Предостережение Достоевского

Честный разговор со зрителем

Новый художественный театр завершил эпопею, посвященную роману Достоевского «Бесы». Основой третьей части театрального «сериала» стала неизданная глава романа «У Тихона». Первые две части театр выпустил еще в 2009 году. Третья подвела итог многолетней работы коллектива над одним из самых ключевых романов всей русской литературы.

Глава «У Тихона» встречается не в каждом издании. До сих пор официальной версией считается, что цензура забраковала ее из-за сцены растления Ставрогиным малолетней девочки. Для Достоевского же эта глава была очень важна, именно поэтому он настаивал на ее включении в роман и постоянно читал текст в кругу друзей. В НХТ и вовсе взяли ее за основу всего спектакля.

— Мне кажется, что именно в этой главе находится ключ к пониманию всего романа, — уверен режиссер-постановщик Евгений Гельфонд. — Ведь очень долго роман оценивали как некий социальный памфлет, а ведь на самом деле это не так, точнее, не совсем так. В первую очередь это произведение, как и все прочие у Достоевского, посвящено духовному исследованию. Поэтому и в спектакле мы отказываемся от каких-то внешних эффектов, здесь слово — точка отсчета всего происходящего.

Принцип погружения

Три спектакля по одному произведению — такого в Челябинске еще не было. Понятно, что объем романа гораздо больше драматургического формата, тем не менее постановщики обычно ограничиваются единовременным показом.

— В принципе, сейчас достаточно развита идея длительного погружения зрителя в определенный материал, — рассуждает режиссер. — Взять хотя бы сериалы. Принцип один, цели совершенно разные. Мы стараемся привлекать зрителя не к разговору о кухонных проблемах, а к вечным вопросам бытия.

— Вы считаете, это возможно? Сейчас многие предпочитают жить по принципу «жизнь и так тяжелая, надо отвлечься».

— Но это нужно делать. Как писал поэт: «Душа обязана трудиться…»

— А не поздно ли обращаться к душе в нашем теперешнем мире? Это раньше ставрогины искали покаяния, их потомки прекрасно уживаются со своими грехами.

— Я считаю, что это никогда не поздно. Гораздо страшнее, если человек так и не успеет этого сделать.

С маской богочеловека на лице

Итак, Ставрогин приносит старцу исповедь о своих преступлениях, которую он собирается обнародовать. На первый взгляд героем движет раскаяние — он готов публично покаяться и принять наказание. Однако по-прежнему движущей силой его поступков является гордыня и тщеславие. Игра в героя, который на этот раз должен стать жертвой, продолжается. Иной путь — тихого, истинного покаяния — Ставрогину неинтересен.

Красивая маска человекобога рассыпается тленом в лучах истинной красоты духа.

К.Мочульский

Проницательный старец это прекрасно понимает. Такой же приговор выносит сам автор поступкам и намерениям бунтарей века XIX, а также их последователям, утверждая, что в их делах нет на самом деле ничего героического. Как отмечает Константин Мочульский, «красивая маска человекобога рассыпается тленом в лучах истинной красоты духа». Спустя более чем столетие предостережение Достоевского так и не было услышано: массовые крещения и показная вера, погоня за внешними эффектами в ущерб подлинному внутреннему христианскому смирению. Разве не это сейчас процветает повсеместно?

Ответы на «проклятые» вопросы

Третья часть, как и две предыдущих, выстроена по тому же принципу. В основную канву беседы с отцом Тихоном включены отрывки из других глав: встреча с «хромоножкой», убийство Лизы, Лебядкиных, смерть Степана Трофимовича… Для постановщика важна не хронология, скорее, аналогия, сопоставления, противопоставления. Вся эта «игра» с текстом призвана лишь с одной целью — найти ответы на «проклятые» вопросы. Конечно, подобное изложение достаточно сложно воспринимать публике, привыкшей к более традиционной иллюстрации фабулы.

По этой же причине образ Ставрогина в первых двух частях раздроблен, причем волевым решением режиссера. Вплоть до того, что в разных фрагментах одного спектакля в роли главного персонажа зрители видели разных артистов. В третьей же раздробленные фрагменты, наконец, складываются в единое целое.

Сейчас почему-то модно относиться к зрителям как к толпе, требующей хлеба и зрелищ. Но ведь каждый зритель — это индивидуальность, самостоятельная единица.

— В первых частях нам был важен не сам Ставрогин, а какая борьба происходит вокруг него и как он влияет на окружающих, — объясняет замысел Гельфонд. — Последняя часть — это «час Х». Поэтому, наоборот, здесь все концентрируется на главном герое, на его внутренней борьбе.

Несмотря на все сложности восприятия, условности, даже разорванность материала во времени, театр все-таки добивается своей цели — заставить зрителя взглянуть внутрь себя. И наверное, не суть важно, какими методами эта цель достигнута.