Он от катюши передал привет...

В квартире Григория Ивановича Ваганова телефон не звонит, а призывно свистит, словно боцман, скликающий авральную команду. На свист хозяин срывается с места поминутно и по-мальчишески проворно убегает к аппарату связи: надо переговорить. Всем дело есть до юбиляра. В какой-то уж раз возвращается с потерянным настроением, каким-то погасшим.
— Что случилось?
— Умер замечательный человек — ветеран Юрий Федорович Андрианов!
И как-то сразу разговор принял пространный характер, наполненный грустью и воспоминаниями.

Братья и сестра
Семья Вагановых — кладезь для биографов, литераторов и сценаристов. В руках Григория Ивановича большое фото его матери Пелагеи Алексеевны, окруженное маленькими фотографиями детей.
— Родился я в Бродокалмаке, — вспоминает ветеран, — в большой многодетной крестьянской семье. Нас было много у отца с матерью.
Показывает на фото:
— Старший брат Павел живет в Киеве. Ему 100 лет уже. Его в 1946 году послали на восстановление города. Он влюбился в девушку да так там и остался. А это Владимир. Он работал архитектором в Киеве. Когда случилась Чернобыльская авария, его послали проектировать объекты в Припяти.
Еще один брат, Виктор, тоже стал киевлянином. Он был мастером спорта, другом знаменитого олимпийского чемпиона Валерия Борзова, часто бывал в его семье. Совсем недавно, когда на Майдане начались эти события, Виктор как раз направлялся мимо в гости к Борзову. Его окрикнули — он что-то ответил по-русски. Бандеровцы ударили камнем по голове. Хоронить нельзя было...
Один из братьев Григория Ивановича погиб под Москвой в 1941-м. Другой — под Ленинградом, на станции Мга. Василий перед войной служил на Дальнем Востоке. А пришлось ехать на запад — прорывать блокаду города на Неве. Его дивизия оказалась на Волховском фронте. Сам Ворошилов командовал операцией, когда 54-ю армию бросили на прорыв, без прикрытия, без разведки. Почти все полегли в болотах. Потом из канцелярии части до матери дойдет скупое и безнадежное: «пропал без вести». Ни топлива, ни пайка, ни денежной пенсии, как за погибшего, не полагалось. Пройдет более сорока лет. И Пелагея Алексеевна скажет Григорию: «Как же так, ты других ищешь, а брата не можешь найти». В 1986 году Григорий Ваганов работал военруком в автодорожном техникуме и руководил отрядом поисковиков, который так и назывался — «Поиск».
— Я все-таки отправился под Ленинград, в район, где пропал брат, — говорит Григорий Иванович. — Аристов и Сумин денег немного дали. Автоучилище снабдило наш отряд обмундированием, лопатами и миноискателями. Поехал с ребятами на раскопки под Мгой. В одной ложбинке сразу нашли 18 останков. У одного шнурок на шее с эбонитовой капсулой. Я распечатал. Там бумажка с надписью: «Ваганов Василий Иванович, 1919 г. р., Челябинск, ул. Культуры, 18». Это был мой брат. Привез матери землю оттуда. И она ее все перебирала, перебирала. И через неделю умерла. Она верующая была. Когда-то уговорила меня, комсомольца, на фронт взять крестик.
Григорий Иванович делает горькую паузу и продолжает показывать фотографии:
— А это сестра Анна, медик. У нее сын в Афганистане воевал, был тяжело ранен. Скончался в госпитале. А это брат Николай, служил на Северном флоте. Подводник. Сопровождал конвой по ленд-лизу. После войны проработал 50 лет в «Челябэнерго».
Признаюсь, меня эта «телеграммная» опись биографий впечатлила. Не побоюсь громких слов. В одной семье сформировалось столько достойных граждан своего Отечества, оказавшихся в самых горячих местах. Вот и весь секрет наших исторических побед.

