Одним из символов Челябинска стал Сказ об Урале

Поскольку творческие произведения Льва Николаевича и Виталия Семеновича получили первые премии, появилась надежда поставить в городе одноименные памятники. Но превратить выставочную скульптуру в громоздкий памятник - дело трудное, требующее времени. Льву Николаевичу подфартило: в следующем году отмечалось 40-летие Всесоюзного Ленинского коммунистического союза молодежи (ВЛКСМ), и он успел создать памятник.

Памятники тогда (впрочем, как и сегодня) ставили к знаменательным датам. 40-летие установления советской власти прошло, значит, надо ждать следующей даты - 50-летия. Виталий Семенович дождался. В 1965 - 1967 годах он «лепил» монументальный «Сказ об Урале», из выставочного варианта перевел его в восьмиметровую фигуру. Специалисты советовали установить монумент на привокзальной площади. В этом вопросе точку должен был поставить архитектор.

У Виталия Семеновича такой архитектор на примете был. С Евгением Викторовичем Александровым они были давно знакомы, вместе работали над созданием и установкой памятника Владимиру Ильичу Ленину на площади Революции.

- Заканчиваю «Сказ об Урале», - поделился новостью Виталий Семенович при очередной встрече.

- Где планируете установить? - поинтересовался Евгений Викторович.

- На привокзальной площади, - ответил скульптор.

- Одобряю.

- Спасибо на добром слове, Евгений Викторович, - улыбнулся Зайков. - Только одобрением не обойдешься, берись-ка за архитектурную часть монумента.

- Не впервой нам с вами вместе трудиться, - согласился Александров.

Виталий Семенович Зайков - скульптор, член Союза художников СССР с 1955 года, заслуженный художник РСФСР с 1963 года. В 1948 году окончил Свердловское художественное училище, в 1954 году - Ленинградский институт живописи, скульптуры и архитектуры имени И.Е. Репина. К описываемому времени он был состоявшимся художником, автором портретов «Джавахарлал Неру» (1955), «Портрет колхозника Улагасова» (1959), «Портрет болгарского металлурга Кирилла Богданова» (1963), «Портрет Героя Советского Союза А.Числова» (1965), а также автором монументальных скульптур: памятников В.И. Ленину (Челябинск, 1959), М.И. Калинину (Кыштым, 1962), Редикорцеву (Копейск, 1962), «Первым строителям Магнитки» (Магнитогорск, 1963).

Евгений Викторович Александров - ровесник Великой Октябрьской социалистической революции, архитектор, в будущем заслуженный архитектор РСФСР (1974), почетный член Академии архитектуры и строительных наук (1994), почетный гражданин Челябинска (1996). Евгений Викторович в 1935 году окончил железнодорожную школу-десятилетку № 2, где преподавателем рисования и черчения был художник Н.А. Русаков. Дальнейшее образование архитектор получил в Новосибирском инженерно-строительном институте (1940), трудился мастером на строительстве соцгорода Челябинского тракторного завода (1940 - 1941). После войны учился на факультете усовершенствования Московского архитектурного института. Скульптор В.С. Зайков знал, кого приглашать в «артель».

И Виталий Семенович, и Евгений Викторович - участники Великой Отечественной войны. Потому, надо полагать, им близка героика Великой Отечественной войны, потому у них гражданская направленность творчества; оба - патриоты.

«Сказ об Урале» установлен на площади напротив железнодорожного вокзала в 1967 году. На постаменте, засыпанном каменными глыбами, стоит вырубленный из гранита богатырь. В его руках молот - как символ мастерства, трудолюбия, физической силы и творческой мощи уральцев. Эти качества они проявляли в период промышленного освоения Урала, в годы советской индустриализации и Великой Отечественной войны, проявляют сегодня.

Преображенный край

Неправы те, кто утверждает, будто Урал до прихода русских был диким краем. Правильнее будет сказать, что Урал был малонаселенным краем. А у тех народов, которые этот край заселяли, была своя экономика, своя культура, приспособленные к условиям существования. Потому русские учились у местных жителей правилам поведения в тайге, распознаванию капризов природы, зато учили аборигенов приемам земледелия, добычи руды и производства металла. Происходило взаимообогащение культур, увеличивалась численность населения, край преображался.

На Южном Урале первым был построен по приказу Ивана Кирилловича Кирилова Воскресенский завод. В том месте рудознатцы указали богатые залежи медной руды; рядом шумели роскошные леса, которые можно было рубить, выжигать древесный уголь, используемый в процессе плавки руды. Дело оставалось за малым - переселить на Воскресенский завод мастеров-литейщиков, которых хватало на северных русских горных заводах. Задача для руководителя Оренбургской экспедиции облегчалась тем, что мастера были не помещичьи крепостные, а государственные.

