По принципу человечности

Пятнадцать очень разных людей: юрист, директор школы, артист, преподаватель ВУЗа, священник... Каждый месяц им приходится вместе решать один из самых сложных вопросов — вопрос милосердия. Причем речь не об отвлеченных понятиях: необходимо обсуждать конкретные человеческие судьбы.

Так работает областная комиссия по вопросам помилования. В этом году она отмечает пятнадцатилетний юбилей. В связи с этим «Вечерка» попросила рассказать о деятельности комиссии и о том, как идут ежемесячные обсуждения в совещательной комнате. Отвечает на вопросы председатель комиссии Юрий Спицын.

Вообще день рождения комиссии — вопрос спорный. Указ президента «О комиссиях по вопросам помилования на территориях субъектов РФ» был подписан в 2001 году, постановление губернатора Челябинской области — в феврале следующего года. А первое заседание состоялось в апреле. Поэтому за «день рождения» считают фактическое начало работы.

Другая сторона дела

На первый взгляд, комиссия по вопросам помилования, раз уж она работает с осужденными, должна состоять из юристов. Но на самом деле представителей этой профессии здесь немного. Сейчас их всего четверо из пятнадцати. И наличие юридического образования никогда не было правилом — скорее, наоборот: в комиссию входили люди самых разных специальностей. Скажем, Галина Зайцева - народный артист РФ, руководитель оперной труппы. Или Дмитрий Альтман - заслуженный врач РФ, на тот момент глава госпиталя ветеранов войн. Какое отношение они имеют к юстиции? Никакого. Но этих людей до сих пор вспоминают добрым словом как членов комиссии. Входили в нее и представители религиозных конфессий: православный батюшка, мусульманский мулла.

- Комиссия по вопросам помилования — это не еще одна судебная коллегия. Она нужна для того, чтобы решать вопрос о помиловании с человеческой позиции. Когда обсуждается дело, то на составе преступления никто не зацикливается, - объясняет Юрий Спицын. - У юриста всегда есть соблазн решить вопрос проще, подойти к нему формально: видим тяжкий состав преступления и сразу откладываем дело в сторону... Но нельзя забывать о том, что за время отбытия наказания (а подчас это много лет, которые осужденный провел в местах не столь отдаленных) человек мог измениться. Люди, которые входят в комиссию, думают над вопросом житейски, порой с большой долей эмоций. Но они смотрят на другие стороны дела.

Итак, юристов среди членов комиссии практически нет. Что же объединяет их всех? Как ни странно, самое подходящее определение - интересный человек. Все члены комиссии — люди неординарные, с интересной судьбой, активные, получившие известность в области и своего рода моральный авторитет.

- Пожалуй, самый главный критерий, которому должны отвечать члены комиссии, — богатый жизненный опыт и возможность житейской, человеческой оценки чужих поступков, - говорит Юрий Спицын. - Ведь человек, который обращается к нам с ходатайством, был осужден за дело. Он, вполне возможно, заслуживает своего наказания. Но возможно, что он заслуживает и милосердия. Над этим вопросом мы и думаем все вместе.

И, конечно, одно из важных условий приема в комиссию — добрая воля. Ведь за эту работу не платят, нет даже символической компенсации, на которую могут рассчитывать присяжные. Все держится на желании участников.

Когда в РФ существовала смертная казнь, то каждый смертный приговор сначала проходил через процедуру помилования. Комиссия (тогда она была единственной на страну) рассматривала дело, независимо от того, просил ли осужденный о помиловании. Это делалось, чтобы обсудить дело еще раз и избежать непоправимой ошибки.

В закрытой комнате

Совещания комиссии по вопросам помилования, как и заседания присяжной коллегии, проходят за закрытыми дверями, без посторонних. На столе — самые разные дела. Например, прошения женщин, которые связались с продажей наркотиков, чтобы достать денег на ребенка (сами они не были наркоманками). Или дело пожилого человека, разменявшего седьмой десяток. Он совершил убийство. Но, учитывая преклонный возраст и заслуги перед обществом, комиссия порекомендовала его помиловать. В этот раз, кстати говоря, вышестоящие инстанции с ней согласились.