И мы увидели чудо...
Отец семьи Иван Федорович Ваганов был отменный земледелец. Выходец из Тульской губернии, он, как и сотни тысяч крестьян, в Первую мировую оказался на Западном фронте. Нахлебался всего, чем «угощал» театр военных действий. Попал однажды под химическую атаку. Противник травил русскую пехоту хлорными газами. Мало кто выживал, когда накрывало окопы смертоносное облако. Но в этот раз сообразительный Иван Ваганов догадался скинуть сапог, помочиться на портянку и — на лицо, чтобы дышать. Так и выполз из зоны поражения. Вернулся в Петроград. Оттуда — в Челябинск. Здесь солдата поджидала революционная мобилизация: сходу отправили на кожевенный завод. Тогда мастера по выделке кож были в большой цене. И Иван, хорошо знакомый с кожевенным делом, снабжал сапогами и Красную армию, и колчаковцев.
— При НЭПе нам дали много земли, — вспоминает Григорий Иванович, — поскольку в семье вон сколько мужиков. А в Бродокалмаке в основном жили казаки. Их из сотни после боев вернулись единицы. Большинство погибло в Сибири и Маньчжурии. А у казаков было по 13 гектаров земли. Много ее лежало брошенной. Отец развернулся. И даже журнал выписывал какой-то по хлебопашеству. У него было две лошади, три коровы и 30 овец — хозяйство. В 1927 году стали создавать колхозы. Отнекивался на приглашения: «Ребята, я посмотрю со стороны, как у вас получится».
Но «ребята» забрали в колхоз лошадь, корову и всех овец. По второму заходу они забрали сеялку, веялку и железный плуг.
Иван Федорович в свое время окончил ЦПШ — церковно-приходскую школу — и помогал батюшке проводить богослужения. С созданием колхоза батюшку отправили в Тюменскую область на перевоспитание. Хотели и главу семейства Вагановых прихватить. Но он не имел никакого церковного сана, не держал при себе батраков. Отпустили, однако забрали все хозяйство.
— Отец запряг телегу, — говорит Григорий Иванович, — и поехали. Добрались до Никольской рощи и смотрим вниз, с возвышения. Там изгибалась река. Миасс тогда был полноводным. Стоят столбы. На столбах — чудо! Мы впервые увидели электричество!
Фантастическое совпадение: почти все старшие братья станут электриками или окончат энергетический техникум.

Нам было не до предрассудков
— Жили мы сначала в Кирсарае в землянке. В 1932 году взорвали красивый собор, стоявший неподалеку от оперного театра. Я туда ходил раньше. Руины стали для многих источником строительного материала. И нам разрешили брать кирпичи на развалинах. Верующие говорили, что это нельзя: грех. Но мы все же на тележке вывезли себе кирпичей и построили пятистенный дом, куда и перебрались из кирсарайской землянки.
Однажды в руки Григория Ваганова попалась книжка о южноуральских камнях. «Занимательная геология» заронила в юноше мечту. Решил: «Поеду в Миасс, в геологоразведочный техникум». Но отец уговорил остаться с семьей.
— Отец окончил энерготехникум, братья, — говорит Григорий Иванович. — Ну и я пошел по той же дороге. Учился. Знал логарифмическую линейку, интегральное и дифференциальное исчисление. Математикой увлекался. А тут вдруг война...
Григория Ваганова призвали в 1942 году и сразу отправили в Миасское артиллерийское училище. Это то самое Первое гвардейское минометно-артиллерийское училище имени Л.Б. Красина, эвакуированное из Москвы. Это его курсанты в 1941-м погибли в боях на Волоколамском направлении. Курсантов теперь учили на командиров легендарных катюш.
Вот так и пришлось все же попасть в Миасс — «город мечты». Там, где сейчас проложены причудливые трассы «Солнечной долины», располагалась учебная штурмовая полоса.
— Каждый день гору штурмовали, — замечает Григорий Иванович. — В столовую не пустят, пока полосу препятствий не пройдешь. Но кормили нас неплохо.
А через год началась знаменитая Курская дуга. Нас в Сталинград не бросили, берегли для других решающих битв.

Экипаж машины боевой
Эшелоны с Южного Урала гнали в Москву. В Измайловском парке формировались ГМЧ — гвардейские минометные части. Григорию Ваганову было всего 19 лет, когда ему присвоили звание сержанта. Новоиспеченный командир машины принимал экипаж.
— Водитель был Тагай, мужчина из Казахстана, — рассказывает Григорий Иванович. — Ему было около 40 лет уже, но мы с ним ладили. Наводчиком стал Боря Кандель из Москвы. Он уже 10 классов имел. Попал к нам, хотя записывался в ополчение. Ракеты, которыми стреляет катюша, весили по 50 килограммов. Одному не поднять. Нужны двое заряжающих. Эту работу выполняли Амиран Гикобадзе из Кутаиси и Федя Безвекон из Полтавы.

Окончание в следующем номере.