Крещенские алабужские караси

 

 

А все его день рождения виноват, который, вчера торжественно отметив в ресторане, сегодня мы решили продолжить на озере Алабуга в рыбачьей среде. Так сказать, вдали от жужжащей родни и прочих жующих прихлебателей за чужой счет. Продолжили!
И вот теперь в палатке нас, замерзающих рыбачков, два, на улице минус два, до берега километра два, на дворе ночь, на часах два. Хорошие цифры — без отопления, складная для нас получится эпитафия!
Вообще-то, будь то лето или зима, я всегда в палатке или в лодке один, ибо настоящая рыбалка не терпит всяческого соседства и суеты, но иногда и на старуху бывает проруха, а посему это как раз такой случай. Как говорится, держи обеими руками — все твое! И что делать?
Высказав имениннику, что я думаю о нем как о рыболове, о его празднике, а заодно о его «прапра», которые в наследство ему передали гены склеротика и осла, натягиваю свой собачий треух и покидаю остывший чум. Нужно идти на берег, где в машине остался запасной баллон. Тут либо так, либо сматываться домой. У-у, куда нам домой, когда от нас за версту амбре «Ереваном» в пять звезд!

…Хорошо шагать по озеру, на котором от посещаемости его несметным рыбачьим сословием снег утоптан, как на слоновьей водопойной тропе. Одно смущает: сколько грязи после нас, рыбачков, на льду — просто мама не горюй! И картон, и мешки, и всяческие банки, баллоны… Похоже, весной, когда это все растает и пойдет ко дну, оставшиеся в живых караси просто выпрыгнут из этой помойки и помчатся в ближайший пункт сдавать наш черцветмет! Российская культура бытия — грустно, однако!
…Через 15 минут, когда несчетные палаточные огни остались далеко за спиной, а впереди из-за камыша зачернела деревенскими срубами прибрежная полоса, почему-то ни с того ни с сего екнуло сердце, а под дохой шевельнулась дремлющая интуишен: чего-то не так!

Насторожившись и сбавив скорость, я с тоской вспомнил о своей оставленной в палатке карповой шабале с выдвигающимся багром, от которой пользы в рукопашке хоть и немного, но все же с ней поспокойней в душе. И вот уже поднявшись на берег, я даже не увидел, а почувствовал какие-то странные движения в недалеком от нашей машины проулке — эдакий шевелящийся у земли серый клубок. И едва я поспешил к авто, как серая масса распалась на части и с остервенелым рычанием и лаем бросилась на меня! А-а-а-а!
…Я уже полчаса сидел в заведенной машине (несъеденным запрыгнуть успел) и, глядя на пасущихся недалече зверей (восемь собак), раздумывал, как бы попасть на водоем. Все попытки наехать на них, прикормить или просто в озеро прошмыгнуть в свою пользу хитрые твари решали на раз. А главное, среди них был кавказец размером с телка (спасибо доброму хозяину), а против такого Тузика просто с баллоном не попрешь. Был бы джип — прямиком в озеро и без проблем, а на нашем пузатере даже с берега спуститься — никак. Интересно, как там мой рыбачок?! Поди от холода так зубами стучит, что вся зубная эмаль уже у лунок лежит!

И вот когда мое терпение уже сползало к нулю, наконец-то у берега из темноты нарисовались несколько рыбачков, которые, видимо нанюхавшись карасевого бесклевья, решили вернуться домой. Мои зубастые пастухи, тут же забыв про меня, переключились на новую «дичь», и вскоре, прихватив запасной баллон, я благополучно шагал по льду…
Расстегнутая настежь, наша палатка дышала могильным холодом и зияла пугающей чернотой. На все крики и призывы к пропащему дружку в ответ только усмешки холодных звезд да далекий собачий лай. Ну вот, дорыбачились — именинник пропал, только этого еще не хватало!

Привернув новый баллон, я зажег подсветку и керамическую плитку — палатка тут же наполнилась светом и животворным теплом. Эх, кайфуша, осталось только потерю найти!
А в это время «потеря» преспокойно рыбачила в одной из светящихся неподалеку палаток, куда ее пустили погреться и где, познакомившись, она решила корни пустить! Тоже мне дружбан называется. Меня чуть собаки живьем не слопали, а он ни сном ни духом, у конкурентов гостит. Да и черт с ним, в конце концов, у меня теперь места в палатке вдвойне! Вернувшись в походный чум, я размотал удочки и, вытянув ноги, устроился на санях. Да-а, хлопотная выдалась ночь…

Первый раз мы были здесь в конце ноября, когда на озере палаток было всего-то десятка два. Крупный карась клевал у всех даже днем. Затем в декабре сарафанное радио сделало свое дело, и народ стал прибывать, как в половодье вода. Рыба продолжала клевать, но с каждым днем все больше выказывая свое недовольство возрастающим количеством рыбаков. За хорошим уловом нужно было выезжать на рыбалку уже в ночь и уходить подальше от толпы, на несверленые места. Переломный момент случился в конце декабря, когда начались морозы, а рыболовов на озере стало больше, чем деревьев в лесу! Необжитых мест почти не осталось, и карась начал конкретно тупить: то погода, то леска, то насадка не та. Теперь в январе рыболовы с уловом были далеко не всегда, да и сами уловы более 20 килограммов стали исключительно не для всех. Зато тех, кто за ночь высиживал две-три достойные рыбешки или налавливал мелочи по мешку, стали в «большевиках». Предпоследний раз мы были сразу после Нового года, и, надо сказать, наши алабужские надежды и ожидания в 2015 году, как обычно, сбылись: 20 кэгэ каждому под старый Новый год. Сегодня последняя декада января, и в черном корыте (сани на улице) с вечера уже три десятка скрюченных от холода пойманных карасей. Что ж, быт налажен, теперь можно и рыбку ловить…

Интересные поклевки у карася: сначала поплавок вздрогнет, затем еще раз и после этого начинает курсировать по всей лунке из стороны в сторону, не меняя своей глубины. Видимо, сказался очередной свал давления — всю карасевую активность свел на нет. Позже даже относительно крупные экземпляры (более полукило) не оказывали должного сопротивления и при вываживании просто висели на крючке. Но это было позже, а пока…