Татьяна СКОРОКОСОВА:«Когда мне поручили роль Гитлера — это был удар»

Она себя считает жутко везучей. И счастливой: «мне с ролями везло…», «счастливый случай, что я попала в этот театр…», «я счастливый человек, у меня такой замечательный партнер…» Она не любит жаловаться, хотя наверняка трудности случаются, впрочем как у всех. И она никогда не останавливается в профессии, ведь жизнь — это движение, в том числе в театре, тем более в этом и особенно сейчас.

— Что бы я могла делать, если бы не театр? — моя собеседница актриса драмтеатра Татьяна Скорокосова на секунду задумалась. — Не знаю. Ничего, наверное. Кроме этого ничего не умею, — пожимает плечами и улыбается какой-то извиняющейся улыбкой.

Она никогда даже не рассматривала другие варианты развития собственной судьбы. С детства решила: буду актрисой, и точка. Даже любимая мама не могла переубедить дочку.

Татьяна СКОРОКОСОВА, заслуженная актриса России. Окончила Куйбышевский институт культуры, режиссерское отделение. Работала в театрах Омска и Магнитогорска. В труппу челябинского драматического попала в 1983 году. За прошедшие годы сыграла более 40 ролей русского и зарубежного репертуара.

Родом из детства

Самое яркое театральное впечатление из детства — совсем не детский спектакль «Мещане» Ленинградского Большого драматического театра.

— Меня поразил в первую очередь Лебедев. Его скрупулезная работа, — вспоминает Татьяна Владимировна. — Не знаю, что я там детскими мозгами понимала. Но он меня «затянул» в эту свою жизнь, играл так убедительно, что даже ребенок начинал верить каждой секунде его существования.

Вторым равнозначным потрясением стала арбузовская «Таня» в исполнении Ольги Яковлевой. К тому же перед глазами был мамин пример, а в крови — мамины гены.

— В селе Кинель-Черкассы Самарской сейчас, бывшей Куйбышевской области был знаменитейший народный театр, который очень часто выезжал в Москву. Я помню эти потрясающие спектакли. И мама как раз в этом театре занималась, играла, работала. Потом наступили военные, послевоенные годы, и у нее просто не было возможности осуществить мечты. К тому же она очень критически к себе относилась и не совсем верила в свои силы.

— Многие девочки и сейчас, и тогда мечтали быть актрисами, но далеко не все ими становятся. От чего это зависит?

— От степени желания, от степени зараженности, — считает Скорокосова.

Для нее актриса — не только профессия и даже не стиль жизни. Актриса — это диагноз.

Диагноз: актриса

Талант, работоспособность и счастливый случай — три составляющих ее успеха.

— Не могу не вспомнить моего дорогого, любимого педагога — Михаила Александровича Карпушкина, он сейчас декан факультета в Самарском институте и режиссер ТЮЗа. Он мне многое дал, но самое главное — уверенность, что я могу заниматься этой профессией. Ну а потом счастливый случай помог, и я попала в челябинский театр. Счастливый случай, что в этом театре худруком был Наум Юрьевич Орлов, что Наум Юрьевич давал мне возможность работать с очень разными режиссерами. Много моментов, но… Все подарки судьбы можно превратить в ничто, если не болеть этим делом, даже другого слова не буду искать. В этом нет ничего патологического, мало того, в этом и состоит прелесть профессии, как мне кажется: то, что мы не можем в обычной жизни вытащить из себя, есть возможность сделать на сцене.

За каждую свою роль актриса действительно болеет всей душой, именно поэтому ее работы не оставляют равнодушными и зрителей. Одна из первых ролей в нашем театре — Маша в «Чайке» Анатолия Морозова — сразу получила признание критики, подарила актрисе лестное прозвище Черная Чайка и диплом на чеховском фестивале. А через 13 лет Скорокосова вновь выходит в чеховской пьесе, но уже в роли Заречной. И снова успех — оба спектакля вошли в золотой фонд театра.

Две вещи несовместные?

В театре, как известно, есть два типа артистов: актер интеллектуальный — думающий, размышляющий, анализирующий, такой фору любому режиссеру может дать, и актер интуитивный, работающий на подсознании, который словами ничего не может объяснить, зато на сцене живет настоящими эмоциями. Скорокосова сумела объединить две вещи несовместные.

— Когда происходит моя встреча с Уильямсом, мне не приходится сидеть, что-то разбирать, думать. То, что им написано, настолько во мне — в моих мыслях, чувствах, эмоциях, в моих кишках, — что мне распознавать это совершенно не нужно. А вот спроси меня: почему ты так делаешь? Ничего не скажу — просто чувствую, что только так и нужно. А в каком-то другом материале мне приходится думать, искать какие-то краски, искать внутреннее логическое развитие, объяснять, оправдывать.

Когда вдруг появляется человек, который начинает с тобой экспериментировать, с одной стороны, это и страшно, с другой — это и лестно, потому что не с каждым артистом режиссер рискнет пойти на такие авантюры. Это как в разведку пойти.

Именно такой разный подход позволил актрисе расширить амплуа и попробовать себя в роли режиссера. Благо Куйбышевский институт культуры в свое время обеспечил ее режиссерским дипломом. Пробой пера в режиссуре стал все тот же Уильямс, «Стеклянный зверинец» Скорокосова поставила в ТЮЗе.

— Режиссерское видение — это прекрасно, но в работе постановщик должен идти от артиста. Так получилось, что в «Стеклянном зверинце» сначала работала Маргарита Пермякова, а потом, когда она уехала в Испанию, я играла Аманду вместо нее. Получились два совершенно разных спектакля. Потому что для меня как для актрисы была важнее тема женщины, а когда играла Маргарита, там в первую очередь звучала тема матери, потому что Маргарите Павловне это было ближе. Поэтому, когда мы с ней репетировали, я делала упор на это.

Майн кампф

Дух экспериментаторства присущ Татьяне Скорокосовой и в главном для нее актерском деле. Именно эта жажда нового, творческая неуспокоенность толкают ее вперед и вперед. В отличие от многих коллег роль «на сопротивление» для нее — настоящий подарок и отличный повод открыть новые горизонты творчества.

— Когда вдруг появляется человек, который начинает с тобой экспериментировать, с одной стороны, это и страшно, с другой — это и лестно, потому что не с каждым артистом режиссер пойдет на такие авантюры. Это как в разведку пойти. Какие-то неожиданные для меня вещи стал вскрывать Владимир Львович Гурфинкель. Когда он начал репетировать «Чонкина», я получила роль Гитлера! Признаюсь: вот это для меня был удар. Все подумали, что это ошибка в распределении. У меня был один вопрос к Владимиру Львовичу: «А вы знаете, что со мной делать?» Он ответил: «Конечно». Но сыграть не удалось — спектакль не поставили.

Режиссеры, работавшие со Скорокосовой, отмечают, что у нее фантастический дар перевоплощения, сыграть она может все — от царицы до кухарки. И к тому же потрясающая работоспособность. Поэтому, несмотря на все смены театральной власти, ее занимают охотно и постоянно. А она мечтает о главной актерской награде — новой интересной роли.

Фото Александра СОКОЛОВА