Воскресенский медеплавильный завод начал выдавать продукцию в 1745 году. Наивно было бы думать, что предприятие, возведенное с большим напряжением сил, построили для изготовления медных денег. Производительность предприятия была явно больше того, что требовалось Российскому государству для чеканки мелочи. Мастера-литейщики плавили металл, потом отливали из него медные пушки. Не случайно Емельян Иванович Пугачев, осадив Оренбург, послал первых своих представителей на этот завод: без артиллерии крепости с царскими гарнизонами оставались бы для восставших неприступными.

В 1747 году заложили Каслинский завод на берегу озера Большие Касли. Там обитали башкиры, жившие в нескольких деревушках; пришлось башкирам переселиться, уступить земли. Деньги на строительство завода нашли тульские купцы Коробковы, родственники знаменитых заводчиков Демидовых. В районе озера Большие Касли были залежи железной руды, потому завод строили как чугунолитейный и железоделательный. В наличии была вода как «двигатель» заводских механизмов: чтобы скопить воды больше, построили несколько плотин; уровень воды в озерах Силач, Сунгуль, Киреты, Большие Касли поднялся. Сырье получали с двух недалеко расположенных рудников.

Один за другим на южноуральской земле возводились металлургические заводы: Верхнекыштымский и Нижнекыштымский, Златоустовский, Саткинский, Катав-Ивановский и другие. В 60 - 70-е годы XVIII века на Южном Урале насчитывалось более 30 металлургических предприятий. До конца века на них выплавили 1 миллион 881 тысячу пудов чугуна (19,2 процента от общероссийских показателей) и выковали 1 миллион 529 тысяч пудов железа (24,8 процента от общероссийских показателей). Уральское железо высоко ценили за границей. Это «сработал» гений Петра Великого, который разрешил промышленникам покупать крепостных крестьян (крепостные крестьяне, купленные для работы на заводах, назывались посессионными). Волей и трудом этих крепостных дремучий Урал превратился в промышленный край. Одно время Россия вышла на первое место в мире по производству чугуна.

Однако в XIX веке Урал утратил ведущую роль в металлургии. Выяснилось, что подневольный труд энтузиазма не вызывает. И плетьми били рабочих, и в кандалы заковывали - по производительности труда и качеству продукции верх брали западноевропейские (и на юге России) свободные мастеровые, трудившиеся за заработную плату. Были, конечно, и другие причины упадка уральской промышленности в XIX веке, но основная - подневольный труд.

Неподдельный энтузиазм трудовых масс

Великая Октябрьская социалистическая революция совершила переворот в жизни уральских рабочих и в преображении края. На Урале снова началось промышленное строительство, возведение гигантов индустрии. Промышленное производство базировалось на использовании передовых технологий и передовой для того времени техники. Откуда все взялось? Из Соединенных Штатов Америки, из Германии, других западноевропейских стран. Много «разоблачительных» слов сказано, будто большевики разграбили церковную утварь, драгоценные украшения у князей и вельмож. О разграблении - прямая ложь, золотая утварь и драгоценные украшения были сданы в Гохран. Из Гохрана ценности перекочевали в сейфы американских и западноевропейских банков - в счет оплаты передовой техники и технологий.

30-е и предвоенные годы характеризовались, с одной стороны, индустриализацией страны, а вместе с тем непонятным сегодня явлением - неподдельным энтузиазмом трудовых масс, чьими руками проводилась индустриализация. Критики коммунизма горячо разъясняют, что не было никакого энтузиазма, что большевики изнасиловали народ, чуть ли не плеткой заставили строить социализм. Что можно сказать по поводу этих разъяснений? Во-первых, они не находят подтверждения в документах и свидетельствах 20 - 30-х годов XX века, зато огромная масса свидетельств энтузиазма. Во-вторых, эти разъяснения не вяжутся с логикой.

Давайте рассуждать. Был ли элемент принуждения? Конечно, был. Социалистическое государство, как и сегодняшнее, как и всякое государство, было орудием принуждения, иначе зачем нужны милиция, прокуратура, суды и тюрьмы? История, однако, учит, что голое принуждение энтузиазма не вызывает. У гитлеровцев машина принуждения была мощнее и изощреннее сталинской, однако они, нагнав в Германию рабов со всей Европы, так и не заставили этих рабов от души трудиться: производительность труда заключенного не поднималась выше 15 процентов производительности труда свободного немца (в советских лагерях была аналогичная ситуация).