Порой за круглым столом разгораются споры: ведь у каждого свое отношение к делу.
- Иногда члены комиссии не могут сдержать эмоций, принимают прошения очень близко к сердцу. Например, если речь об осужденной женщине с ребенком. Особенно в этих случаях переживают наши дамы. Их эмоции можно понять: это ужасно, когда малыша приходится отправлять в Дом ребенка, потому что мать отбывает заключение, - замечает Юрий Спицын. - Но в то же время мы не можем освободить из мест лишения свободы всех женщин подряд. Поэтому приходится обсуждать каждое конкретное дело, взвешивать за и против.

При таком обсуждении нередко приходится собирать новую информацию. Бывает, что вдобавок к подробной справке об осужденном, которую готовит для комиссии управление юстиции, в кабинет требуют само уголовное дело. А иногда вопрос и вовсе не удается решить в кабинете — члены комиссии откладывают заключение, и кто-нибудь из них отправляется в места лишения свободы, чтобы лично встретиться с осужденным.
- Иногда мы чувствуем, что нужно поговорить, посмотреть в глаза осужденному. Может быть, мы чего-то не поняли в его деле: бумага есть бумага. Может быть, в документы закралась ошибка. Если возникает недопонимание, то мы должны разобраться во всем лично.

Хотя от членов комиссии не требуют юридического образования, без юристов в составе тоже не обойтись. Даже «житейское» решение вопроса, связанного с осужденными, невозможно без некоторых познаний в законах и судопроизводстве. Так что четверке юристов нередко приходится быть консультантами.
- Мы должны разъяснять то, что коллеги неправильно понимают или не понимают вовсе. В этом нет ничего зазорного, ведь наши товарищи не юристы. Иногда им непонятен состав преступления, его суть, - рассказывает председатель комиссии.

Но это вовсе не значит, что юристы в комиссии всегда занимают сторону обвинения, а общественники, как многочисленные адвокаты, пытаются их разубедить.

- Инициатива в плане положительного решения часто исходит как раз от тех, кто имеет юридическое образование, - отмечает Юрий Спицын. - Это происходит потому, что мы ближе к теме. Когда у тебя есть опыт работы следователем, ты лучше представляешь, как человек мог попасть в жернова машины преступности и суда. Горячность, несколько неверных слов могут сломать чью-то жизнь. Человеку, далекому от правосудия, подчас трудно это понять. Так что мы должны объяснять еще и такие нюансы.

За 15 лет:

1804 ходатайства рассмотрено;

96 рекомендаций освободить от дальнейшего отбывания наказания;

56 рекомендаций сократить срок заключения.

Не надо «махать шашкой»

Если посмотреть на цифры, то выходит, что за 15 лет комиссия поддержала не так уж много прошений — меньше десятой доли. А ведь из этих помилований реальностью стали далеко не все: комиссия только отбирает те дела, которые будут перенаправлены губернатору, а позже — президенту. Глава государства рассматривает предложения комиссий и иногда — далеко не каждый раз — поддерживает. Вот и получается, что реальных изменений добились лишь немногие ходатаи.

- Мы не комиссия по помилованиям — мы комиссия по вопросам помилования. Мы не имеем права «махать шашкой» и миловать всех подряд просто потому, что они об этом просят, - напоминает Юрий Спицын. - Положительное решение — большая редкость. И это вовсе не потому, что мы черствые безразличные люди. Мы должны рассматривать вопрос всерьез, решать, имеет ли человек право на снисхождение. Всегда нужно ставить себя не только на место осужденного, но и на место потерпевшего.

Но тем не менее при любом посещении мест лишения свободы члены комиссии встречаются с осужденными и напоминают: каждый из них имеет право просить о помиловании.

- Допустим, человек совершил преступление. Но теперь он провел много времени в заключении, раскаялся, отличается образцовым поведением. Конечно, он имеет право об этом заявить и попросить снисхождения. Тогда он не должен стесняться — надо говорить о своих заслугах, о том положительном, что в нем есть. Помилование — дело индивидуальное. И, по сути, больше зависит от самого человека, чем от членов комиссии. Мы только честно рассматриваем его судьбу.

Фото Вячеслава НИКУЛИНА.