнитогорске, когда открыл крышку пианино, провел рукой по открытым струнам, звук начал переливаться. И в этих звуках, которые летали, витали, переливались, я почувствовал нестерпимую жажду творчества. Мне тогда лет пять было. Только вот что нажать, какую клавишу, я тогда не знал, но очень хотелось, чтобы получилось красиво. И что бы я ни пробовал — все не то, музыка не получалась, а вот представить себе ее я мог. И до сих пор в уме я пишу лучше, чем могу изобразить. Музыка в голове звучит. У меня есть подозрение, что это ангелы напевают. А композиторы — это люди, которые делятся на две неравные части: первая часть врет людям, что это он придумал, а вторая честно признается: просто услышал и записал. Первая половина дает интервью и говорит: «Сижу, пишу: «Наше лето растеряло девичью красу, тихо… тихо». Ангел садится ему на плечо и шепчет в ухо: «Тихо осень заплетала рыжую косу». И автор восклицает: «Гениально! Я гений!» — аж пот на лбу выступает. «Ты у меня умница, ты талантливый», — говорит ангел и вытирает пот белым крылом. Но это не мы.