Предвижу оппонентов с речами иного толка. Еще Николай Алексеевич Некрасов сказал: «В мире есть царь, этот царь беспощаден, голод названье ему». Большевики, мол, довели народ до голода - тот побежал на стройки социализма. Так и было. Не согласен я с тем, что одни большевики довели в годы гражданской войны деревню до разорения и голода. А белогвардейцы? Реквизицию лошадей, хлеба проводили и те, и другие. Расстреливали противников (то есть уничтожали основную производительную силу) и те, и другие. Что, в таких условиях не надо было проводить индустриализацию страны, не надо было догонять Запад? Это была историческая необходимость, с которой считались и большевики, и считался бы Александр Васильевич Колчак, стань он победителем в гражданской войне. Надо было строить в условиях голода.

Почему у потомков уральских посессионных крестьян в 20 - 30-х годах прошлого века возник неподдельный трудовой энтузиазм; они по производительности труда иногда обгоняли американцев, знатоков промышленного производства? В плетке ли дело?

На трудовой подвиг трудящийся люд подвигла великая идея построения справедливого общества, в котором не будет эксплуатации человека человеком, не будет угнетения, в котором все будут равны. Утопия, утверждают защитники эксплуататоров, это неосуществимо. Буде, буде хулить великое. Христианская и другие религии говорят, что такое общество уже есть, сегодня есть, но в ином мире. Если мы не можем пока проникнуть в иной мир, чего-то не знаем, это не означает, что незнаемое нами не существует.

Большевики оказались хорошими учениками истории. Они подхватили идею равенства, распространили в народе, воодушевили людей своим примером - тут надо искать истоки неподдельного энтузиазма трудящихся на стройках социализма.

В 30-е годы российские граждане могли воочию убедиться, что великая идея дает плоды, появляются условия для цивилизованной жизни. В те годы в печатных изданиях любили давать фото: бородатые мужики обступили радиоприемник или, усевшись кружком, слушают круглую тарелку репродуктора; на их лицах изумление: говорят в Москве, а слышно в самой глухой деревне.

Тогда же в моде была песня:

Вдоль деревни от избы и до избы

Зашагали торопливые столбы.

Загудели, заиграли провода,

Мы такого не видали никогда!

Вместе с радиопередачами пришло к российским людям электроосвещение. Челябинск не был исключением. 15 сентября 1930 года вступил в строй первый генератор ЧГРЭС (Челябинской государственной районной электростанции). Мощность генератора по современным меркам была невелика - 24 тысячи кВт, но строители Челябинского тракторного завода трудились зимними ночами не при свете костров, а при электрическом освещении, и жили некоторые хотя и в землянках, но с лампочкой Ильича.

Менялся не только быт, но и экономический потенциал. Опять-таки модными были в газетах фотоснимки с подписью «Первая борозда»: по краям поля стоят мужики и с удивлением наблюдают, как легко, глубоко пашет землю трактор. Предвижу реплику оппонентов: газеты принадлежали большевикам, снимки - большевистская пропаганда. Окститесь, отойдите от антибольшевистского угара: конечно, пропаганда, но ведь было что пропагандировать! И энтузиазм был искренним: кто же из здравомыслящих людей не предпочтет жизнь при электролампочке жизни при лучине или керосиновой лампе; кто не предпочтет пахоту, сидя на тракторе, пахоте плугом, где надо рвать пупок.

В труде как в бою

Стойкость, силу духа выказали уральцы, когда фашистская Германия напала на Советский Союз. Урал стал становым хребтом сражающейся страны.

Челябинск вошел в историю Великой Отечественной войны как Танкоград. За годы войны с Кировского завода (так тогда назывался Челябинский тракторный завод) на фронт было отправлено 18 тысяч танков и САУ (самоходное артиллерийское устройство), 48 с половиной тысяч танковых дизель-моторов, 85 тысяч комплектов топливной аппаратуры. Челябинцы выпускали «катюши»; штурманскими часами обеспечивал летчиков эвакуированный часовой завод; Челябинский кузнечно-прессовый завод поставлял свою продукцию предприятиям, которые производили минометы, артиллерийское оружие, авиационную технику, военные автомобили. Десять патронных заводов, завод «Калибр», завод № 254 и другие делали боеприпасы. Это был вклад южноуральцев в Победу.

Трудимся и побеждаем

Среди 12 городов-миллионников Челябинску принадлежит десятое место по численности населения, пятое место - по объемам промышленного производства. Впереди нас только Екатеринбург, Нижний Новгород, Санкт-Петербург и Москва. Кризис, поразивший экономику, сдерживает наше развитие, движение вперед, но такое происходит по всей стране, и мы своего места не уступаем. Мы горды тем, что хорошо умеем работать и побеждать, преображать свой край.